Где находится дом и сад знаменитого художника-импрессиониста Клода Моне. Мы расскажем вам про то, как добраться до дома Клода Моне, про время цветения лилий, что посмотреть в Живерни и когда туда лучше ехать. Кстати, во избежание потери времени в очередях и проблем с транспортом вы можете купить тур в Живерни прямо из Парижа по этой ссылке (посчитайте сами транспортные расходы и билеты и вы поймете, что тур стоит не намного дороже, только здесь еще и экскурсия включена).
Как добраться до Живерни на поезде
Расписание цветения в Живерни по сезонам
Живерни весной
Март:
В конце марта, с приходом весны, появляются первые цветы в саду Клода Моне – это гиацинты, нарциссы, анютины глазки и ромашки. Это время, когда Живерни окрывает свои двери для посетителей.
Апрель:
Сад художника превращается в настоящее райское место. Цветут нарцисы и тюльпаны. К ним присоединяются другие весенние цветы. Кроме того, в это время, распускаются яблони и вишни. В японском пруду, нежно пробуждают первые весенние цветы...
Это, пожалуй, самый цветущий, но и самый многолюдный месяц в Живерни. Тюльпаны и незабудки, ночные фиалки и маки, знаменитые ирисы в сопровождение пионов, экзотические луковицы в фиолетово-голубых и кремовых тонах, лилии, гиацинты – все они распускаются для посетителей сада.
Японские клены и столетние буки начинают одеваются в свою весеннюю листву. Японский мост, окутанный душистыми глициниями, цветет и пахнет. Всё как на картинах Моне!
Живерни летом
Июнь:
Июнь – это розы и розовые кусты! И, конечно, главное событие – появление белых, желтых и розовых лилий в японском пруду.
Июль:
Львиный зев, гвоздики, бегонии, розовые и красные герани цветут в саду Клода Моне. Подсолнухи и мальвы достигают своей максимальной высоты. В японском пруду, водяные лилии предстают во всем своем величии.
Август:
Распускаются георгины и всеми нами горячо любимые гладиолусы. Можно увидеть красный шалфей, оранжевые и желтые гвоздики. Японский пруд нуждается в ежедневном наведение порядка. Раньше сам Клод Моне отвечал за срезание листьев и водорослей каждое утро, фильтрование воды и поддержание водяных лилий. Теперь этим занимается специальный садовник.
Живерни осенью
Сентябрь:
Цветет множество различных сортов настурции, в том числе знаменитые настурции Лобба, дающие впечатление водопада, в которых Клод Моне нашел вдохновение во время своего пребывания в Италии. Японский пруд - свет становится более мягким, отражения в воде темнеют, подчеркивая всевозможные оттенки пруда. Наступает осень и, водные лилии начинают угасать.
Октябрь:
Октябрь – это взрывное цветение георгины, затухание остальных цветов, на смену приходят фиолетовые, синие, красные, розовые и белые астры.
У японского пруда склоняются желто-оранжевые плакучие ивы, а канадский клен пламенеет красным цветом.
Сад Клода Моне готовится ко сну.
Живерни зимой
Начиная с ноября сад закрыт для посетителей. Однако, живет он полной жизнью. Работники спешат обработать почву, высадить новые луковицы, почистить пруд – и всё это для того, чтобы весной посетители вновь насладились прекрасным садом Клода Моне!
Приятного путешествия!
Мы любовались воспетыми им видами. С благоговением смотрели на Руанский собор. Мы не могли не заехать в Живерни, где мэтр прожил 43 года – ровно половину жизни. Вторую половину – он родился в 1840 году, умер в 1926 году, поселившись в Живерни в 1883.
Вся природа в этот день ликовала вместе с нами – после серых, пасмурных дней в Нормандии солнце щедро заливало всю округу, словно вспоминая, какие шутки оно проделывало с художником, оставляя ему не более 40 минут для работы над одной из серии картин. Законы обращения Земли вокруг светила меняли освещение через столь короткий промежуток времени, что Моне приходилось переходить от одного полотна к другому, каждый раз меняя краски.
Чтобы дойти до дома маэстро, нужно пройти через деревню Живерни. Первым делом поклонник таланта Моне попадает в обширный сад. Его разбили спустя много лет после смерти мастера, когда в Живерни открыли музей. Когда-то здесь просто был луг, от него сохранился небольшой участок. С теми самыми, ставшими знаменитыми, стогами. Это первое, что мы увидели в Живерни.
Клод Моне “Стог сена в Живерни”
Сад в Живерни разделён на небольшие участки, они отделяются одна от другой боскетами или живыми изгородями.
Растения в каждом из отделений тематически подобраны – они гармонируют друг с другом либо ароматом, либо цветом. Есть отделения с розами, в других собраны только белые цветы.
Или только голубые, или только красные. Все растения скомпонованы по сезонам. Их меняют в зависимости от сроков цветения, поэтому с ранней весны до поздней осени сад цветёт и благоухает.
Живерни в прямом смысле утопает в зелени. Пока идёшь к дому-музею Моне, поневоле настраиваешься на на волну единения с природой, которое со всей силой своего таланта выразил великий импрессионист.
Внушительная очередь в кассу исчезла за считанные минуты – для организованных групп открыт свой вход, а “диких”, как мы, было не очень много.
Подойдя к дому, в первую очередь видишь полихромное море цветов на зелёном фоне. В нём хочется плавать и купаться, вдыхать, впитывать, вбирать, втягивать благодать Земли. Замираешь от восхищения, что всё разнообразие флоры помещено и рассажено строго определённым образом. Он подчинён художественной логике самого Клода Моне – да, именно так и никак иначе должен выглядеть его сад, это правильно и это очень красиво!
Сам дом мастера сначала воспринимаешь как неотъемлемую часть сада, который живёт природными циклами.
Мне ужасно хочется досыта, “до посинения накупаться” в саду Моне, но надо идти в дом-музей – утро воскресенья, до Парижа меньше 100 км и вскорости здесь может быть настоящая “демонстрация”. У нас есть несколько минут, чтобы рассмотреть дом, где столько лет провёл художник со своей второй женой Алисой и детьми – его и Камиллы сыновьями, и детьми Алисы Ошеде от первого брака, совместных детей у них не было, но случился родственный союз их детей – старший сын художника, Жан Моне женился на дочери Алисы Бланш Ошеде.
Дом-музей Клода Моне
Любопытно, что этот дом стал вторым розовым зданием с зелёными жалюзи, в котором жил Моне, первый был в Аржантёй (Argenteuil). Он стал ещё одним жильём мастера, где сад от дома отделяла железная дорога, то же было и в Ветёй (Vetheuil). Премьер-министр Франции Жорж Клемансо однажды заметил: “В его саду даже есть железная дорога!”
Сначала семья просто снимала этот единственный подходящий дом в Живерни. Когда Клод (так хочется поставить отчество 🙂) Моне приобрёл его, дом выглядел по-другому. Усадьба называлась довольно интересно – “дом яблочного пресса”. Машина для прессования яблок стояла неподалёку. Сообразовываясь со своим вкусом, мастер расширил дом в обе стороны, приспособил под потребности большой семьи и под свои профессиональные нужды. Небольшой сарай, стоящий поблизости, соединили с домом и он стал первой студией художника. И хотя Моне, в основном, работал на пленэре, в студии он завершал полотна, да и хранил их. Над этой студией располагалась его комната. Мастер целиком занял всю левую половину дома – здесь он мог работать, отдыхать, принимать гостей.
Вдоль всего фасада тянется узкая терраса. Сейчас в дом можно попасть через центральный вход, также, как и во времена Моне. Им пользовались все домочадцы, друзья и гости.
Есть ещё две боковых двери, они тоже выходят в сад. Если хотел сразу попасть в свою мастерскую, он входил в дом через дверь слева. Правая дверь предназначалась для прислуги, она сразу ведёт на кухню.
Фасад дома Клода Моне очень прост, но вид обманчив! Как часто случается, что за элегантным фасадом скрывается весьма посредственная обстановка с заброшенной библиотекой, жалкими покрывалами и картинами, которые не трогают душу. К дому Моне это никак не относится! Здесь наоборот, за скромным видом дома обнаруживается удивительная атмосфера, едва ли можно себе представить что-нибудь более очаровательное. Мы поднимаемся по ступенькам и я чувствую, как дыхание перехватывает от возможности прикоснуться к другому миру – миру цвета и располагающей атмосфере простого уюта. Столовая, голубая гостиная переносят тебя то в Англию, то ты вдруг ощущаешь чисто французские черты, и ещё вокруг тебя царит настоящая Япония! Таким может быть только дом художника! Классические нотки в обстановку привнесла Алиса, но цвета – заслуга Клода Моне, его слово всегда было последним и решающим. Временами, когда мастер уезжал в поисках новых видов, Алиса писала ему, что изменила кое-что в своей спальне и очень довольна результатом. Ответ мужа всегда был довольно холоден: “Подожди, когда я вернусь, нужно посмотреть, что получилось”.
Осмотр дома начинается с голубой гостиной . В былые времена её называли Лиловой (Mauve) гостиной или Голубым салоном. Голубой цвет комнаты выбрал сам мэтр. В классические голубые цвета импрессионист добавил свой собственный состав, из-за этого она несёт особое очарование. Мастер выбирал цвет не только в гостиной Алисы, но и во всех комнатах дома.
Интерьер комнаты выдержан во французском стиле XVIII века. По размеру гостиная невелика и предназначалась для хозяйки дома, Алисы. Обычно она проводила здесь время за вышиванием, любила сидеть с детьми. Но иногда бывало, что многочисленные гости толпились именно в голубом салоне. Так случалось, когда Моне работал в своей мастерской или размышлял в спальне или же ловил последние лучи заходящего солнца, работая на пленере. Здесь приглашённые ждали хозяина, болтали, пили чай. В промозглые осенние дни воду для чая согревали в большом самоваре.
Алиса часто отдыхала здесь, прикрыв глаза. Когда Клод Моне уезжал на этюды, в письмах к жене он часто упоминал, что ждёт-не дождётся когда же наконец сможет распаковать свои новые полотна и рассмотреть их вместе с супругой. Яркая, насыщенная голубизна стен и мебели удивительно сочетается с японскими гравюрами. Большинство гравюр значительной коллекции мастера висели именно здесь.
Японские гравюры в доме Моне.
Традиционная японская гравюра – это отпечатки, сделанные с деревянных дощечек. Их клише сначала вырезали на срезах вишнёвого или грушевого дерева. Они стали чрезвычайно популярны в Японии из-за сравнительно невысокой цены и массового производства. В XIX веке японской гравюрой увлеклись и в Европе.
Hiroshige Asakusa Rice Fiels during the Festival of the CockМоне страстно собирал их на протяжении 50 лет и накопил 231 гравюру. Общепризнанно, что первую гравюру мастер купил в начале 1870-х годов в Голландии. Но также известно, что Моне и прежде встречал такие рисунки. Он сам признавался, что однажды, ещё в Гавре, когда он прогуливал школьные уроки, то увидел японские гравюры, привезённые с Востока торговыми судами, следующими в Германию, Голландию, Англию и Америку. Именно тогда будущий основоположник импрессионизма столкнулся с первыми низкопробными картинками, они продавались в прибрежном магазине Гавра, родного города Моне. Какая из гравюр появилось первой в его коллекции, теперь уже никто не скажет.
Hokusai “Хорошая погода с южным ветром” – один из 36 видов горы Фудзи из коллекции Клода МонаМаэстро не только бережно собирал свою коллекцию, он с удовольствием раздаривал картинки. Моне постоянно покупал их сотнями и также легко расставался со многими. “Вам нравятся японские гравюры? Выберите какую-нибудь себе!”- то и дело слышалось в доме Моне. Щедро дарили японские гравюры дети и пасынки мастера.
Темы рисунков которые он собирал, отвечали разнообразным интересам художника – природы, театра, музыки, сельской жизни, ботаники, энтомологии, бытовые сцены. Он обожал видеть их вокруг себя и сам признавался, что эти рисунки его очень вдохновляют.
Гравюры украшают стены всех помещений дома Моне, есть они и в проходной комнате, которая служила кладовой.
Из голубой гостиной переходим в кладовую . Иногда трудно понять логику организации пространства. Почему, например, в кладовую попадают из гостиной, а не из кухни? Просто в доме нет коридора, соединяющего все комнаты, любая из них могла быть проходной. Для удобства именно кладовая стала связью между другими помещениями.
Даже несмотря на такую роль, кладовая стала важной частью интерьера. Об этом говорят несколько гравюр на стене. На них изображены купеческие корабли с развивающимися на ветру флагами, они везут товары из Йокогамы к восточным берегам и обратно. На другой гравюре мы увидим женщин в кимоно и кринолинах у прилавков иноземных торговцев в Йокогаме. Гравюры в голубых тонах хорошо уживаются здесь со шкафом – основным предметом интерьера.
Шкаф запирался на ключ, который всегда хранился у хозяйки дома. И только ей одной открывались богатства экзотических стран – бурбонская ваниль, мускатный орех и гвоздика из Кайенны, корица с Цейлона и перец, доставленный из Голландской Восточной Индии. Специи были весьма редки и очень дороги в то время. Из шкафа, выполненного в бамбуковом стиле, доносились ароматы яванского кофе и цейлонского чая. Китайский чай в конце XIX века ещё не пили, он появился в Европе лишь в начале ХХ-го. Всё это богатство лежало в железных банках, коробках, шкатулках от лучших парижских мастеров. Хранили здесь и английский чай, и оливковое масло из Экса, и фуа-гра из . В шкафу есть выдвижные ящики и в каждый из них тоже встроены замки.
Кладовая – холодное помещение, её специально не отапливали, чтобы можно было хранить продукты, в основном, яйца и чай. Во времена Моне яиц ели значительно больше, чем теперь. На стене закреплены две коробки для их хранения, они могут вместить 116 штук. Яйца семья Моне не покупала, у них был собственный курятник во дворе. Хотя ни Алиса, ни, тем более, Клод Моне никогда не воспринимали жизнь в Живерни, как провинциальную. От сельских жителей их отделял обширный сад и высокий забор. Но постепенно они познакомились с несколькими местными семьями. Однако прошло немало времени, до тех пор, пока их куры стали нестись, корова начала давать достаточно молока и появились ягоды на кустах смородины.
Переходим в первую мастерскую, а позже – гостиную Моне . Сквозь южное окно свет рекой вливается в гостиную мастера, хорошему освещению помогает и эркер, выходящий на восток. Но такое освещение совсем не годится, в мастерской художника окна должны выходить на север! Из-за первого этажа устроить окна на север в этой комнате было невозможно и с самого начала Моне знал, что его студия останется здесь совсем недолго, он подберёт помещение получше.
Так и вышло, позже его первая мастерская стала гостиной. Хотя она оставалась комнатой для работы, которая чередовалась с семейными и дружескими беседами, здесь Моне с Алисой принимали многочисленных посетителей, друзей, гостей, торговцев картинами, критиков, коллекционеров. Здесь же стояли два письменных стола – его и Алисы. Оба они вели активную переписку, оба писали много и каждый день. Под большим окном находится кубинский секретер из красного дерева. Стулья, журнальный столик, музыкальный стол, шкаф в стиле Ренессанс до отказа заполненный книгами, софа, две китайские вазы – всё сохранилось здесь со времен Моне. Большие вазы обычно заполнялись цветами одного сорта, их расставляли по всей гостиной. Нотку элегантности комнате придавали персидские коврики.
Репродукции картин Моне на стенах возвращают посетителей во времена художника, ведь мастер обожал хранить полотна, напоминавшие о каждом шаге его карьеры. Правда, оригиналы, ранее украшавшие стены гостиной, сейчас выставляются в Париже, в музее Моне Мармоттан. Ранее здесь висели работы, с которыми Моне не мог расстаться. Порой, уже проданные полотна он выкупал обратно, затем опять продавал и вновь обменивали или покупал.
Он едва сводил концы с концами, когда за 50 франков предложил купить полотно “Ветёй в тумане”, написанное в 1879 году, Жану-Батисту Фору. Тому показалось, что картина слишком белая, краски слишком скудные и вообще, невозможно определить, что же всё-таки изображено на полотне. Однажды, много лет спустя, Фор приехал в Живерни и увидел эту картину на стене в этой самой первой мастерской мастера и проявил к ней неподдельный интерес. Моне ответил гостю, что эта картина больше не продаётся ни за какую цену и напомнил Фору обстоятельства, при которых тот уже видел “Ветёй в тумане”. Смущённый Фор нашёл несколько серьёзных причин, чтобы поскорей уехать из Живерни.
Здесь, как и везде в доме, сохранилась подлинная обстановка и это создаёт ощущение присутствия мастера. Он и вправду незримо здесь. Хотя вместо живого мэтра в первой студии установлен его бюст работы Поля Полена. Бюст напоминает о том, что Моне стал легендой уже при жизни. Правда, ему пришлось подождать признания, оно пришло к художнику лишь в 50 лет.
Клод Моне в своей первой мастерской-гостинойКак мастер и предполагал, вскоре построили вторую, более удобную мастерскую, она располагалась отдельно в западной части сада. Для этого пришлось сломать стоящие там постройки и как только Моне купил розовый дом, он не задумываясь снёс всё лишнее и наконец-то стал обладателем настоящей мастерской, где всё было устроено для работы, было достаточно места и огромное окно выходило на север! Вторая мастерская стала святилищем мастера, где никто не тревожил его во время работы.
Не могу утверждать, сохранилась ли эта мастерская, в книге об этом ничего не говорится и туристам её не показывают.
Спальня К.Моне расположена непосредственно над его первой мастерской-гостиной. Чтобы попасть в спальню художника, нужно вновь вернуться в кладовую. Оттуда вверх ведёт очень крутая лестница это единственный путь в комнату отдыха мастера. В дни отчаяния, сомнений, дурного настроения и болезни мэтр избегал любого общества, даже самых близких людей. Иногда он днями не выходил из своей спальни, шагая по ней взад и вперёд, не спускался к обеду и еду ему приносили сюда. В такие дни дом окутывала тишина. Даже в столовой не раздавались голоса, если в ней не было хозяина.
В спальне мы найдём довольно простую кровать, где спал художник и где почил в бозе 5 декабря 1926 года. Стены в его комнате белые, во времена Моне здесь ещё стоял секретер времени Людовика XIV и два комода. Мебель насчитывала добрую сотню лет уже при жизни мастера, её сделали ещё в конце XVIII веке.
Из каждого из трёх окон спальни открываются великолепные виды в сад. Два из них сориентированы на юг и одно – на запад.
Но главное сокровище спальни Моне составляли картины. Коллекция занимала также стены в ванной комнате, и продолжалась в спальне Алисы. Здесь были три полотна , 12 работ , девять полотен , пять – Берта Моризо, несколько – , три картины Камиля Писсаро, был и Альфред Сислей, , морской пейзаж Альбера Марке. Собрания дополняли пастели Моризо, Эдуарда Мане, Поля Синьяка и даже пара скульптур Огюста Родена.
Спальня Алисы находится по соседству с комнатой Моне. Как в то время было принято в домах знати, муж и жена спали в разных спальнях. Соединяются они через дверь в ванной комнате.
Совсем простая комната второй жены художника украшена японским гравюрами с изображениями женщин. Это одно из немногих помещений дома, с окнами, выходящими на улицу, то есть на север. В её комнате можно представить, как на самом деле узок дом. Из окна своей спальни мадам Моне могла следить за детьми, играющими на другом конце усадьбы.
На самом верху главной лестницы есть небольшое помещения для хранения белья. И по ней же мы попадаем в столовую . Пожалуй, это самая волнующая комната в доме Моне. Скольких же знаменитостей повидала она на своём веку!
Во времена Моне приглашение на обед означало, что гости неукоснительно и безоговорочно соглашаются со всеми неизменными традициями дома. Это значит, что если гость и не гурман, то, по крайней мере, знаток высокой кухни. Ему должно нравится всё японское. Гости обязаны знать строгий распорядок дома, где всё жило в соответствии с рабочим ритмом хозяина и с достоинством подчиниться правилам и дисциплине, которая была близка к бенедиктинской. Ежедневная рутина была строгой и незыблемой. Даже проходить по дому и саду следовало по тщательно выработанному маршруту.
Моне значительно расширил столовую за счёт бывшей кухни, она стала большой и светлой, её французские окна выходят на веранду. В ту Викторианскую эпоху в ходу были тёмные и мрачные тона интерьеров. Мастер мало обращал внимание на моду и решил придать столовой два оттенка жёлтого цвета. Вибрирующие оттенки охры подчёркивали голубизну фаянсовой посуды из Руана и Делфта, стоящей в буфете. Пол покрыт плиткой в шахмат – рисунок создают белые и тёмно-красные панели, такое сочетание очень любили в то время. Потолок, стены и мебель выкрашены двумя оттенками жёлтого цвета. За большим столом свободно усаживались 12 человек, но иногда его накрывали и на 16 персон.
В столовой, которая сама по себе выглядела как художественная галерея, собиралась вся семья, их друзья и почётные гости, включая гостей из Японии – например господина Куроки Хайяси (Kurokis Hayashi). На столе всегда была разложена жёлтая льняная скатерть, обычно ставили фаянсовый японский сервиз, который назывался “вишнёвое дерево” или белый фарфоровый сервиз с широкими жёлтыми каёмками с голубой отделкой. Шторы из органзы, также выкрашенной в жёлтый цвет раздвигали для лучшего освещения. Друг напротив друга стояли два зеркала. Одно украшала голубая фаянсовая подставка для цветов из Руана, на другом цветочная подставка была серой и голубой японской, в виде раскрытого веера, внизу стояла большая ваза.
Стены столовой заполнены японскими гравюрами, которые Моне подбирал, сообразуясь со своим чувством цвета. В его коллекции были работы лучших японских мастеров – Хокусаи, Хиросигэ, Утамаро.
Для удобства, рядом со столовой находится кухня – последняя комната, которую можно посмотреть в доме. Моне решил её в голубом цвете. Этот цвет хорошо гармонировал с жёлтым тоном столовой. Если в соседнее помещение открывали дверь, то гости видели хорошо подходящий жёлтому голубой цвет.
Вид в кухню из жёлтой столовойЭто было ещё одним нарушением общепризнанных правил рубежа веков, когда на кухне царствовал лишь повар и его помощники и приходили обедать слуги. Интересно, что хозяин никогда не заходил на кухню, посетив её лишь единожды, когда продумывал убранство этого помещения. Он решил, что бледный королевский голубой хорошо оттеняется насыщенно-голубым, который мастер повсеместно применял в интерьере комнат. Такая цветовая гамма ещё больше добавляла света помещению с двумя окнами, выходящими на веранду и французским окном, которое, как и большинство окон в доме смотрело в сад.
Стены кухни отделаны голубой руанской плиткой. За неё заплатили немалые деньги, потому что для придания цвета в неё добавляли кобальт и процесс производства был очень дорог. Не только стены, но и пол, и потолок кухни, а также стол, стулья, короб для льда, солонки, шкафы выкрашены в один цвет. В то время считалось, что голубой цвет способствует поддержанию гигиены, а также отпугивает насекомых, особенно мух. Голубая обстановка стен и шкафов кухни подчёркивает сияние медной посуды, большая коллекция коей располагается на стенах.
Неудивительно, что в семье из 10 человек еда играла немаловажную роль, а кухня представлялась святилищем. Ведь ежедневно нужно было накормить завтраком, обедом и ужином не только домочадцев, но и гостей и слуг. Здесь всё подчинялось назначению помещения. Каждый день – в жару и в холод, на кухне углём или дровами топили громадную печь. В неё встроен огромный котёл с медной крышкой и в доме всегда была горячая вода.
В маленькое окошко, выходящее на улицу каждый день стучался крестьянин и объявлял, что доставил полученный накануне заказ на овощи и фрукты. Ступеньки рядом с окошком вели в обширный погреб, где хранили скоропортящиеся продукты, а лёд доставляли из соседнего Вернона.
Кухня едва оставляла поварам свободное время. Постоянно нужно было резать, крошить, мешать, шинковать. А потом – мыть, чистить, полировать многочисленные медные соусники, кастрюли, чайники до следующего раза, который никогда не задерживался.
Как и везде, в доме Моне служили несколько поваров, иногда целые династии. Например, Каролина и Мелани дали свои имена изобретённым им рецептам. А самой знаменитой поварихой Живерни была Маргарет. Она начала работать в доме ещё девочкой. Затем познакомила Моне со своим женихом, Полем. И чтобы Маргарет не ушла из дома, Моне взяли Поля на работу. На своём посту Маргарет оставалась и после смерти маэстро, до 1939 года. В редкие минуты отдыха Маргарет любила присесть в невысокое кресло без ручек и листать книгу рецептов, откуда она черпала вдохновение, как её хозяин из японских гравюр. Иногда она просто смотрела в сад, где две сакуры цвели белым и нежно-розовым цветом. Когда она ушла из Живерни и вернулась в родной Берри, она вспоминала: “работа в Живерни была очень тяжёлой, но когда я трудилась, передо мной всегда были два японских дерева”.
Осмотр дома на этом заканчивается. Мы переходим в сад Нормандия или Кло-Норман (Clos Normand), а затем в Водный сад.
Снимать в музее запрещено. Но заметив, что в первой мастерской-студии художника все посетители фотографируют, я тоже сделала несколько кадров.
Остальные снимки взяты с сайта дома-музея Клода Моне .
По материалам книги Cdaire Joyes “Claude Monet at Giverny. A Tour and History of the House and Garden”, Stipa, Montreuil (Seine-Saint-Denis), 2010
Сад Клода Моне можно считать одним из его произведений, в нем художник чудесным образом реализовал идею преобразования природы по законам световой живописи. Его мастерская не была ограничена стенами, она выходила на пленэр, где повсюду были разбросаны цветовые палитры, тренирующие глаз и удовлетворяющие ненасытный аппетит сетчатки, готовой воспринимать малейшее трепетание жизни.
Жорж Клемансо, сосед художника
Живописная крохотная деревушка Живерни, расположенная неподалеку от места слияния Эпта и Сены, находится всего в 80 км к северу от Парижа. В 1883 году после долгих и неудачных попыток найти постоянное жилье именно сюда приехал и обосновался со своей семьей художник Клод Моне.
Местечко так очаровало его, что, несмотря на крайне сложное финансовое положение, Моне решился на покупку гектара земли. Это приобретение перевернуло всю его жизнь.
Моне увлекся садоводством. Оно интересовало его и ранее. И в Сен-Мишеле (Буживаль), и в Аржантейе, и в Ветейе, несмотря на скудные средства, художник умудрялся разводить небольшие садики с разросшимися цветниками. В Живерни его страсть достигла апогея.
Планировка созданного художником сада, менявшего свой облик в соответствии со временем года, была продумана до мелочей. Вместе с Алисой Гошеде (второй женой), ее шестью детьми и двумя своими сыновьями Моне создавал сад своей мечты.
Прежде всего, были проведены работы на подступах к дому: Моне вырубил аллею елей и кипарисов, посчитав ее слишком унылой. Но вырубил не под корень, а сохранив высокие пни, за которые могли цепляться побеги вьющегося шиповника. Вскоре плети так разрослись, что сомкнулись, и аллея превратилась в усыпанный цветами сводчатый туннель над тропинкой, ведущей к дому от ворот. Позже, когда пни разрушились, Моне заменил их металлическими дугами, постепенно зараставшими цветами.
Питая отвращение к большим декоративным клумбам, которые обычно устраивали на своих лужайках буржуа, Моне рассаживал группами или в виде бордюров ирисы, флоксы, дельфиниумы, астры и гладиолусы, георгины и хризантемы, а также луковичные растения, которые на ярко-зеленом фоне лужаек смотрелись как роскошный мозаичный ковер.
Опытный глаз художника позволял ему искусно «смешивать» цветы различных окрасок для достижения гармоничных сочетаний, контрастов и переходов. Клод Моне не любил распланированные или сдерживаемые в красочном буйстве сады. Он располагал цветы в соответствии с их оттенками и позволял им расти совершенно свободно.
С годами художника все больше увлекала ботаника, захватив его не менее, чем изучение световых бликов. В книге, посвященной Моне («Этот неизвестный Клод Моне»), его пасынок Ж.П.Гошеде отмечает, что при этом художнику важнее всего была не диковинка, а впечатление, произведенное ею. Впечатление от детали и от целого.
Непрекращающийся процесс создания сада воодушевлял Моне, и он добросовестно изучал торговые каталоги, постоянно заказывая все новую и новую рассаду, а кроме того, обменивался растениями со своими друзьями Клемансо и Сейботтом. Для получения достоверной информации из первых рук художник принимал у себя за обедом наиболее значительных специалистов-садоводов и особенно сдружился с Жоржем Трюффо.
Моне непрестанно искал редкие сорта, покупая их за очень существенные суммы. «Все мои деньги уходят в мой сад , – признавался Моне, – но я в полном восторге от этого растительного великолепия ».
Круговорот цветов
«Le Clos Nonmand» был задуман «по-французски». Сад находится перед домом, и строгие прямые линии аллей рельефно контрастируют с пестрым ковром благоухающих весь год цветов. Каждому времени года соответствует своя цветовая гамма. Весной поляны светло-желтых нарциссов предваряют цветение тюльпанов, азалий, рододендронов, лиловой сирени и нежной глицинии.
Особое место в саду занимают любимые художником ирисы. Длинными широкими рядами высаживали их главный садовник, пять его помощников и, конечно, сам Моне. Поразительной красоты дельфиниумы, всевозможных оттенков и размеров маки и клематисы подводят живую палитру к летней расцветке. Лето проходит под знаком бурного цветения роз.
С середины осени сад, с молодым и пышным неистовством, горит своими прощальными красками, перед тем как поблекнуть до следующей весны. Утром и вечером неяркие лучи осеннего солнца ласкают герань и подчеркивают царственность роз, хрупких, как китайский фарфор. Огонь настурций – бесстыдных завоевателей всех дорожек сада – растекается над их просвечивающими листьями.
На пересечениях главных аллей лавандово-голубые клематисы гордо возвещают о своем появлении, в то время как вся остальная «мелочь» соперничает друг с другом за место на дальних дорожках. Изящные георгины завершают своим высокомерием картину вечной борьбы за то, чтобы хоть на мгновение продемонстрировать миру неповторимую радугу розового, пурпурного, оранжевого и ярко-желтого.
Водный сад
Вода всегда восхищала художника, и, завершив работу над цветником у дома, в 1893 году – через десять лет после своего приезда в Живерни – Моне покупает большой заболоченный участок земли с ручейком по другую сторону дороги. При поддержке местных властей Моне выкапывает там маленький пруд, вызвав тем самым неудовольствие соседей. Позже пруд будет увеличен до своих нынешних размеров.
Водный сад полон асимметрии и изгибов. Он напоминает японские сады, так любимые Моне, – недаром художник давно увлекался коллекционированием гравюр с их изображением. В 1895 году был возведен «японский мостик», увитый душистым сиренево-белым кружевом глициний. Водоем засадили кувшинками почти всех существующих в природе видов, а по краям была устроена живая изгородь из ирисов и стрелолиста. Пруд был густо обрамлен папоротниками, рододендронами, азалиями, пышными кустами цветущих роз.
Великолепные плакучие ивы, колонновидные тополя и экзотического вида бамбуковые заросли дополняли проникнутую безмятежным покоем картину. Пруд и все, что находится вокруг него, составляет единый пейзаж, разительно отличающийся не только от внешнего сельского мира, но и от многокрасочного цветника перед домом.
Здесь небо и облака, слившись в одно целое с зеленью и цветами, отражаются в зеркальной глади пруда. А граница между явью и грезами – всего лишь иллюзия… Всегда находившийся в поисках тумана и прозрачности, Моне посвятил себя в большей степени «отражениям в воде» – миру-перевертышу, реальности, пропущенной через водную стихию.
Весь живернийский период, продолжавшийся почти полвека, прошел под знаком Кувшинок.
«Прошло много времени , – писал Моне, – прежде чем я смог понять свои кувшинки... Я сажал их ради удовольствия, даже не помышляя, что буду их писать. И вдруг неожиданно ко мне пришло откровение моего сказочного, чудесного пруда. Я взял палитру, и с того самого времени у меня уже почти не было никогда другой модели ».
Склонившись над поверхностью водоема, Моне бесконечно писал кувшинки, водные растения, плакучую иву. Около сотни этюдов и законченных полотен создано им на эту тему, и именно они, пожалуй, вызывают наибольшее восхищение, тем более что многие работы были выполнены во время обострения глаукомы, поставившей под угрозу зрение Моне, а потому близки к абстрактной живописи.
Кроме живописи и садоводства я ни на что не гожусь
Клод Моне
В Живерни часто приезжали Сезанн, Ренуар, Сислей, Писсарро, Матисс и другие художники. Моне любил принимать их у себя, с удовольствием демонстрируя сад, оранжереи и уникальную коллекцию японских гравюр. Зная о страстном увлечении художника садом, многие друзья дарили ему редкие, уникальные растения. Так, например, появились в Живерни привезенные из Японии экзотические древовидные пионы.
Успех полотен импрессиониста к тому времени стал очевиден. По мере того как денег становилось больше, Моне благоустраивал и расширял дом. Позднее им была построена в саду мастерская. Ежедневно художник вставал в пять часов утра, приходил сюда и без устали рисовал. Рисовал в любое время года, в любую погоду, в любой час дня. Увлекали его и прогулки по окрестностям: Моне любил алые от маков поля, тенистые дорожки вдоль Сены.
Восстановление сада Моне
Непросто сложилась судьба имения, столь дорогого сердцу художника.
После смерти Моне в 1926 году дом и сад в Живерни унаследовал сын Мишель. Жить там он не стал, а за имением ухаживала падчерица художника – Бланш. Потом – война и послевоенные годы разрухи, когда денег на содержание прекрасного сада не было. Усадьба в Живерни пришла в упадок. В 1966 году Мишель Моне передал ее Академии Изящных искусств. В том же году началась реставрация дома, продлившаяся долгих 10 лет и наконец благополучно завершившаяся, в значительной мере, стараниями Фонда Клода Моне.
В 1977 году Джералд Ван дер Кемп был назначен куратором Живерни. Андрэ Девиле и знаменитый дизайнер Жорж Труфо помогли ему восстановить сад во всей красе. Лучшие садовники Франции проделали колоссальную, очень кропотливую работу по реконструкции сада. Очень помогли свидетельства современников Моне, фотографии сада и, конечно, прекрасные картины художника. Оказали содействие и многие потомки Моне.
Многочисленные кредиты и пожертвования в конце концов позволили возродить имение, вернуть ему первозданный вид и былое великолепие. Теперь тысячи посетителей со всех концов света могут насладиться уникальным миром, созданным Клодом Моне.
По материалам книги Ж.-П. Креспель «Повседневная жизнь импрессионистов. 1863–1883»/ пер. с фр. Е.Пуряевой. – М.: Мол.гвардия, 1999.
Журнал "Сад&садик" 1-2006
Какую дивную игру
цветы затеяли в пруду.
Здравствуйте, дорогие друзья.
На блоге в последнее время пишу много практических постов для хозяюшек, а сегодня решила отойти от темы кухни. И зеленый щавелевый борщ (о котором я хотела написать Иришке Дубровской), и набор кастрюль Bergner от Профит-Торг , и другие кухонные тонкости, могут немного подождать, решила я.
Живые картины: Клод Моне и его знаменитый сад
Сегодня предлагаю вам прикоснутся к миру прекрасного. Разговор пойдет о живых картинах Клода Моне.
В середине восьмидесятых годов XIX века благодаря тому, что картины Моне стали регулярно продаваться, он стал материально независим и смог в 1890 году купить земельный участок и дом в Живерни, там он создал свой рай на земле, свой домашний очаг и прекрасный сад Клода Моне.
Какую дивную игру
цветы затеяли в пруду.
У каждого цветка листок,
он тянет шейку на восток.
В глазах его стремленье жить
и радость миру приносить.
Шалят цветы в тиши пруда,
им можно это иногда.
И умиляются кусты,
и улыбаются мосты.
Наверно, от любви большой
вдруг спины выгнули дугой.
Какая тишь, какой пленэр…
не зря Монэ создал шедевр.
А нам осталось лишь мечтать,
как бы в Живерни побывать.
Надежда Левина
Из художника — в садовники
Сразу, как и у всех, у неженатой пары с восемью детьми, все было непросто. Поселившись в Живерни, Клод и Алиса Ошеде вызывали подозрительность среди крестьянского окружения. Особенно профессия главы семьи — художник — не впечатляла патриархальных крестьян. А Моне и правда выглядел интересно: каждое утро бродивший по полям, сопровождаемый ребятней, которые на тележке везли за ним холсты, краски и кисти.
Несмотря на все житейские неурядицы, разногласия с крестьянами, Моне, из заросшей травой и сорняками болотистой местности, создал , который вошел в историю.
Клод Моне по настоящему увлекся : он выписывал почти все журналы и книги по садоводству, изучал перевод знаменитой «Иллюстрированной истории садоводства» Джоржа Николса, коллекционировал каталоги семян и выписывал из питомников всевозможные новинки в мире цветов.
Цветовую планировку сада художник продумал до мелочей, и у каждого времени года была своя цветовая гамма. Весной сад пылал тюльпанами и нарциссами, затем расцветали сирень, глициния, рододендроны. А летом сад превращался в настоящее море ирисов, которые Моне просто обожал. Ирисы сменяли лилейники и пионы, лилии и маки. В разгар жаркого лета зацветали колокольчики, ипомея, львиный зев и, конечно же, розы всевозможных форм и оттенков.
Моне рисовал цветами и писал цветы. Его коллеги — художники часто навещали его в поместье. Здесь любовался садом Поль Сезанн, Матисс, Ренуар, Камиль Писсарро и другие. Друзья, зная об увлечении Клода Моне , привозили ему в подарок растения. Так в знаменитом саду, например, появился пион древовидный, его привезли из Японии.
Клод Моне «Сад Моне в Живерни»
Из болота — водный сад
Через 10 лет после приезда в Живерни Моне покупает заболоченный участок земли, который граничил с его участком через железнодорожные пути. Он осушил его. А потом сделал небольшую канаву, которая соединяла его участок с рекой Эптой. Благодаря этому, он смог наполнить искусственное озеро водой. Вот так дикий водойом превратился в дивный пруд «с водными растениями ради развлечения и отдыха для глаз, а также сюжет для рисования».
Водоем Клод Моне густо засадил ирисами, папоротниками, кустами роз, азалиями и стрелолистом. В сам водоем были посажены роскошные тропические кувшинки и нимфеи разных сортов.
Через пруд было переброшено несколько деревянных мостиков. Самый известный — японский мостик. Его, увитый белым кружевом глициний, Моне рисовал особенно часто. Попасть в водный сад художника можно только по тоннелю, который проложен под железной дорогой. Каждый посетитель замирает здесь, узнавая всемирно известные картины Моне.
Клод Моне почти 20 лет черпал свое вдохновение в водном саду. Он писал: «… ко мне пришло откровение моего сказочного, чудесного пруда. Я взял палитру, и с того самого времени у меня почти не было других моделей».
Только на тему кувшинок было написано около сотни этюдов и законченных полотен.
А если учесть, что полотна писались во время угрозы обострения глаукомы у художника, то они вызывают еще большее восхищение. Мелкие детали удавалось различать все труднее, и все эти нюансы заменялись крупными мазками краски, которые показывали игру тени и света. По мнению американских исследователей, именно это и сделало Моне одним из родоначальников неформального абстрактного искусства.
После операции на глазах зрение Клода Моне поправилось и стали появляться очередные шедевры.
После смерти художника (1926год) сад постепенно начинает приходить в запустение. Сын художника Мишель Моне в 1966 году передает поместье Академии изящных искусств, которая начинает восстановление дома, а потом реставрируется и удивительный сад Клода Моне. Цельную картину поместья восстанавливали из осколков воспоминаний, разбросанных по всему миру: фотографий, эскизов, фотографий, очерков журналистов…
И в 1980 году в легендарном саду вновь появляются посетители. В наше время усадьбу художника за год посещает более полумиллиона человек. Сад открыт для посетителей ежедневно с 9.30 до 18.00, кроме понедельника.
Предлагаю вам, друзья, еще небольшую видео демонстрацию некоторых картин Клода Моне в сопровождении музыки Фредерика Шопена.
