Биография. Арцимович Лев Андреевич Арцимович лев андреевич

АН СССР (), Герой Социалистического Труда ().

Был председателем Консультативного комитета Евратома по термоядерному синтезу.

Биография

Отец - Андрей Михайлович Арцимович, впоследствии профессор БГУ, - происходил из обедневшей дворянской семьи, работал статистиком в Управлении железных дорог Московского узла. Мать - Ольга Львовна Левьен - была родом из французской Швейцарии, из еврейской семьи. Во время гражданской войны семья очень бедствовала и в 1919 году из-за тяжёлого продовольственного положения покинула Москву и переехала в Белоруссию .

Родители вынуждены были отдать сына в детский дом, откуда он сбежал и некоторое время был беспризорным. После окончания гражданской войны положение семьи постепенно улучшилось. В 1922 году отец был приглашён на должность заведующего кафедрой статистики в Белорусский государственный университет . В 1924 году Арцимович поступил на физико-математический факультет Белорусского университета , который окончил в 1928 году .

По окончании университета около года провёл в Москве , работая в различных библиотеках для повышения образования. В 1929 году защитил в Белорусском университете дипломную работу «Теория характеристических рентгеновских спектров », что дало ему право на получение диплома вместо простого свидетельства об окончании университета. Вскоре после защиты диплома переехал в Ленинград и в 1930 году поступил на работу в на должность сверхштатного препаратора. Арцимович начал свою научную работу в рентгенографическом отделе ЛФТИ, но через полгода перешёл в отдел электронных явлений и рентгеновских лучей , руководимый П. И. Лукирским .

Семья

Научная деятельность

Арцимович руководил работой на термоядерных установках «Токамак », завершившейся получением физической термоядерной реакции . В частности, на установке «Токамак-4» были зарегистрированы первые термоядерные нейтроны (). Цикл работ по получению и исследованию высокотемпературной плазмы в «Токамаках » был удостоен Государственной премии СССР ().

В 1963-1973 году был заместителем председателя Советского Пагуошского комитета и возглавлял Национальный комитет советских физиков .

Награды и звания

• Герой Социалистического Труда (25.02.1969)
• 4 ордена Ленина (04.01.1954; 22.12.1951; 07.04.1967; 25.02.1969)
• 2 ордена Трудового Красного Знамени (10.06.1945; 19.09.1953)
• медали

• - Академик АН СССР
• - Академик-секретарь Отделения общей физики и астрономии АН СССР , член Президиума АН СССР
• - Почётный член Чехословацкой Академии наук
• - член Американской академии искусств и наук
• - Почётный член Шведской Академии Наук
• - Почётный член Югославской Академии Наук
• - Почетный доктор наук Загребского университета (Югославия)
• - иностранный член Академии наук ГДР
• - Почётный доктор Варшавского университета

Память

Некоторые высказывания

• Арцимовичу приписывается авторство следующих высказываний.

«Наука - лучший способ удовлетворения личного любопытства за государственный счёт».

«Будущее принадлежит астрофизике».

«Для ясного понимания проблемы не следует надевать на тощий скелет экспериментальных фактов слишком сложные математические одеяния».

«Золотое яблоко успеха появляется часто на самой незаметной веточке могучего дерева науки».

«Учёные, начинающие работу в области термоядерного синтеза и встречающиеся с неустойчивостью плазмы, находятся примерно в том же положении, как человек, который пытается в первый раз прокатиться на одноколёсном велосипеде, хотя он до этого и обычного велосипеда не видел».

• Трудность решения проблемы управляемого термоядерная синтеза отражена в его словах:

«Вряд ли есть какие-либо сомнения в том, что в конечном счёте проблема управляемого синтеза будет решена. Природа может расположить на пути решения этой проблемы лишь ограниченное число трудностей, и после того, как человеку, благодаря непрерывному проявлению творческой активности, удастся их преодолеть, она уже не в состоянии будет изобрести новые».

«Физика плазмы ведёт к решению важнейших технических задач будущего, поэтому она имеет право на благосклонное отношение со стороны руководителей атомной техники нашего времени».

«Надежда на быстрое решение проблемы УТС - то же, что надежда грешника попасть в рай, минуя чистилище».

«Проблема термоядерного синтеза как бы специально создана для того, чтобы стать предметом тесного сотрудничества учёных и инженеров различных стран».

«Термоядерная энергетика появится тогда, когда она станет действительно необходима человечеству».

Основные работы

• Л. А. Арцимович. Управляемые термоядерные реакции. 2-е изд. - М.: Физматгиз , 1963.
• Л. А. Арцимович. Замкнутые плазменные конфигурации. - М.: Наука , 1969.
• Л. А. Арцимович. Элементарная физика плазмы. 3-е изд. - М.: Атомиздат , 1969.
• Л. А. Арцимович, С. Ю. Лукьянов. Движение заряженных частиц в электрических и магнитных полях. 2-е изд. - М.: Наука , 1972.
• Л. А. Арцимович. Что каждый физик должен знать о плазме. 2-е изд. - М.: Атомиздат , 1977.
• Л. А. Арцимович. Избранные труды: Атомная физика и физика плазмы. - М.: Наука , 1978.
• Л. А. Арцимович, Р. З. Сагдеев . Физика плазмы для физиков. - М.: Атомиздат , 1979.

Некоторые статьи

• Л. А. Арцимович. // УФН , № 5 (1940).
• Л. А. Арцимович. // УФН , Т. 66, № 12 (1958).
• Л. А. Арцимович. // УФН , Т. 76, № 1 (1962).
• Л. А. Арцимович. // УФН , Т. 91, № 3 (1967).
• Л. А. Арцимович. // УФН , Т. 99, № 11 (1969).

Напишите отзыв о статье "Арцимович, Лев Андреевич"

Примечания

Литература

• Богуненко Н. Н., Пелипенко А. Д., Соснин Г. А. Белов Анатолий Сергеевич // Герои атомного проекта. - Саров: Росатом, 2005. - С. 50 - 51. - ISBN 5-9515-0005-2 .
• Академик Лев Андреевич Арцимович. - М.: Знание , 1975.
• Воспоминания об академике Л. А. Арцимовиче. - М.: Наука , 1981.

Ссылки

Сайт «Герои Страны ».

• на официальном сайте РАН
• А. П. Александров, А. И. Алиханьян, Б. Б. Кадомцев, М. А. Леонтович. // УФН , Т.97, № 2 (1969).
• А. П. Александров , Е. П. Велихов , И. Н. Головин , Б. Б. Кадомцев , П. Л. Капица , С. П. Капица , М. А. Леонтович , Р. З. Сагдеев , В. Д. Шафранов . // УФН , Т.110, № 8 (1973).
• А. А. Боярчук . // УФН , Т.169, С. 805-806 (1999).
• В. Д. Шафранов . // УФН , Т.169, С. 806-812 (1999).
• И. М. Халатников . // УФН , Т.179, С. 1336-1337 (2009).
• А. М. Фридман . // УФН , Т.179, С. 1353-1354 (2009).
• (видео)

Отрывок, характеризующий Арцимович, Лев Андреевич

– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г"ебята, – прозвучал голос Денисова, – г"ысыо, маг"ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.

Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.

Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это, как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.

Лев Арцимович - знаменитый советский ученый, основоположник научной школы управляемого термоядерного синтеза, внесший неоценимый вклад в развитие астрономии и атомной физики. Именно под его руководством впервые была осуществлена в условиях лаборатории.

Человек с большой буквы, посвятивший всю жизнь любимому делу - Лев Андреевич является ярким целеустремленности, стойкости и отваги. Ему приписана народной молвой фраза: «Наука - лучший метод удовлетворения за счет государства собственного любопытства».

Лев Андреевич Арцимович: биография

Лев Арцимович появился на свет в Москве 25 февраля 1909 года. Мама - Ольга Львовна, происходила из еврейской семьи, Андрей Михайлович - отец, был дворянского рода, впоследствии обедневшего. Арцимовичи проживали в столице до 1919 года, но по причине разрухи и бедственного продовольственного положения были вынуждены сменить место жительства на Могилев, где отцу предложили место заведующего статистическим бюро. Затем снова состоялся переезд: сначала в Гомель, после - в небольшое местечко Клинцы. Однако материальное положение Арцимовичей катастрофически ухудшалось, и, в конце концов, стало просто невыносимым. По причине этого и в надежде на хоть какую-то стабильную кормежку родители были вынуждены определить сына в детский дом.

Мальчик не смог находиться в этом учреждении и, предпочтя образ жизни беспризорника, сбежал оттуда. По окончании Гражданской войны Арцимовичи, ситуация которых несколько улучшилась, возвратились в Гомель, а Лев вернулся к родителям. Отец к тому времени был назначен заведующим кафедрой в государственный Белорусский университет. Туда же после окончания школы поступил и его любимый сын.

Выбор жизни: физика

Выбор юноши пал на физико-математическую кафедру. Багажа знаний, полученного во время обучения, целеустремленному молодому человеку показалось недостаточно, поэтому постигать любимую науку он отправился в Москву, где на протяжении целого года являлся посетителем разных научных библиотек. В 1929 году в родном университете с блеском защитил дипломную работу на тему рентгеновских спектров, а через год сменил место жительства на Ленинград. Там Арцимович Лев Андреевич устроился в Физико-технический институт внештатным препаратором: сначала в отдел рентгенографии, а спустя полгода - в отдел рентгеновских лучей и электронных явлений. Молодой физик-исследователь, наверное, как и все великие ученые в начале своего пути, совершенно не умел ставить опыты и эксперименты. Задача помочь ему в этом легла на плечи старших товарищей, которые достаточно продолжительное время обучали Льва простейшим навыкам, требуемым для

Первым делом Льва Андреевича стало исследование полного отражения рентгеновских лучей от тонких пластов разнообразных металлов. Эти эксперименты, проводимые в 1931 году, лишь 40 лет спустя дошли до практики и заинтересовали научных деятелей. 1933 год ознаменовался исследованиями атомного ядра; задачей Льва Арцимовича в данной области стала организация высоковольтной лаборатории, изучавшей свойства медленных нейтронов и разрабатывавшей усилительные трубки и импульсивные генераторы для получения быстрых электронов.

В военное время Арцимович Лев Андреевич занимался разработкой приборов ночного видения с использованием инфракрасного спектра. Требовалось это для оборонной промышленности страны; условия для исследований, проводимых в стенах Казанского университета, мягко говоря, отсутствовали. Малоприспособленное для научных экспериментов подвальное помещение не стало помехой для успешного выполнения поставленной задачи.

Послевоенные годы

1944 год для советского ученого ознаменовался работой в должности начальника научного отдела в институте атомной энергии, а в 1946 году Арцимович Лев Андреевич был выбран членом-корреспондентом Академии наук СССР и стал во главе одного из исследовательских направлений в области ядерной физики. За изобретение делительных установок, способных разделять Лев Андреевич был награжден Сталинской премией 1-й степени. В 1950-м году получил новое назначение - руководитель экспериментальных исследований в области термоядерного управляемого синтеза, а год спустя советский ученый стал академиком. В 1952 году на его счету открытие нейтронного излучения высокотемпературной плазмы и, как результат, - награждение Ленинской премией.

В поисках источника энергии

В 1955 году результаты проводимых разработок электродинамического ускорителя плазмы легли в основу нового направления - плазменной физики.

На закате жизни советский физик занимался исследованиями высокотемпературной плазмы на термоядерных установках, стараясь найти неиссякаемый источник энергии. Понимая, что помочь данному проекту может развитие астрофизики (ведь плазму необходимо изучать за пределами Земли - на Солнце и звездах), Лев максимально поддерживал сооружение астрономических инструментов и много усилий направил возведение астрономической обсерватории на Кавказе. Полученные в научных лабораториях результаты обусловили понимание природы выбросов и обуславливающих появление магнитных бурь.

Неоценимый вклад в науку

Именно благодаря Арцимовичу Л. А. астрономия советской страны вышла на передовые позиции. Также огромный вклад Арцимович Лев Андреевич внес в образование. С 1953 в течение 20 лет преподавал в МГУ, читая курсы по плазменной и атомной физике.

Талантливым исследователем написано большое количество учебных пособий; при кафедре по его поручению была организована лаборатория термоядерного синтеза, аналогов которой не было ни в одном вузе мира. Арцимович Лев Андреевич и его дети, которыми он считал своих студентов, проводили в ней важные опыты. К слову, многие из учеников советского физика впоследствии стали крупными научными руководителями в разных странах. Не стало Льва Андреевича 1 марта 1973 года. Похоронили талантливого ученого на В честь Льва Андреевича Арцимовича, внесшего в советскую и мировую науку неоценимый вклад, получил название кратер на Луне, а в 1974 году его имя присвоили теплоходу, а великие ученые современности в своей работе основываются на результаты, полученные Арцимовичем.

А рцимович Лев Андреевич - советский физик, начальник отдела Института атомной энергии имени И.В. Курчатова Академии наук СССР, академик Академии наук СССР (АН СССР).

Pодился 12 (25) февраля 1909 года в Москве. Русский. Из обедневшего польского дворянского рода, отец работал статистиком на железной дороге, затем преподавал статистику в университете. В 1919 году вместе с родителями переехал в Могилёв, затем в Клинцы, из-за бедственного положения семьи был определен в детский дом, откуда вскоре сбежал и некоторое время был беспризорным. Затем вместе с семьей вернулся в Гомель, там окончил школу 2-й ступени, в 1924 году – среднюю школу в Минске.

В 1924 году поступил на физико-математический факультет Минского университета, окончил в 1928 году. В 1929 году защитил в Минском университете дипломную работу по теме «К теории характеристических рентгеновских спектров».

В 1930 году поступил на работу в Ленинградский физико-технический институт,: препаратор, с конца 1930 - инженер, с 1933 - старший научный сотрудник - заведующий лабораторией, в 1937-1938 заместитель директора по научной работе, с 1939 - начальник лаборатории быстрых электронов. Здесь совместно с А.И.Алиханянцем выполнил ряд работ по физике рентгеновских лучей, в частности экспериментально исследовал их отражение от тонких слоев металла под очень малыми углами и разработал теорию этого процесса. С 1933 по 1944 годы - старший научный сотрудник - заведующий лабораторией этого института по разработке импульсных генераторов и усилительных трубок для получения быстрых электронов и изучения их взаимодействия с ядрами, с этого года начинается плодотворнейшая деятельность Арцимовича в области ядерной физики. В дальнейшем основным направлением работы Арцимовича стало исследование процессов торможения и рассеяния быстрых электронов, а также изучение свойств быстрых нейтронов. Полученные им данные о зависимости тормозного излучения и полной потери энергии от энергии быстрых электронов блестяще подтвердили предсказания квантовой механики, что имело в то время важное значение. На этот же период времени приходятся работы ученого по доказательству применимости закона сохранения энергии и импульса в элементарных актах. Арцимович и А.И.Алиханянц выполнили эксперимент, который доказал, что при аннигиляции позитронов с электронами законы сохранения выполняются. В 1935 году совместно с И.В.Курчатовым доказал захват нейтрона протоном.

Во время Великой Отечественной войны Арцимович находился вместе с институтом в эвакуации в Казани, занимался разработкой электронно-оптических систем ночного видения с использованием инфракрасной области спектра и другими оборонными задачами.

С 1944 по 1957 годы работал в Лаборатории измерительных приборов АН СССР (с 1955 года - Институт атомной энергии Академии наук, ныне имени И.В.Курчатова), начальник сектора и начальник отдела. В первые послевоенные годы разработал метод электромагнитного разделения изотопов, активнейший участник работ по созданию первой советской атомной бомбы и в ещё большей степени – по созданию первой советской водородной бомбы.

С 1951 года - научный руководитель исследований по управляемому термоядерному синтезу в СССР. В 1952 году открыл (совместно с сотрудниками) нейтронное излучение высокотемпературной плазмы.

В 1957 - 1973 годах - начальник отдела Института атомной энергии имени И.В. Курчатова. Руководил работами на термоядерных установках «Токамак», результатами которых стало получение физической термоядерной реакции в устойчивой квазистационарной плазме. Выполнил цикл работ по получению и исследованию высокотемпературной плазмы на установках «Токамак». Один из выдающихся мировых учёных в области термоядерной физики. основатель научной школы в области термоядерного управляемого синтеза.

З а выдающиеся заслуги в развитии советской науки и в связи с шестидесятилетием со дня рождения, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 февраля 1969 года Арцимовичу Льву Андреевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

Занимался активной преподавательской работой: доцент Ленинградского государственного университета (1932-1936), профессор кафедры прикладной ядерной физики Московского инженерно-физического института (с 1946), профессор Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, в котором основал кафедру атомной физики (с 1953).

Член-корреспондент АН СССР (1946), академик АН СССР (1953). Доктор физических наук (1939, кандидат наук с 1937). Профессор (1939). Член Президиума АН СССР (в 1957-1971 годах). Академик-секретарь Отделения математических наук АН СССР (1957-1963), Отделения общей физики и астрономии АН СССР (1963-1973).

Научная деятельность академика Арцимовича получила и широкое международное признание. Ему были присвоены почётные звания: почётный член Чехословацкой академии наук (1965), почётный член Югославской академии наук (1969), член Американской академии наук и искусств в Бостоне (1966), иностранный член Академии наук Германской Демократической Республики (1969), почётный доктор наук Загребского университета (1969), почётный член Шведской Королевской академии наук (1973), почётный доктор Варшавского университета (1972). Награждён Серебряной медалью «За заслуги перед наукой и человечеством» Чехословацкой Академии наук (1965).

Заместитель председателя Советского Пагуошского комитета (с 1963), председатель Национального комитета советских физиков.

Жил в городе-герое Москве. Умер 1 марта 1973 года. Похоронен в Москве, на 7-м участке Новодевичьего кладбища.

Награждён четырьмя орденами Ленина (22.12.1951, 4.01.1954, 27.04.1967, 25.02.1969), двумя орденами Трудового Красного Знамени (10.06.1945, 19.09.1953), медалями.

Лауреат Ленинской премии (1958), Сталинской премии первой степени (1953), Государственной премии СССР (1971).

Именем академика названы улица в Москве, кратер на Луне. В Москве на доме (улица Академика Петровского, 3), в котором жил Герой, установлена мемориальная доска. В 1995 году учреждена Премия имени Л.А. Арцимовича Российской академией наук.

Арцимович Лев Андреевич

(1909 - 1973)

Академик (1953 г.), член Президиума и академик-секретарь Отделения общей физики и астрономии АН СССР (1957 г.), Герой Социалистического Труда (1969 г.), ученый - практик в области ядерной физики и астрономии, разработчик электромагнитного метода деления изотопов, конструктор, специалист в области физики плазмы и управляемого термоядерного синтеза.

"Наука - лучший способ удовлетворения личного любопытства за государственный счет". Л.А. Арцимович

Лев Андреевич Арцимович родился 12 (25) февраля 1909 г. в Москве. Семья Арцимовичей происходила из старинного польского (белорусского) рода. Дед, М. И. Арцимович, участвовал в Польском восстании 1863-1864 гг. и был сослан в Сибирь, где женился на коренной сибирячке. Отец, Андрей Михайлович, родился в Смоленске, окончил Львовский университет по специальности "статистика и экономическая география". После переезда в Москву в 1907 г. служил статистиком в Управлении железных дорог Московского узла и преподавал в Народном университете Шанявского. В 1908 г. женился на Ольге Львовне Левьен, получившей образование в пансионе в Швейцарии. У них родилось двое детей - Лев и Екатерина.

До 1919 г. семья Арцимовичей жила в столице, но из-за разрухи и голода вынуждена была покинуть Москву. В 1919 г. ЦСУ РСФСР поручило А.М. Арцимовичу организовать Губстатбюро в Могилеве, куда он и переехал с семьей, а затем в Гомель, потом в маленький городок Клинцы, куда Арцимовичи бежали от бедствий гражданской войны. Из-за тяжелейшего положения с продовольствием Льва и его сестру Екатерину на короткое время пришлось даже отдать в приют (из которого мальчик сбежал и некоторое время был беспризорным). После окончания войны Лев Андреевич вернулся в семью, которая вновь вернулась в Гомель. Учился в школе 2-й ступени. Потом он вспоминал: «Не хлопни меня по голове в детстве, да и притом как следует, был бы я, скорее всего художником, а не физиком». Но рано столкнувшийся с жизненными лишениями и привыкший к самостоятельности Лев предпочел свободному искусству точную науку. И этот выбор был вполне логичен.

После гражданской войны положение семьи постепенно улучшилось. Семья Арцимовичей вернулась в ставший губернским город Гомель. В 1922 г. отец будущего ученого был приглашен на должность заведующего кафедрой статистики в Белорусский государственный университет. Лев окончил девятилетку.

В 1924 г. Лев Арцимович экстерном окончил среднюю школу в Минске и поступил на физико-математический факультет Белорусского государственного университета, который и окончил в 1928 г. в возрасте 19 лет.

Знания, полученные в процессе обучения, казались взыскательному юноше совершенно недостаточными, и он отправился в Москву, где целый год провел в научных библиотеках, глубоко постигая любимую физику.

В 1929 г. он блестяще защитил в Белорусском университете дипломную работу на тему «Теория характеристических рентгеновских спектров», что позволило ему получить диплом вместо простого свидетельства об окончании университета. Он уехал в Ленинград в знаменитый Физико-технический институт (ЛФТИ). 1 апреля 1930 г. Л. А. Арцимович был принят в рентгенографический отдел на должность внештатного препаратора. Через полгода был переведен инженером в отдел электронных явлений, которым руководил Петр Иванович Лукирский. Вначале Лев Андреевич работал в лаборатории Абрама Исааковича Алиханова, совместно с которым выполнил свое первое серьезное научное исследование, посвященное изучению полного внутреннего отражения рентгеновских лучей от тонких пленок различных металлов (работа опубликована в "Zeitschrift fur Physik" в 1931 г.).

Коллег поражала способность провинциального паренька считать, составлять уравнения и корректно их решать и в то же время удручало его неумение работать не только головой, но и руками. Молодой препаратор совсем не умел ставить эксперименты. Старшим товарищам пришлось долго его учить элементарным навыкам, необходимым физику-исследователю.

В 1933 г. в Ленинградском физико-техническом институте начались исследования в области физики атомного ядра, и значительная часть молодых ученых переключилась на это направление. Л. А. Арцимовичу было поручено организовать высоковольтную лабораторию, задачей которой первоначально была разработка импульсных генераторов и усилительных трубок для получения быстрых электронов, а также для изучения свойств медленных нейтронов. В 1934-1935 гг. Лев Арцимович работая вместе с Игорем Курчатовым над проблемой поглощения медленных нейтронов ядрами различных атомов, впервые экспериментально доказал, что поглощение медленных нейтронов в водородсодержащих веществах обусловлено реакцией захвата нейтрона протоном. В 1937 г. по этой тематике он защищает кандидатскую диссертацию ("Поглощение медленных нейтронов"). Одновременно Лев Андреевич руководит бригадой по разработке ускорительных трубок для получения электронов с энергией свыше 1 МэВ. Созданные им трубки на напряжение порядка 2 МэВ использовались в исследованиях ядерного фотоэффекта.

В 1936 г. в ходе совместной работы с А. И. Алихановым и А. И. Алиханьяном Л. А. Арцимович экспериментально доказал принцип сохранения импульса при аннигиляции электрона и позитрона, опровергнув тем самым ряд устаревших к тому времени законов в области сохранения импульса и энергии. Это было первое экспериментальное подтверждение данных фундаментальных законов при аннигиляции. А в конце тридцатых годов Арцимович выполнил цикл исследований взаимодействия быстрых электронов с веществом, признанный классическим.

В 1937-1938 гг. Л. А. Арцимович исполняет обязанности заместителя директора ЛФТИ по научной работе. В 1939 г. он защищает докторскую диссертацию "Тормозное излучение быстрых электронов", в которой экспериментально были блестяще подтверждены выводы, сделанные ранее в рамках квантовой механики. Лев Андреевич становится начальником лаборатории быстрых электронов ЛФТИ. Ему присваивается звание профессора.

С началом Великой Отечественной войны по предложению Л. А. Арцимовича лаборатория переключается на разработку приборов ночного видения. В качестве первого из них был предложен электронно-оптический преобразователь с сурьмяно-цезиевым катодом, создание которого началось еще в Ленинграде. После эвакуации ЛФТИ в Казань сотрудники лаборатории приступили к работам по многокаскадным электронно-оптическим преобразователям. В неприспособленном помещении - крошечном чуланчике в лабиринтах Казанского университета - эвакуированный ученый принялся за исследования в области, которой он никогда раньше не занимался. Это была разработка, методов темновидения, или, как шутили коллеги, «ничегоневидения». Нужно было создать электронно-оптическую систему, использующую инфракрасную область спектра. Л. А. Арцимович справился с этой задачей. Вместе с С. Ю. Лукьяновым и другими физиками он вносит огромный вклад в оборонный потенциал нашей страны, разрабатывая прибор ночного видения - прообраз электронно-оптического преобразователя. На июльской сессии Отделения физико-математических наук АН СССР в 1944 г. Л. А. Арцимович выступил с докладом "Электронно-оптические свойства эмиссионных систем".

В 1945 г. вместе с И. Я. Померанчуком Лев Андреевич подробно исследовал магнитотормозное излучение электронов в бетатроне.

Дальнейшая деятельность Л. А. Арцимовича связана с разработкой атомного оружия. В 1944 г. по предложению Курчатова Л. А. Арцимович привлекается к работам по Атомному проекту и переходит в Лабораторию № 2 (ныне РНЦ "Курчатовский институт"), где работает до последних дней своей жизни. Он возглавляет исследования по созданию промышленной технологии электромагнитного разделения изотопов. Под его научным руководством были созданы не только опытно-промышленные разделительные установки, но и в рекордно короткий срок (менее пяти лет) на Северном Урале введен в строй специализированный комбинат "Свердловск-45".

В рамках Атомного проекта СССР для страховки параллельно разрабатывались две технологии обогащения урана - газодиффузионная и электромагнитная. К концу 1940-х годов стало ясно, что для получения больших количеств высокообогащенного урана-235 "бомбовой кондиции" (90%) предпочтителен по основным технико-экономическим показателям газодиффузионный метод. Завод по электромагнитному разделению перепрофилировали на производство изотопов других элементов. Вместе с тем, когда в 1949 г. оказалось, что газодиффузионная технология еще не позволяет достичь требуемого уровня обогащения, окончательное дообогащение продукта с 75 до 90% для первой советской урановой бомбы было выполнено под руководством Л. А. Арцимовича на электромагнитных сепараторах комбината "Свердловск-45". За цикл работ по электромагнитному разделению Лев Андреевич в 1953 г. получил Сталинскую премию 1-й степени.

В ходе исследований, проводимых ученым, особенно эффективными оказались делительные установки при разделении изотопов лития. Благодаря этим установкам Советскому Союзу удалось первому взорвать термоядерную бомбу, опередив США.

Новой грандиозной задачей в научном пути выдающегося физика стало создание управляемых условий процесса, обеспечивающего гигантскую мощность водородной бомбы. Причиной начала работ, направленных на мирное использование термоядерных исследований, послужило письмо из воинской части, расквартированной на Дальнем Востоке, которое сержант Олег Лаврентьев направил в 1950 г. И. В. Сталину. В письме сообщалось о возможности осуществления на Земле управляемой реакции синтеза ядер, аналогично тому, как происходит выделение энергии в недрах Солнца и других звезд. Предлагалась конкретная схема, в которой гравитационные силы могли быть заменены электромагнитными силами.

5 мая 1951 г. за подписью И. В. Сталина выходит постановление правительства о начале работы по управляемому термоядерному синтезу (УТС). Руководителем работ назначается Л. А. Арцимович. В качестве первого шага в Институте атомной энергии, в отделе Л. А. Арцимовича, занятого электромагнитным разделением изотопов, создается специальная группа для поиска подходов к решению проблемы УТС. Наряду с этим то же самое постановление предписывает Л. А. Арцимовичу продолжать уделять работам по электромагнитному разделению не менее 70% времени. Однако уже к 1953 г. Лев Андреевич оказывается полностью вовлеченным в работы по УТС. Он руководитель интенсивно расширяющейся национальной программы термоядерных исследований и в течение 20 лет возглавляет секцию по управляемому термоядерному синтезу в Научно-техническом совете Минсредмаша СССР. Лев Андреевич одним из первых понял реальную сложность проблемы УТС и необходимость создания новой области науки - физики высокотемпературной плазмы. Вся его последующая деятельность как ученого, педагога и организатора науки была связана в основном с этой проблемой.

В начале 1951 г. в кабинете И. В. Курчатова регулярно, раз в неделю, проходили семинары, на которых рассматривалась возможность «приручения» водородного оружия. Ведущая роль на этих семинарах всегда принадлежала Л. А. Арцимовичу, который с самого начала обсуждений возлагал главные надежды на использование тока в плазме не только для ее нагревания, но и с целью возможности длительного удержания магнитным полем этого тока.

В 1952 г. выдающийся ученый руководил работами по исследованию высокотемпературной плазмы на термоядерных установках «Токамак», шаг за шагом преодолевая трудности, создаваемые природой на пути к решению грандиозной проблемы. Тогда ученым казалось, что вот-вот у них в руках окажется неисчерпаемый источник энергии - управляемый термоядерный синтез. Группой сотрудников Л. А. Арцимовича было обнаружено явление нейтронного излучения сильноточных импульсных разрядов в дейтерии. Позднее это явление было зарегистрировано как открытие, а Л. А. Арцимович с сотрудниками в 1958 г. получил Ленинскую премию.

В 1951 г. Л. А. Арцимович стал академиком.

Результаты проведенных Л. А. Арцимовичем экспериментов позволили разработать и испытать основные методы диагностики горячей плазмы. Шум от разрядов конденсаторов был слышен далеко за пределами лабораторного корпуса, но никто из посторонних ничего не знал о тематике работ лаборатории. Несколько раз Лабораторию № 2 объезжал автомобиль посольства США, но никакой полезной информации американцам получить не удалось. В 1952 г. ученый открывает нейтронное излучение высокотемпературной плазмы, за что в 1958 г. был удостоен Ленинской премии.

Параллельно развивается новое направление - плазменные ускорители, или плазменные пушки. В конце 1955 г. Л. А. Арцимовичем, С. Ю. Лукьяновым, И. М. Подгорным и С. А. Чуватиным был разработан электродинамический ускоритель плазмы, дающий сгустки плазмы со скоростью 200 км/с. Работа явилась началом нового направления в физике плазмы. Плазменные ускорители стали применяться для наполнения плазмой магнитных ловушек, использоваться в качестве вспомогательных движков на космических аппаратах и для обработки поверхностей металлов.

Его первый в мире плазменный ускоритель выдвигался на Нобелевскую премию, но СССР из соображений секретности отказался от изобретения и Лев Арцимович своей заслуженной награды так и не получил.

В 1956 г. Н. С. Хрущев разрешил рассекретить работы по быстрым процессам и предложил И. В. Курчатову доложить о них в ходе поездки в Англию.

Под руководством Л. А. Арцимовича был подготовлен доклад "О возможности создания термоядерных реакций в газовом разряде", в котором сообщалось о ведущихся в Институте атомной энергии работах по УТС. Доклад, с которым Курчатов выступил в английском атомном центре в Харуэлле в апреле 1956 г., вызвал огромный резонанс, в первую очередь в Англии и США (как выяснилось позднее, там велись сходные работы также в условиях строгой секретности), и послужил толчком для развертывания широкого международного сотрудничества в области управляемого термоядерного синтеза. О нем сообщали радиостанции на различных языках.

Л. А. Арцимович на семинаре в Институте атомной энергии. 1958 г.

Л. А. Арцимович понимал, что успех может быть обеспечен только при развитии астрофизики, а горячую плазму необходимо изучать не только в лаборатории, но и на звездах и Солнце. Он активно поддерживал строительство новых астрономических инструментов и потратил немало сил, чтобы была построена на Кавказе Специальная астрономическая обсерватория с ее гигантским телескопом. В середине 1950-х годов Лев Андреевич приходит к выводу, что наиболее перспективны для термоядерной энергетики, по крайней мере, на первом этапе, системы на базе стационарных магнитных ловушек, особенно замкнутые тороидальные системы "токамак", начальная концепция которых была предложена еще в 1950 г. И. Е. Таммом и А. Д. Сахаровым. В Институте атомной энергии под руководством Л.А. Арцимовича эта концепция получила второе рождение. Была создана серия токамаков, эксперименты на которых позволили детально изучить основные особенности удержания и нагрева плазмы в таких системах. В 1968 г. при омическом нагреве плазмы на токамаке Т-ЗА температура электронов и ионов достигла 20 и 4 млн. градусов соответственно - результат, в несколько раз превосходивший мировой уровень. Полученная Л. А. Арцимовичем формула для ионной температуры в центральных областях плазмы при омическом нагреве хорошо согласовывалась с экспериментальными данными. Впервые было зарегистрировано устойчивое термоядерное излучение из плазменного витка, о чем было сообщено на третьей конференции МАГАТЭ по управляемому термоядерному синтезу, которая состоялась в 1968 г. в Новосибирске. В 1968-м году на установке «Токамак-4» были зарегистрированы первые термоядерные нейтроны. За эту работу Лев Андреевич с группой сотрудников в 1971 г. был удостоен Государственной премии СССР.

Западные ученые отнеслись к этим результатам с явным недоверием. Тогда Лев Андреевич предложил руководителям Калэмской лаборатории физики плазмы (Англия) провести в Институте атомной энергии совместный эксперимент по измерению параметров плазмы с использованием английской диагностической аппаратуры, аналогов которой в то время у нас не было. Кроме того, в начале 1969 г. Л. А. Арцимович прочитал в Массачусетском технологическом институте (США) цикл лекций о токамаках, которые, как позднее вспоминал директор Принстонской лаборатории физики плазмы Гарольд Фюрт, во многом стимулировали дальнейшее развитие термоядерных исследований в США, а также способствовали улучшению взаимопонимания в советско-американских отношениях. Совместный советско-английский эксперимент однозначно подтвердил рекордные параметры плазмы в токамаке Т-ЗА, сняв сомнения западных ученых в достоверности этих выдающихся для того времени результатов. С тех пор токамак повсюду в мире стал основным объектом в исследованиях по УТС с магнитным удержанием, а лидирующие позиции советской школы физики термоядерной плазмы получили всеобщее признание.

В исследованиях по УТС наступил новый этап: токамак стал доминирующей системой в термоядерных программах ведущих стран, Л. А. Арцимович был признан лидером в этой области науки в мире. В 1970 г. он снова посетил США и провел уже своего рода инспекцию (по мнению Фюрта) американских проектов токамаков. В ходе визита губернатор Техаса провозгласил его почетным гражданином штата.

В начале 1970-х годов Лев Андреевич инициировал в рамках программы "Токамак" работы еще по двум, как показало время, весьма перспективным направлениям: токамакам с вытянутым сечением плазменного шнура и использованию мощного СВЧ-излучения для нагрева и стабилизации плазмы. Именно на токамаке с вытянутым сечением плазмы (JET) в конце 90-х годов было получено термоядерное энерговыделение мощностью порядка 20 МВт. Эта же схема использована в международном проекте первого экспериментального термоядерного реактора. Уже совсем незадолго до своей смерти, в декабре 1972 г., Лев Андреевич прочитал во Французском колледже в Париже блестящий цикл лекций о возможных путях развития термоядерных исследований.

Членом-корреспондентом Академии наук СССР Л.А. Арцимович был избран в 1946 г., действительным членом - в 1953 г. В 1957 г. в академии (в значительной мере по инициативе Льва Андреевича) создается Отделение общей физики и астрономии, бессменным академиком-секретарем которого становится Л. А. Арцимович. На этом посту он много энергии отдает развитию широкого круга проблем принципиального научного значения, в частности астрономии. При его активном участии на Северном Кавказе была создана Специальная астрофизическая лаборатория АН СССР с уникальным шестиметровым телескопом. После смерти Льва Андреевича Президиум АН СССР учредил премию его имени, которая регулярно присуждается за лучшие работы по экспериментальной физике.

По инициативе Л. А. Арцимовича в МАГАТЭ был создан Международный совет по термоядерным исследованиям (IFRC), обеспечивающий поддержку работ по УТС не только в ведущих странах, но и в странах третьего мира. По решению этого совета в течение многих лет конференции МАГАТЭ по управляемому термоядерному синтезу открывались мемориальным докладом, посвященным Льву Андреевичу Арцимовичу (в последние годы доклад посвящается и другим выдающимся термоядерщикам). С первым "арцимовическим" докладом на седьмой Конференции МАГАТЭ по физике плазмы и УТС в 1978 г. в Инсбруке выступил тогдашний руководитель термоядерной программы США Э. Кинтнер.

Одним из первых ученых в мире Л. А. Арцимович не только осознал реальную опасность для мировой цивилизации дальнейшего накопления запасов ядерного оружия, но и предпринял конкретные усилия по сокращению этой опасности. Он был одним из основателей и активных участников Пагуошского движения - всемирного форума ученых, поставившего перед правительством разных стран вопрос о необходимости сокращения ядерных вооружений.

Советская наука, в частности астрономия, вышла на передовые позиции в значительной степени благодаря усилиям Л. А. Арцимовича. Результаты, полученные в термоядерных лабораториях, помогли понять физику солнечной и межпланетной плазмы, природу солнечных вспышек и гигантских плазменных выбросов из Солнца, вызывающих магнитные бури.

Большой вклад внес Л. А. Арцимович в образование. Более 40 лет Лев Андреевич увлеченно занимался педагогической деятельностью, которую он начал еще в 1930 г. в Ленинградском электротехническом институте. Его, как блестящего лектора, обладающего даром четко и ясно излагать наиболее сложные вопросы современной физики, всегда с огромным интересом слушали в разные годы студенты Ленинградского политехнического института, Московского инженерно-физического института и Московского университета. Профессор МГУ с 1947 г., основатель и первый заведующий (1954-1973) кафедры атомной физики и кафедры микроэлектроники физфака МГУ, он создал общефакультетский курс "Атомная физика" и спецкурсы "Физика плазмы", "Дополнительные главы атомной физики". Им написан целый ряд учебных пособий: «Управляемые термоядерные реакции», «Замкнутые плазменные конфигурации», «Элементарная физика плазмы», «Движение заряженных частиц в электрических и магнитных полях», «Что каждый физик должен знать о плазме» и др.

Он поручает И. М. Подгорному создать при кафедре лабораторию термоядерного синтеза. Такой лаборатории тогда не существовало ни в одном университете мира. Работавшие в нашей лаборатории студенты и аспиранты стали крупными руководителями науки в Польше, Чехословакии, США и в других странах. Это был первый опыт международного сотрудничества в области термоядерного синтеза.

В ряду прочего Лев Андреевич оставил как память о себе российскую научную школу физики высокотемпературной плазмы, сохраняющую по сей день мировое признание.

Вклад Л. А. Арцимовича в развитие атомной физики и астрономии в нашей стране неоценим. Будучи идеологом и руководителем многих выдающихся и стратегически-важных для страны открытий, выдающийся ученый остается примером целеустремленности, отваги, профессиональной стойкости и преданности своему делу.

Его интересовали история, литература и искусство, астрофизика, международная политика. Л. А. Арцимович в 1963-1973 гг. был заместителем председателя Советского Пагуошского комитета и возглавлял Национальный комитет советских физиков. С 1957 - академик-секретарь Отделения общей физики и астрономии АН СССР.

Люди, близко знавшие Л. А. Арцимовича, говорят, что в жизни это был очень ироничный, излучавший обаяние человек. Физик, член-корреспондент Академии наук Артем Исаакович Алиханьян говорил об Л. А. Арцимовиче: «Аристократ в науке, он совершенно был лишен научного "самурайства". Трезвый, с неповторимым юмором и умением проникать в сущность даже самого мелкого дела, беспощадный не только к другим, но и к самому себе. «Маленькие причины приводят к большим последствиям в нашем сложном мире", - часто повторял Лев Андреевич, когда обсуждали крупные исторические события прошлого и настоящего». Он был лауреатом Ленинской и двух Государственных премий, Героем Социалистического Труда, но при этом сохранял в душе что-то от того бесшабашного беспризорника, который когда-то скитался по дорогам гражданской войны.

Лев Андреевич обладал блестящим даром популяризатора. Каждая его научно-популярная статья или лекция, прочитанная для неспециалистов, - это маленький шедевр. Писал он легко и быстро. Слова, как вспоминают современники, сами ложились на бумагу. При этом Арцимович не заглядывал в справочники, не перечитывал свои предыдущие публичные выступления в печати. А однажды признался, что после выхода они перестают ему нравиться. Многие выражения из его статей со временем превращались в афоризмы. Народная молва приписывает Льву Андреевичу авторство остроумного высказывания: «Наука - лучший способ удовлетворения личного любопытства за государственный счет ».

Арцимович считал, что «…интеграл накопленной научно-технической информации постоянно нарастал от тысячелетия к тысячелетию, и это нарастание шло все быстрее и быстрее, пока в наше время не достигло такого уровня, что наука превратилась в самого опасного спутника человечества. Еще 100 лет тому назад весь накопленный научно-технический потенциал не в состоянии был поколебать устойчивость человеческого рода. Сейчас благодаря тому случайному факту, что при делении урана каждый взрывающий ядро нейтрон порождает два новых, судьба человечества повисла на тонком волоске взаимного страха. И в ближайшие 50 лет мы либо проскочим через самый опасный интервал в истории человеческой цивилизации, создав систему международной безопасности, либо погибнем …».

Академик РАН Евгений Велихов, ставший после смерти своего учителя руководителем исследований в области управляемого термоядерного синтеза, ныне директор Российского научного центра «Курчатовский институт», вспоминал, у Л. А. Арцимовича была высокая требовательность к тщательности, достоверности экспериментальной и теоретической работы.

Народная молва приписывает Льву Андреевичу авторство остроумного высказывания: "Наука - лучший способ удовлетворения личного любопытства за государственный счет". Лев Андреевич был награждён четырьмя орденами Ленина (1951 г., 1954 г., 1967 г., 1969 г.), двумя орденами Трудового Красного Знамени (1945, 1953), медалями, в том числе серебряной медалью «За заслуги перед наукой и человечеством» Чехословацкой Академии наук (1965 г.).

Лев Андреевич Арцимович ушел из жизни в 1 марта 1973 г. в Москве на 65 году жизни от тяжелого сердечного заболевания, которым он страдал в последние годы, но, тем не менее, не прерывал своей активной деятельности.

Ученый похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Награды и звания Л.А. Арцимовича:

1945 г.- Орден Трудового Красного Знамени

1946 г.- Член-корреспондент АН СССР

1953 г.- Академик АН СССР

1953 г.- Сталинская премия первой степени

1957 г.- Академик-секретарь Отделения общей физики и астрономии АН СССР, член Президиума АН СССР

1958 г.- Ленинская премия

1965 г.- Почётный член Чехословацкой Академии наук

1966 г.- член Американской академии искусств и наук в Бостоне

1968 г.- Почётный член Шведской Королевской Академии Наук

1969 г.- Почётный член Югославскойа Академии Наук и почётный доктор наук Загребского университета

1969 г.— иностранный член Академии наук Германской Демократической Республики

25.02.1969 г.- Герой Социалистического Труда

1970 г.- Почётный гражданин Техаса (США)

1971 г.- Государственная премия СССР

1972 г.- Почётный доктор Варшавского университета

В 1973 г. его именем был назван кратер на Луне. В 1974 г. был спущен на воду теплоход "Академик Арцимович" (Франция). В 1985 г. память об Л.А. Арцимовиче была увековечена и в названии улицы в Москве. На стене здания, где жил ученый (ул. Академика Петровского, 3) была установлена мемориальная доска. С 1973 г. учреждены стипендии имени памяти академика Л. А. Арцимовича студентам-отличникам физических факультетов МГУ и МИФИ.

Научные труды

1. Арцимович, Л. А. Взаимодействие элементарных частиц / Л. А. Арцимович // Успехи физических наук. – 1940. - № 5.

2. Арцимович, Л. А. Движение заряженных частиц в электрических и магнитных полях / Л. А. Арцимович. - 2-е изд. – Москва: Наука, 1972.

3. Арцимович, Л. А. Замкнутые плазменные конфигурации / Л. А. Арцимович. – Москва: Наука, 1969.

4. Арцимович, Л. А. Исследования по управляемым термоядерным реакциям в СССР / Л. А. Арцимович // Успехи физических наук. - 1958. - Т. 66, № 12.

5. Л. А. Арцимович, Л. А. О нагреве ионов в установке «Токамак» / Л. А. Арцимович // Успехи физических наук. – 1969. - Т. 99, № 11.

6. Арцимович, Л. А. О перспективах исследований по проблеме управляемого ядерного синтеза / Л. А. Арцимович // Успехи физических наук. – 1967. - Т. 91, № 3.

7. Арцимович, Л. А. О состоянии исследовании по управляемым термоядерным реакциям / Л. А. Арцимович // Успехи физических наук. – 1962. - Т. 76, № 1.

8. Арцимович, Л. А. Управляемые термоядерные реакции / Л. А. Арцимович. - 2-е изд. – Москва: Физматгиз, 1963.

9. Арцимович, Л. А. Физика плазмы для физиков / Л. А. Арцимович, Р. З. Сагдеев. – Москва: Атомиздат, 1979.

10. Арцимович, Л. А. Что каждый физик должен знать о плазме / Л. А. Арцимович. - 2-е изд. – Москва: Атомиздат, 1977.

11. Арцимович, Л. А. Элементарная физика плазмы / Л. А. Арцимович. - 3-е изд. – Москва: Атомиздат, 1969.

Источники

1. Алиханов, А. И. Лев Андреевич Арцимович: (к пятидесятилетию со дня рождения) / А. И. Алиханов // Успехи физических наук. – 1959. – Т. 67. – Вып. 2.

2. Арцимович Лев Андреевич // Большая Советская энциклопедия. – 3- е изд. – Москва, 1970. – Т. 2: Ангола-Барзас. – С. 306. . Электромагнитное разделение изотопов и его наследие / Ю. В. Мартыненко // Успехи физических наук. – 2009. – Т. 179. – С. 1354–1361. Арцимович и сильнейшие гидродинамические неустойчивости / Ф. М. Фридман // Успехи физических наук. – 2009. – Т. 179. – С. 1353–1354.

11. Халатников, И. М. К 100-летию со дня рождения академика Л.А. Арцимовича. (Научная сессия Отделения физических наук Российской академии наук, 18 февраля 2009 г. Совместное заседание Учёного совета Российского научного центра „Курчатовский институт“, Президиума Российской академии наук и Госкорпорации „Росатом“, 18 марта 2009 г.) / И. М. Халатников // Успехи физических наук. –2009. – Т. 179. – С. 1335–1361.

12. Халатников, И. М. Неслучайные совпадения (Лев Андреевич Арцимович) / И. М. Халатников // Успехи физических наук. –2009. – Т. 179. – С. 1336–1337.

13. Шафранов, В. Д. Перспективы винтовых магнитных систем для УТС / В. Д. Шафранов // Успехи физических наук. –1999. – Т. 169 – С. 806–812.

14. http://ufn.ru/ru/authors/artsimovich_l_a/

15. http://www.rosatom.ru

16.

Лев Андреевич Арцимович (12 (25) февраля 1909, Москва - 1 марта 1973, Москва) - советский физик, академик АН СССР (1953), Герой Социалистического Труда (1969).

Труды по атомной и ядерной физике. Под руководством Арцимовича впервые в СССР разработан электромагнитный метод разделения изотопов. Л. А. Арцимович был непосредственным участником советского атомного проекта. С 1951 бессменный руководитель исследований по физике высокотемпературной плазмы и проблеме управляемого термоядерного синтеза. Под руководством Арцимовича впервые в мире в лабораторных условиях осуществлена термоядерная реакция. Сталинская премия 1-й степени (1953). Ленинская премия (1958). Государственная премия СССР (1971).

Был председателем Консультативного комитета Евратома по термоядерному синтезу.

Профессор Оксфордского университета Кристофер Ллуэллин-Смит называет Л. А. Арцимовича «признанным пионером и лидером исследований в этой области» (лекция «На пути к термоядерной энергетике» в ФИАНе)

Биография

Отец - Андрей Михайлович Арцимович, впоследствии профессор БГУ, - происходил из обедневшей дворянской семьи, работал статистиком в Управлении железных дорог Московского узла. Мать - Ольга Львовна Левьен - была родом из французской Швейцарии, из еврейской семьи. Во время гражданской войны семья очень бедствовала и в 1919 году из-за тяжёлого продовольственного положения покинула Москву и переехала в Белоруссию.

Родители вынуждены были отдать сына в детский дом, откуда он сбежал и некоторое время был беспризорным. После окончания гражданской войны положение семьи постепенно улучшилось. В 1922 году отец был приглашён на должность заведующего кафедрой статистики в Белорусский государственный университет. В 1924 году Арцимович поступил на физико-математический факультет Белорусского университета, который окончил в 1928 году.

По окончании университета около года провёл в Москве, работая в различных библиотеках для повышения образования. В 1929 году защитил в Белорусском университете дипломную работу «Теория характеристических рентгеновских спектров», что дало ему право на получение диплома вместо простого свидетельства об окончании университета. Вскоре после защиты диплома переехал в Ленинград и в 1930 году поступил на работу в Ленинградский физико-технический институт (ЛФТИ) на должность сверхштатного препаратора. Арцимович начал свою научную работу в рентгенографическом отделе ЛФТИ, но через полгода перешёл в отдел электронных явлений и рентгеновских лучей, руководимый П. И. Лукирским.

Совместно с А. И. Алихановым выполнил ряд исследований по физике рентгеновских лучей, из которых наиболее интересным было экспериментальное исследование отражения рентгеновских лучей от тонких слоёв металлов под очень малыми углами. В 1933 году в ЛФТИ начали развиваться исследования по физике атомного ядра, и Арцимович одним из первых переключился на новое направление.

В 1966 году подписал письмо 25-ти деятелей культуры и науки генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу против реабилитации Сталина.

Семья

• Жена - Нелли Георгиевна (род. 1927) - иммунолог; доктор медицинских наук, профессор; член-корреспондент РАН.
• Сын - Вадим.
• Дочери от первого брака - Людмила и Ольга.
• Сестра - Вера Андреевна Арцимович.
• Племянница - Ольга Арцимович, вторая жена Булата Окуджавы.

Научная деятельность

Основные труды по атомной и ядерной физике. Исследовал процессы взаимодействия быстрых электронов с веществом, получил данные о зависимости интенсивности тормозного излучения и полных потерь энергии от энергии быстрых электронов, которые подтвердили выводы и предсказания квантовой теории, что в то время имело принципиальное значение. В 1935 году совместно с И. В. Курчатовым доказал захват нейтрона протоном. Совместно с А. И. Алихановым и А. И. Алиханьяном доказал сохранение импульса при аннигиляции электрона и позитрона (1936). Вместе с Курчатовым исследовал закономерности поглощения медленных нейтронов ядрами различных веществ (1934-1941).