Поначалу казалось, что смерть Сталина, открыла эру большей свободы и для Церкви. В 1954-1958 гг. Журнал Московской патриархии регулярно сообщает о восстановлении и открытии храмов. Но построено было 1 незначительное число церквей. Большая часть церковных зданий продолжала оставаться полностью или частично разрушенными со времен войны 2 . С 1949 г. наблюдается осторожное сокращение количества действующих храмов. Рост их числа, начавшийся в 1955 г., был незначительным и закончился к 1957 г. С 1959 г. начинается массовое закрытие и храмов, и монастырей, и семинарий.
Гонения Хрущева на Церковь не были громом с ясного неба. Уже в 1950 г. начинают появляться статьи, в которых говорится, что религия не отомрет сама по себе в социалистическом обществе, так что следует усиливать антирелигиозную пропаганду. Вскоре стало очевидным, что одной пропаганды мало. В Постановлении ЦК КПСС от 7 июля 1954 г. "О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения" отмечалось, что и Православная церковь, и сектанты успешно привлекают молодое поколение к Церкви умелыми проповедями, благотворительностью, обращением к каждому отдельному человеку и религиозной литературой. "В результате активизации деятельности церкви наблюдается увеличение количества граждан, ...отправляющих религиозные обряды". Постановление призывало Министерство образования, комсомол и профсоюзы усилить антирелигиозную пропаганду. Впрочем, разногласия в самом руководстве после смерти Сталина привели к тому, что спустя 4 месяца после названного постановления (10 ноября 1954 г.) появляется новое Постановление ЦК КПСС ("Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения"), осуждающее произвол, наклеивание ярлыков и оскорбление верующих и духовенства в ходе антирелигиозной кампании 3 . Нападки на церковь поутихли, и период 1955-1957 гг. можно считать самым "либеральным" для верующих после 1947 г., невзирая на тот факт, что в армии было введено атеистическое воспитание, а с 1957 г. начинает издаваться Ежегодник Ленинградского музея истории религии и атеизма объемом свыше 400 страниц. Ноябрьское постановление делало акцент на научности
атеистического воспитания (а не на пропаганде) и, вероятно, именно поэтому оно задержало появление журнала, специально посвященного пропаганде атеизма в массах: журнал "Наука и религия", обещанный еще в 1954 г., начинает печататься только в 1959 г. и к 1978 г. достигает тиража 400 тыс. экз. 4
Небезынтересно отметить, что в более воинственном постановлении от июля 1954 г. церковная печать упоминалась как опасное оружие против атеизма в СССР, хотя в то время она ограничивалась одним ежемесячным журналом с тиражом 15 тыс. экз. 5 Ни одно из церковных изданий никогда не поступало в открытую продажу, и на них было почти невозможно подписаться, в то время как годовые тиражи атеистических изданий составили только в 1950 г. 800 тыс. экз. Постановление также обязывало "преподавать школьные предметы (историю, литературу, природоведение, физику, химию и т. д.) с позиций атеизма... усилить антирелигиозную направленность школьных программ". И в самом деле, любой школьный учебник, появлявшийся после постановления, становился еще более непримиримым к религии, чем прежде. Можно было встретить такие утверждения: "Религия - это фантастическое и искаженное отражение мира в сознании человека... Религия стала средством духовного закабаления масс" 6 .
И как часто бывает с политическими системами, основанными на принуждении и несправедливости, не более мягкое ноябрьское постановление, а более жесткое июльское стало основой политики государства по отношению к Церкви. В результате государственная политика не удовлетворяется уже только многократным увеличением числа антирелигиозных лекций, введением специальных обязательных курсов по атеизму в школе и вузах, открытием Института научного атеизма, но расширяется так называемая "индивидуальная работа с верующими". Местные комитеты партии, комсомола, отделения общества "Знание", а также профсоюзы направляют своих членов-атеистов к известным им верующим, в большинстве случаев своим сотрудникам. Те посещают верующих дома, пытаются их переубедить, а в случае неудачи выносят рассмотрение "их дел" на общественный суд, где уже публично осуждают их "религиозную отсталость" 7 .
Много усилий было положено на то, чтобы склонить некоторых священников к снятию сана. Приблизительно двести священников согласились на это и стали авторами брошюр и книг, содержащих нападки на религию, причем некоторые вскоре получили ученые степени в области атеизма и заняли соответствующие высокие посты в этой новой для них отрасли 8 .
По крайней мере, две измены были особенно болезненны для Церкви: профессор Александр Осипов из Ленинградской духовной академии и молодой богослов из Саратовской семинарии Евграф Дулуман. 30 декабря 1959 г. патриарх издает указ об отлучении: "Бывший протоиерей... Осипов, бывший протоиерей Николай Спасский, бывший священник Павел Дарманский
и другие клирики, которые публично хулили имя Господа, отныне лишаются всякого общения с Церковью... Евграф Дулуман и все другие бывшие миряне - члены Православной церкви, публично хулившие имя Господне, отлучаются от Церкви" 9 .
"Другие бывшие миряне - члены Православной церкви" - это, без сомнения, те советские руководители и члены КПСС, которые были крещены в детстве. По сути своей этот указ повторяет отлучение советского руководства, совершенное патриархом Тихоном в 1918 г., причем для отлученных тогда этот акт был ощутимо болезненным, поскольку возводил непреодолимую преграду между верующими и советским руководством, разделял всех на "них" и "нас", проводя границу на гораздо более глубинном уровне, чем она проводится между правительством и народом обычно. Режим ответил новым усилением религиозных преследований в 1960-1962 гг. После 1959 г. было закрыто около 7 тыс. церквей, а оба создателя послевоенной политики государства по отношению к Церкви - митрополит Николай и Карпов (председатель СДРПЦ) -- были в 1960 г. уволены. 10 января 1960 г. ЦК КПСС призвал к усилению антирелигиозной пропаганды, а позднее в том же месяце Брежнев, Косыгин, Суслов и Микоян посетили съезд общества "Знание" 10 .
Любопытную картину борьбы верующих за Церковь и меняющегося отношения Совета по делам Русской православной церкви к этому вопросу дает сравнение сводных отчетов Совета за 1955 г. и за 1960-1962 гг. "За 1955 г. в Совет поступило 616 жалоб" верующих и духовенства на разного вида притеснения на местах, в том числе 137 ходатайств о восстановлении храмов - в большинстве отнятых у общин в последние годы под зерно, клубы и пр., - что "на 124 жалобы больше" общего количества жалоб в предыдущем году. Из 137 ходатайств об открытии или восстановлении храмов удовлетворено только 41, т. е. около 30% прошений. Часто повторяются и, как правило, получают удовлетворительное разрешение со стороны Совета жалобы на попытки местных властей вмешиваться во внутреннюю жизнь Церкви: запрещение священникам без особого разрешения служить на дому верующих по их приглашениям и там, где нет зарегистрированных храмов, запрещение верующим собираться на совместную молитву в одном из домов верующих и приглашать время от времени священника; требование, чтобы приходы представляли облисполкому списки своих верующих. Все эти требования СДРПЦ признает в 1955 г. незаконными и отменяет их. Как известно, в 60-х гг. и позже эти действия станут "законными". Говоря о волоките с разрешением некоторых конфликтов, автор Справки указывает на обструкции местных Советов. Например, в с. Поповка Сумской области местный уполномоченный разрешил верующим, собиравшимся на богослужение в частном доме, купить его и превратить в постоянный молитвенный дом. Райисполком потребовал перенести его на кладбище, так как рядом с домом находится школа, но облисполком отказал отвести земельный участок общине. Дело тянулось целый год, пока
не было положительно решено вмешательством местного уполномоченного и поддержкой центрального СДРПЦ.
Другая картина наблюдается в 1959 и последующие годы. Общую отрицательную динамику этих лет мы уже приводили в предыдущей главе. Тут остановимся только на некоторых деталях. За один год, с 1 января 1960 г. по 1 января 1961 г. общее количество православных храмов по стране сократилось на 1392, с 12 963 до 11571. Пропорционально больше всего пострадала Белоруссия, где число действующих церквей сократилось на 212 - с 944 до 732; количественно - Украина - с 8207 до 7462. За весь год не было открыто ни одного храма. В РСФСР число храмов сокращено на 258 (2842 в 1960 г. и 2584 в 1961 г.), а еще больше в районах, не подвергавшихся фашистской оккупации; например, в Башкирской АССР -- с 40 приходов в 1960 г. до 27 в 1962 г., в Кировской области - с 79 до 56 и т. д. Справедливости ради надо добавить, что до 1959 г. сокращение действующих храмов - во всяком случае, в районах, где не могло быть речи о ликвидации "наследия оккупантов", - можно было оправдывать миграцией населения в города и сокращением сельского населения. Так что, если абсолютное сокращение сельских храмов возобновляется в 1957 г. (11 439 храмов на 1 января 1957 г., 11 363 в 1958 г. и т. д.), в городах и рабочих поселках число храмов растет еще два года, правда, не в соответствии с увеличением городского населения (1534 в городах и 571 в рабочих поселках к 1 января 1959 г.). Однако затем начинается абсолютное сокращение (соответственно: до 1530 и 559 на 1 января 1960 г. и т. д.), хотя, как известно, миграция продолжалась и дальше. Еще катастрофичнее дело обстояло с духовенством. Помимо естественной убыли, которая, по словам патриарха Алексия, восполнялась лишь на 10-12% выпускниками семинарий и духовных академий, только за 1960 и 1961 гг. число зарегистрированных священнослужителей сократилось на 1432 и даже больше 11 . Ни сокращение числа действующих храмов, ни лишение духовенства регистрации не оправдывалось остальной церковной статистикой. Как показано в предыдущей главе, до начала принятия административных мер против потенциальных семинаристов и закрытия семинарий, численность семинаристов росла и достигла максимума в 1959 г. Статистика крещений, отпеваний и венчаний в 1961 г. оставалась приблизительно на уровне 1960 г., несмотря на сокращение числа храмов и другие виды давления. По 26 областям и автономным республикам РСФСР процент крещеных колебался от минимальной цифры 9,0% новорожденных в Курганской обл. до 60% в Ярославской; церковных погребений - от 7% в Архангельской обл. до 79% в Кировской; церковных венчаний - от 0,2% в Архангельской обл. до 11% в Горьковской. Это если доверять статистике СДРПЦ. На самом же деле тогда еще не была введена обязательная запись паспортов и прочего при совершении обрядов, а усиливавшиеся преследования верующих явно толкали последних на сокрытие ими по
мере возможности совершения церковных обрядов и таинств 12 . Это особенно касается бракосочетаний, так как речь шла в основном о молодежи, для которой огласка церковного венчания могла обернуться ощутимой травмой в дальнейшей профессиональной жизни. Более показательны многочисленные отчеты о паломничествах, росте притока верующих в храмы на Пасху и пр. Так, паломничество из Курска к признаваемому чудотворно-целительным источнику у Курской коренной пустыни (что в 35 км от города) привлекало от 8 тыс. паломников в 1951 г. (минимальное число) до 20 тыс. в 1956 г. и 15 тыс. в 1958 г., после чего последовало запрещение райсовета от 26 января 1959 г., и затем паломники активно преследовались милицией (но окончательно паломничества прекратить так и не удалось, несмотря на срытие и даже цементирование источника) 13 .
За что же лишали священников регистрации? Вот примеры. Священник В. И. Емельянов из г. Слободского, Кировская епархия, снят с регистрации местным уполномоченным в декабре 1957 г. за следующие "преступления": разрешал продажу в церкви фотокарточек пасхального крестного хода и богослужения в своем храме на память прихожанам, равно как и масла для соборования. По этому примеру можно сделать вывод о подлинной причине гонений и откуда они исходили. Оказывается, между 1929 и 1938 гг. В. И. Емельянов провел 8 лет в концлагерях и с 1939 г. был вынужден работать плотником, штукатуром и пр. Дочки у него - одна учительница, другая врач. Учительница-дочь священника в том же городе - не положено 14 .
"Подмоченная биография" оказалась и у другого священника, рукоположенного в 1956 г. и снятого с регистрации в 1961 г., - он репатриант из Маньчжурии, родился и вырос в белоэмигрантской среде. Официальные предлоги абсурдны, и он их отводит в письме Карпову: "Окрестил насильно... шофера церковной машины. Дети ездили со звездой славить Христа. Сын прислуживает в алтаре". На самом деле шоферу 21 год и он письменно подтвердил властям, что крещен по собственному желанию и просьбе; дети священника действительно ездили со звездой в дома священников и дьяконов прихода, чтобы поздравить их с Рождеством; сын и еще один мальчик не прислуживали, а стояли литургию в алтаре по приглашению настоятеля - с него и спрос 15 . Реакция Совета неизвестна.
В патриархию шли многочисленные жалобы с мест, групповые и индивидуальные. В архиве СДРПЦ есть такая жалоба "инициативной группы верующих" г. Москвы, призывающая патриарха "возвысить свой авторитетный голос, прося наше правительство пресечь все насилия, учиняемые повсеместно... уполномоченными [Совета] по делам Церкви и другими новоявленными инквизиторами над церковными общинами, у которых одно за другим отбираются и закрываются церковные здания... Мы собрали многочисленный материал об уже закрытых храмах, монастырях, духовных школах. Нами зафиксированы подроб-
ности и мельчайшие данные о "механизме" этих насильственных закрытий. ... никакая бесчестная макулатура с намалеванными "подписями", насильственно взятыми у малодушных, запуганных епископов, не обелит их [т. е. инквизиторов]... и если Вы бессильны оградить Церковь нашу от уничтожения, то мы вынуждены будем предать все эти фактические данные о физическом истреблении нашей Церкви... на форум ООН 16 .
Патриарх не молчал. Он пытался действовать - ходатайствовал о прекращении гонений, по крайней мере, с 1958 г. В том же направлении пытались действовать и другие епископы, особенно митрополит Николай Крутицкий (Ярушевич), но безуспешно.
Мудрый и достаточно дипломатичный митрополит Николай, заметив сгущение антирелигиозных туч и, по-видимому, предвидя новую волну гонений, ставит еще в январе 1958 г. перед Карповым вопрос, почему власти не допускают избрания духовенства в Советы, как это имеет место в других странах "народной демократии". Говорит, что об этом спрашивают и иностранцы, и рисует перспективу выгодности для советского правительства выступлений духовенства с трибуны Верховного Совета в защиту мира, в поддержку советской внешней политики. Карпов удивляется, с чего бы это вдруг? Ведь никогда раньше этот вопрос церковниками не поднимался 17 . А ответ достаточно ясен: властям было бы труднее развернуть кампанию интенсивного гонения против Церкви, когда ее представители находятся в законодательных органах, у всех на виду.
Патриарх несколько лет добивался встречи с Хрущевым, чтобы поднять вопрос о гонениях. По всем данным, в том числе и по высказываниям патриарха в 1959-1961 гг., встреча не состоялась. Но вот в отчете Карпова о беседе с патриархом на его даче в Одессе 10 сентября 1958 г. сказано, что патриарх спросил, "можно ли ему ожидать положительного разрешения тех вопросов, которые он оставил на приеме у Н. С. Хрущева в мае с. г.?". Речь идет о передаче Церкви типографии, так как ее заказы государственные типографии исполняли не в срок и нехотя; о переселении жильцов из Троице-Сергиевой лавры, так как строительство для них домов на церковные средства затягивается; и об открытии ряда храмов, о которых, по-видимому, патриарх обещал верующим похлопотать, так как, по его словам, это "вопрос самый острый, ставящий его... в неудобное положение". Карпов сходу отказывает в типографии, но обещает, что церковные заказы будут исполняться пунктуальнее. Переселение мирян обещает начать через полгода. Касательно храмов, отвечает очень туманно, что "выбрано 10-12 мест, в отношении которых идет согласование с советскими органами на местах". Из этого ничего не вышло. В документе 1959 г. говорится: "Просьба п. Алексия об открытии 13 церквей по СССР отклонена" 18 .
И тут же Карпов переходит в наступление. Обвиняет архиереев и подчиненные им церковные мастерские в сокрытии доходов, снижении доходов от свечей и отпускных на них цен, якобы чтобы платить меньший налог государству. Требует сокращения количества монастырей (число которых со скитами - 63, что на 38 меньше, чем в 1946 г.). Обвиняет Церковь "в погоне за количеством рукоположений... ставят священниками и... лиц... вернувшихся из ссылки и лагерей", как бы подготовляя на будущее предлоги к лишению священников регистрации. Требует, чтобы в монастыри не принимали 20-летних, под предлогом якобы нужды в молодых работниках для обработки монастырских полей. Обращает внимание, что за последнее время такие случаи участились. Предлагает для этого принимать в монастыри не моложе 40 лет. Патриарх соглашается на нижний предел в 30 лет. Патриарх говорит, что встревожен слухами о надвигающейся на Церковь грозе, намеками Карпова на закрытие Киево-Печерской лавры. И просит сохранить хотя бы ее - самый древний и почитаемый русский монастырь. Говорит о желании уйти на покой: "У меня интересов оставаться патриархом нет". Предлагает на свое место митрополита Николая: И наконец, просит разрешить вопрос об отводе участка земли для постройки зданий Киевской семинарии, которая находится в ужасных условиях, о чем речь идет уже 6 лет. Эти обращения патриарха повисают в воздухе. Он выступает в роли просителя, а Карпов позволяет себе поучать: "Следовало бы патриарху и Синоду навести порядок, подтянуться..." 19 В 1958-1959 гг. Церковь еще надеется чего-то добиться и приостановить наступление властей. Епископы с мест жалуются на Совет по делам РПЦ - и в письмах, и в личных беседах: учителя в школах угрожают детям, посещающим церкви, тем, что их будут отбирать от родителей и отправлять в интернаты. Об этом, например, говорит епископ Ташкентский Ермоген. Он получил много писем от родителей школьников и от самих школьников. Совет отвечает, что такие угрозы недопустимы, и обещает, что будут приняты меры, а директора школ - предупреждены.
Особое волнение вызвало в 1958 г. Постановление Совета Министров СССР от 16 октября о введении больших налогов на продажу свечей, что грозило подрывом экономического состояния храмов, церквей, приходов, да и свечных заводов. Интересна последовавшая после этого решительная угроза со стороны управляющего делами Московской патриархии пресвитера Колчиц-кого и епископа Пимена, будущего патриарха, в Совете по делам Русской православной церкви 28 октября 1958 г., что если Совет не примет меры к ограничению налогов на продажу свечей, то, как сказал Колчицкий, "придется информировать иностранцев о положении нашей Церкви". Митрополит Николай Крутицкий говорит прямо о начавшемся походе на Православную церковь, подкрепляя в беседе с Карповым свои слова примерами: правительственное постановление о налогах на свечное производство,
у монастырей отбирают земли, молодых монахов не принимают в монастыри, не прописывают. Он говорит об усилении так называемой научно-атеистической работы, которая является не чем иным, как травлей Церкви и духовенства. Митрополит Николай жалуется, что антирелигиозная пропаганда общества "Знание" искажает статьи в Журнале Московской патриархии, используя их для грубых выпадов против Церкви, и грозит, что он вообще или закроет Журнал Московской патриархии, или превратит его в издание чисто информационно-фактическое, исключит из него все богословские материалы и статьи, ибо они используются только для того, чтобы нападать на Церковь 20 . В 1959 г. Совет по делам Русской православной церкви явно переходит в наступление на церковь, требует слияния епархий, например ликвидацию Ульяновской епархии и соединения ее с соседней Куйбышевской. Патриарх уступает; Совет требует сокращения монастырей, требует от патриарха распоряжения, чтобы не принимали в монастырь людей моложе 30 лет. Патриарх нехотя соглашается. Он заявил, что даст такое указание епархиальным архиереям. На требование о том, чтобы закрыть 28 монастырей и скитов и оставить только 35, в 1959 г. патриарх говорит, что он в принципе не возражает против этого предложения; но это - запись Совета по делам религии. Возможно, что термины, слова, которые использовал патриарх, были совсем иными, так как несколько раз он сам и митрополит Николай говорили, что ужасно трудно принимать антицерковные решения, что на патриарха жалуются, будто бы он потакает властям и соучаствует в закрытии храмов и монастырей. 21
Патриарх просит Карпова о передаче письма, которое он и митрополит Николай оставили для Хрущева с жалобами на гонения на Церковь. Карпов отвечает, что хотя он воспринимает это письмо как жалобу на себя и на свой Совет, но, мол, письмо будет передано. В том же ходатайстве патриарх говорит, что сперва они хотели добиваться встречи с Никитой Сергеевичем, его приема, но затем решили все изложить в письме, в докладной записке, с просьбой передать ее. Насколько известно, никакой реакции Хрущева на докладную записку не было. Давление Совета выражается также в повторных требованиях прекратить всякую благотворительность, даже выдачу дополнительных сумм к мизерным пенсиям священников, и все в таком духе. Требуют, чтобы патриархия прекратила перечислять денежные суммы в виде дотаций действующим монастырям и приходам на ремонт. Патриарх склоняется к этому и обещает распорядиться, чтобы дотации больше епархиальным управлениям и монастырям не передавали. Так руководство Церкви все больше и больше отступает перед натиском Совета по делам РПЦ 22 . Патриарх приводит конкретные примеры самых вопиющих гонений и преследований: например, в городе Череповце Вологодской епархии местный уполномоченный требует снятия и перевода в другой приход священника Парамонова, очень
популярного, за которого хлопотали тысячи верующих, обещавшие собрать 5 тыс. подписей в его защиту. Вызвано это тем, что священник получил анонимное письмо, в котором автор письма требовал от него 3 тыс. рублей, угрожая в противном случае убийством. Священник сообщил в милицию, и автора этого письма, вымогателя, обнаружили. Оказалось, что это директор средней школы города Череповца Козлов. Однако вместо того, чтобы наказать Козлова, священника снимают с прихода и требуют его перевода в другую епархию. Как говорит патриарх, причина единственная - разоблачение священником директора школы. Конкретные случаи приводят епископы в своих письмах патриарху. Например, епископ Киевский, будущий митрополит Филарет, жалуется, что семинаристов куда-то вызывают - явно в КГБ, - там давят на них, чтобы они покидали семинарию, отбирают у них паспорта, заставляя уйти из семинарии 23 .
Пожалуй, самым решительным действием во внутренних переговорах между руководством Церкви и Советом по делам Русской православной церкви было выступление в этом Совете митрополита Николая Крутицкого 24 ноября 1959 г., когда он заявил, что патриарх Алексий очень плохо себя чувствует в связи с тем, что, "давая согласие на ликвидацию епархий и монастырей, он был вынужден это делать, потому что просьбу Совета он считал и считает приказом советского правительства". Эти слова очень интересны, они характеризуют традицию, к сожалению, восторжествовавшую в Православной русской церкви со времен Иосифа Волоцкого*: распоряжениям правительства подчиняться беспрекословно.
Николай дальше говорит, что патриарх получил много жалоб со стороны правящих архиереев, духовенства и верующих граждан. В результате патриарх оказался в таком положении, когда фактически он как глава Церкви, призванный защищать интересы Церкви, стал сторонником ее ликвидации. Патриарх поэтому считает, что ему целесообразно сейчас уйти в отставку, с тем, чтобы не быть свидетелем ликвидации Церкви и не нести ответственности за это перед верующими и духовенством. "Пусть это сделает, - заявляет патриарх, - мой преемник".
Опять Николай упоминает о письме Хрущеву, о желании патриарха лично встретиться с Хрущевым и жаловаться ему на ликвидацию епархий, храмов, монастырей и прочего. Так что ясно, что между патриархом и Хрущевым все-таки встречи не было, и тут Совет по делам РПЦ явно лжет или ошибается, говоря о том, что встреча была 24 .
________________________________
*Речь идет об основателе и игумене Волоколамского монастыря, церковном деятеле, богослове и публицисте (в миру - Санин Иван, 1439/1440-1515). Он отстаивал идею богоустановленности великокняжеской власти и признавал за ней первенство в решении не только гражданских, но и церковных вопросов. Канонизирован Русской православной церковью.
В начале 1960 г. церковное руководство решает вынести вопрос о гонениях на Церковь на суд общественности. В качестве последних козырей самозащиты Церковь использует аргументы ее значения в истории и культуре России, положительную роль Церкви в годы второй мировой войны. Уже с 1958 г. появляются статьи в Журнале Московской патриархии, оперирующие именно этими аргументами - патриотической ролью Церкви на протяжении всей ее истории. 16 февраля 1960 г. в Кремле состоялась конференция советской общественности за разоружение. На этой конференции выступил патриарх Алексий. Свою речь он использовал для вынесения на суд общественности трагического положения Церкви. Вот главные мысли из этой исторической речи:
Как свидетельствует история, это та Церковь, которая при зарождении русской государственности помогала установлению гражданского порядка на Руси... укрепляла законные основы семьи, утверждала положение женщины как юридического лица, осуждала ростовщичество и рабство, развивала чувство долга и ответственности в человеке и нередко при помощи собственных канонов заполняла пробелы государственного законодательства. Это та же Церковь, которая создала замечательные памятники, обогатившие русскую культуру, которые по сей день являются предметами национальной гордости нашего народа.
Это та Церковь, которая в эпоху феодального дробления Руси содействовала воссоединению страны, защищая значение Москвы в качестве духовного и гражданского центра русской земли.
Это та Церковь, которая в трудные годы татарского ига умиротворяла ханов, защищая русский народ от новых нашествий и разорений.
Это она, наша Церковь, укрепляла дух народа своей верой... в свободу, поддерживая в народе чувство национального достоинства и нравственной силы.
Она была поддержкой Русскому государству в его борьбе против иностранных завоевателей и в Смутное время, и в Отечественную войну 1812 г. Она осталась с народом и в последнюю Великую Отечественную войну...
Словом, это та самая Русская православная церковь, которая все эти столетия служила прежде всего нравственному становлению нашего народа.
Эта же Церковь... в 1948 г. призвала христиан всего мира к борьбе за мир.
И сегодня наша Церковь осуждает все формы вражды, все виды антагонизма и вражды между народами, стоит за разоружение и благословляет все стремления народов к разоружению; ибо христианству, как религии любви и милости, абсолютно чужды любые формы насилия.
[Призыв советского правительства] "перековать мечи на орала"... принадлежит пророку Исайи, которого мы, христиане,
называем ветхозаветным евангелистом, ибо он предсказал рождение нашего Спасителя мира задолго до этого события. Так, Библия, которая является сборником священных книг Христианской Церкви, представляет собой источник идеи мира во всем мире, которая ввиду развития самых опасных видов оружия, должна быть признана, вероятно, самой важной идеей для человечества нашего времени.
Однако, несмотря на все это, Церковь Христова, которая стремится ко всеобщему благополучию, подвергается оскорблениям и нападкам от людей. Тем не менее она не отрекается от своего долга, призывая человечество жить в мире и любить друг друга. Утешение в своем нынешнем положении Церковь находит в... словах Христа о непобедимости Церкви, когда Он сказал: "Врата адовы не одолеют Церковь".
По окончании речи патриарха последовали яростные нападки на него из зала: "...вы хотите уверить нас, что вся русская культура была создана Церковью... это неправда!" Разразился настоящий скандал, когда митрополит Николай заявил, что он был автором речи. И это, возможно, стало причиной его вынужденной отставки в июне того же года с поста председателя Отдела международных сношений РПЦ. Другая причина коренилась в его неопубликованных проповедях, содержащих нападки на атеистов: "Люди слушали мои проповеди и одобряли их. А это именно то, что неприемлемо для наших властей. Они хотят молчаливых епископов, которые бы только торжественно служили. Они не выносят тех, которые борются с безбожием" 25 .
Хотя после речи патриарха в Журнале Московской патриархии появилось несколько хвалебных статей, наступление на Церковь в 1960-1961 гг. и уход в отставку мужественного и красноречивого Николая, казалось, заставили патриарха Алексия уступить давлению. Самым трагичным для Церкви стало изменение Церковного положения, проведенное от имени Собора епископов, собравшегося в Троице-Сергиевой лавре 18 июля 1961 г. Это совещание с трудом может быть названо собором, поскольку епископы приехали по телеграммам от патриарха, в которых ничего не говорилось о цели вызова. Епископы прибыли накануне памяти Св. Сергия во время всенощного бдения. На следующий день они совершили продолжительную литургию, затем обедали и после этого были препровождены в зал заседаний, все еще не имея представления о повестке неожиданного для них обсуждения: 1) расширение состава постоянного Священного синода введением в него епископа-секретаря патриархата и епископа, ответственного за внешние сношения, ex officio в добавление к 6 епископам-членам (3 главных митрополита ex officio и 3 епископа, избираемые Синодом, на одну сессию); 2) изменения к положению о приходах; 3) вступление Русской православной церкви во Всемирный совет церквей; 4) об участии Церкви во Всемирном христианском конгрессе за мир, прошедшем в Праге 13-18 июня 1961 г. 26
Нас здесь интересуют перемены в статусе и организации приходов, которые лишили приходского священника всякой власти, передав ее приходскому совету, на деле же исполнительному комитету из трех человек: старосты, помощника старосты и казначея, выбираемых приходским советом из числа прихожан. Собрания приходского совета созываются по необходимости с разрешения местного или районного Советов. Другими словами, если данная тройка удовлетворяет местный Совет, последний может по своему усмотрению отменять приходские собрания на неопределенный срок из страха, что такое собрание не одобрит деятельности тройки или потребует ее отставки. Такие случаи стали обычными 27 . Интересы же Церкви и Совета, обычно состоявшего из коммунистов-атеистов, мягко говоря, не совпадают. Секретный циркуляр 28 , направленный местным властям Советом по делам РПЦ, относительно функций "Вспомогательных комиссий по введению Законодательства о культах" на деле предписывал этим новым органам постепенно заменять существующие "двадцатки" новыми, образованными из "таких граждан, которые будут честно исполнять советские законы, а также ваши предложения и требования... Пусть "совет двадцати" изберет свой исполнительный орган. Желательно, чтобы вы приняли участие в избрании членов этого органа, так чтобы в него вошли те, кто будет проводить нашу линию"*. Все финансовые, экономические, бухгалтерские виды деятельности, включая добровольные взносы в епархию и патриархию на поддержание семинарий и т. д., были полностью изъяты из ведения духовенства и переданы исполнительным тройкам. Священник теперь отвечал только "за духовное руководство прихожанами... за благоговейное служение и удовлетворение всех религиозных потребностей прихожан".
Священник отвечал также за моральный облик служащих в церкви. Однако как он мог выполнять эту роль, если новое законодательство даже не упоминало его как участника общего собрания или исполнительного органа? Как мог он изложить позицию Церкви в возможном конфликте или выступить как пастырь, когда исполнительный орган существовал и собирался совершенно в стороне от него и не был перед ним ответственен, т. е. когда он не подчинялся ни церковной дисциплине, ни даже на практике местному епископу? И лишь по вопросам исключительно богослужебного характера или в случае спора по такого рода вопросам между священником и общиной следовало обращаться к епископу, "который один компетентен
____________________________________________
* Автор располагает этой "Новой инструкцией представителям местных Советов о том, как обращаться с православными христианами". Когда этот документ был показан Никодиму, он заявил, что не знает о нем, но прибавил, что речь идет, по-видимому, об одной из типичных секретных инструкций 1961 г. и что упомянутые комиссии были созданы в хрущевскую эру, но к 1968 г. уже не имели влияния. Тем не менее, все доступные советские документы, касающиеся этих комиссий, относятся к 1965-1967 гг.
в этих вопросах". Даже выбор священника для прихода становится компетенцией приходского совета, конечно, "по благословению" епископа и после регистрации в административных органах. Все это было представлено в послании патриарха архиерейскому собору как возвращение к древнерусским и апостольским традициям соборности, т. е. к расширению самостоятельности и прав общины. Это и в самом деле могло бы быть так, если бы не тот факт, что для собрания общины необходимо было разрешение откровенно враждебных гражданских властей в каждом отдельном случае; если бы речь шла действительно об общине, а не о тройке, которой передавалось управление приходом и которая была всецело во власти уполномоченных СДРПЦ; если бы под общиной подразумевалось собрание прихожан, а не двадцатка; и, наконец, если бы приходской священник был главой приходского совета и его моральным и духовным руководителем, как это установлено канонами.
Патриарх заявил, что необходимость перемен продиктована якобы многочисленными жалобами в патриархат и Совет Министров СССР. Священники критикуют церковные советы; церковные советы критикуют священников; "и те, и другие жалуются, что патриарх и Синод не обращают внимания на их жалобы". Патриарх напомнил своим слушателям, что год назад Синод обращал внимание епископов на случаи "нарушения советского законодательства о религиозных объединениях". В апреле 1961 г. правительство проинформировало патриархат, что священнослужители продолжают нарушать советские законы о религии. В самом деле, в уже цитированном письме отец Всеволод Шпиллер жаловался на то, что упразднение всех административных прав священника в его собственном приходе постановлением Синода от 18 апреля объясняется расхождением церковных постановлений не говоря уже о канонах с советскими законами. В этом плане июльский собор епископов представлялся ему шагом вперед в том смысле, что хотя бы на словах упоминались соборность и каноны 29 .
Возвращаясь к собору, заметим, что это было беспокойное время для священников, время процессов, когда к тюремному заключению были приговорены, по крайней мере, два епископа и множество священников по лживым обвинениям в присвоении церковных средств, сокрытии доходов и т. д. 30 . В этих условиях (как признает даже язвительно-критический самиздат) многие епископы надеялись, что лишение священников всякой финансовой ответственности оградит их от обвинений хотя бы в финансовых злоупотреблениях 31 ; к тому же, требование Советов изменить церковные постановления косвенно свидетельствовало, что власти не планировали немедленного уничтожения всей Церкви, как в 30-е гг., но лишь ее дальнейшее порабощение. Оставалась, таким образом, надежда, что со временем появится и возможность улучшения положения.
Патриарх, стремясь отдалить перемены, уступил 32 . Без сомнения, многие присутствовавшие на соборе епископы знали об этом и разделяли позицию патриарха 33 .
Кадры
Посвящением в 1953 г. Михаила Чуба, первого епископа-выпускника послевоенной богословской академии, начинается совершенно новое поколение епископов, выросших и получивших образование при советском режиме, поколение, пришедшее на смену старым кадрам. К концу 60-х гг. почти все правящие епископы принадлежали к этому поколению. Аналогичный процесс проходил, конечно, в среде приходского духовенства. Московский священник отец Всеволод Шпиллер, реэмигрант, получивший образование в Болгарии, имевший, таким образом, опыт жизни и церковного служения, как в некоммунистической стране, так и в Советском Союзе, в своем отчете для внутреннего пользования следующим образом характеризует это поколение "советских" епископов: "В нашей Церкви, возможно, больше людей... пришедших в Церковь через личный опыт той или иной формы "обращения" (чем в любой другой Церкви). У них в детстве... окружение было активно нерелигиозным и часто антирелигиозным... Вдруг они увидели Церковь в ее правде и красоте... и присоединились к ней".
Дальше отец Всеволод Шпиллер замечает, что они понимают Церковь совершенно иначе, чем традиционно верующие. Не употребляя самого этого слова, он утверждает, что они внутренне настолько смирились с секулярным тоталитаризмом, что просто не могут представить себе терпимое общество, с двумя типами законов: секулярным и церковным. Он ссылается на опыт югославско-русского специалиста по каноническому праву Троицкого, приехавшего читать элементарный курс канонического права в Московской духовной академии: он обнаружил, что его студенты просто не понимают, о чем идет речь. Они не могли представить себе возможность существования независимых учреждений, с их собственными отдельными законодательными системами, в обществе, которое управляется иными законами. Другими словами, тот факт, что Церковь в Советском Союзе не имела статуса юридического лица, казался совершенно нормальным студентам 40-х тт., т. е. тому поколению, которое родилось и выросло при Сталине. Соответственно они не воспринимали и Церковь как общественный институт. Они рассматривали ее в очень узком смысле как "собрание верующих", что полностью исключает юридический контекст.
Шпиллер дальше ссылается на конкретных епископов нового поколения, имеющих тот же менталитет, и полагает, что следствием этого будет в дальнейшем полное подчинение гражданским властям - их требованиям, законам и порядку - не просто из страха, но по убеждению, что в государстве может быть только одна власть и один закон 34 .
Перемены, навязанные Церкви в 1961 г., следует рассматривать в контексте общего гонения на Церковь при Хрущеве. В этом контексте наблюдения отца Всеволода помогут нам
оценить некоторые аспекты преследований и избежать упрощений, характерных для многих самиздатовских документов, рассматривавших епископов исключительно как агентов КГБ и сознательных разрушителей Церкви 35 .
Дополнительные подробности гонений
Официально хрущевская администрация провозглашала своей целью восстановление ленинской "социалистической законности" после сталинских злоупотреблений. Однако Ленин сам считал, что "закон должен служить целям диктатуры пролетариата, каковые не ограничиваются законами, ею созданными" 36 . Так что преследование Церкви могло осуществляться и осуществлялось во имя восстановления "законности". Сталина обвиняли в том, что он извратил советские законы о религии 37 . И в самом деле, постановления 1945 г. по Церкви противоречили законодательству 1929 г. "О религиозных объединениях". Они признавали приходского священника хозяином прихода, а законодательство признавало только "двадцатки" мирян. Так же и закон, упразднявший решения оккупационных властей во время войны, использовался для закрытия большого количества церквей и монастырей на бывших оккупированными территориях. Специальной инструкцией от 16 марта 1961 г. вводилось законодательство 1929 г. в той его части, которая запрещала организовывать в приходах какую бы то ни было благотворительную деятельность и "религиозные центры", а также "предоставлять финансовую помощь приходам и монастырям, которые не пользуются поддержкой местного населения". Постановление Совета Министров фактически запрещало колокольный звон, употребляя более скромные слива - "принять решение об ограничении колокольного звона", пробовало провести в 1961 г. учет религиозных объединений, молитвенных зданий и имущества (как известно, такого рода учеты использовались для закрытия церквей). Оно подтверждало налогообложение духовенства и всех церковных доходов по статье 19 указа Президиума Верховного Совета СССР от 30 апреля 1943 г., т. е. с максимальным налогом в 81%. Единственное облегчение в этом постановлении - это пункт 6, освобождающий от обложения подоходным налогом пособия на лечение, выдаваемые религиозными объединениями один раз в год в сумме, не превышающей месячного дохода, а для лиц старше шестидесяти лет, - двухмесячного дохода, из чего следует, что где-то с 1958-1959 гг., с началом гонений, взимались налоги даже с пособий на лечение. Подписано постановление Хрущевым, помечено "не для печати". Тот факт, что этот документ оставался какое-то время неизвестным для верующих и даже для руководства Церкви, подтверждается справкой о беседах с патриархом Алексием 9-10 апреля 1961 г., подписанной В. Фуровым, заместителем председателя Совета по делам РПЦ.
Там есть такие слова: "Не исключена возможность, что патриарх знает о постановлении Совета Министров СССР от 16 марта сего года, но сказать об этом открыто не хочет" 38 .
В этих условиях Церковь постановила, чтобы приходы, которые не могут себя обеспечить, сливались с соседними церквами. Злоупотребляя этой инструкцией, уполномоченные СДРПЦ на местах и уступчивые епископы закрыли множество сельских храмов, включая и вполне обеспеченные 39 . Этому способствовало также быстрое сокращение сельского населения, особенно в Центральной России, на Волге, Урале и в некоторых районах Сибири. Логично было бы ожидать соответственного роста числа церквей в городах, куда мигрировало сельское население, однако этого не происходило, несмотря на многочисленные петиции верующих 40 .
Законы, запрещавшие религиозное воспитание молодежи, теперь не только соблюдались строже, но и толковались весьма расширительно, вплоть до запрещения детям и молодежи ходить в церковь. И хотя не имелось письменных распоряжений, но по устным распоряжениям уполномоченных священникам запрещалось начинать службу, пока в церкви находились дети, а также причащать молодежь и детей. И с этим вынуждены были согласиться некоторые епископы и большинство священников 41 . Все это сопровождалось соответствующей кампанией в прессе, а также местными запрещениями мальчикам прислуживать в алтаре на том основании, будто это нарушает закон, запрещающий детям работать в церкви 42 . В некоторых случаях у верующих родителей отнимали детей под предлогом "фанатичного религиозного воспитания" и помещали их в интернаты 43 . В одном документе встречаем интересное наблюдение, что хотя "в двух сборниках партийных и государственных постановлений о религии", опубликованных в 1959 и в 1965 гг., "даже не упоминается Совет по делам религий", он за период 1957-1964 гг. радикально изменил свои функции, превратившись в неофициальный и незаконный орган контроля над Московским патриархатом 44 . То же самое подтверждает патриарх Алексий в беседе с Фуровым: "Уполномоченные, выполняя волю местных органов власти, стали командовать епархиями, не считаясь с желанием верующих сохранить церкви и молитвенные дома. Правящим в епархии считается архиерей, но архиерей в настоящее время не управляет, а архиерействует, а уполномоченный управляет". На отговорку Фурова, что, мол, закрываются церкви на Украине, где за время немецкой оккупации, по его утверждению, их было открыто слишком много, и что якобы имеется масса заявлений от самих священников с просьбой закрыть такие, не окупающие себя церкви, патриарх ответил, что многие церкви закрыты без особых оснований, а верующие и духовенство сообщают о притеснениях, просят защитить Церковь, доложить об этом правительству. Далее он жаловался, что не может попасть на прием к главе правительства и лично рассказать о закрытии церквей, так что
в верующем народе считают его, патриарха Алексия, плохим главой Церкви. "Я не информирую, мол, и не вхожу в правительство с просьбой поддержать Церковь". Фуров доносил, что главной опорой патриарха в сопротивлении Совету по делам Русской православной церкви и в выполнении решений Совета о закрытии церквей и монастырей является его личный секретарь Даниил Остапов. За сопротивление закрытию церквей Фуров назвал Остапова "наглым человеком": "Остапов - злобный человек и пытается оказывать сопротивление всем нашим мероприятиям. Наглость этого человека проявляется во всем. Остапов всячески поддерживает политически сомнительных лиц". К ним Фуров отнес епископов Симона и Андрея (Сухенко), который вскоре оказался в концлагере, а также игумена Почаевской лавры Севастьяна. "Он использует всякую клеветническую и заведомо ложную информацию, идущую со стороны наиболее оголтелых мракобесов, для того чтобы подогреть патриарха, восстановить его против Совета и мероприятий местных советских органов и государства", - пишет Фуров и добавляет, что по возвращении патриарха в Москву после отдыха в Одессе надо с ним в Совете провести беседу и "рекомендовать патриарху освободить от руководства епархиями такие одиозные фигуры, как епископ Новосибирский Донат, архиепископ Винницкий Симон, епископ Черниговский Андрей, игумен Почаевской лавры Севастьян. Всему этому мешает Остапов. Интересно, что когда с патриархом шел разговор о перемещении духовной семинарии, - доносит Фуров, - Остапов влез в разговор и выступил с возражениями. Остапов возражает против закрытия Михайловского монастыря в Одессе, борется за сохранение Глинской Пустыни, против закрытия Липчанского монастыря. Наконец, он возражает против требования Совета по делам Русской православной церкви возвести Никодима из звания епископа в звание архиепископа". Он еще очень молодой, поясняет Фуров, недавно стал епископом, но поскольку едет во главе делегации Русской православной церкви на заграничную конференцию, то для престижа нужно, чтобы был архиепископом. Как мы знаем, требование Совета было выполнено, епископ Никодим стал архиепископом в 1961 г., так что Совет оказывал давление на принятие патриарших решений в отношении не только перемещения, но и повышения в звании, возведения в сан епископов. Более того, Фуров настаивал на том, чтобы патриарх закрыл ряд монастырей. На это патриарх ответил, что ему как главе Церкви крайне тяжело выпустить такой указ, но что он даст соответствующие указания правящим архиереям другим путем - устно или через Синод. Заканчивая беседу, Фуров потребовал смирить Остапова и пригрозить ему, что противодействие Совету по делам Русской православной церкви приведет к "соответствующим последствиям"; и совершенно выходят за всякие рамки откровения Фурова о том, что дни Церкви сочтены: "Страна строит коммунизм, партия и государство заботятся о воспитании человека нового общества, свободного от
религиозных предрассудков, и разве не ясно, какова перспектива Церкви лет через 20-30, когда люди будут атеистами? Пусть патриарх не обижается, что люди рвут с религией и закрывают церкви" 45 . Любопытно, что руководители Совета по делам Русской православной церкви в беседах с патриархом и с другими представителями Церкви все время заверяли их, что они действуют строго в соответствии с законом. Но мы уже видели, какой это закон: например, постановление от 16 марта 1961 г., которое нигде не было опубликовано и распространялось только для служебного пользования. Шафаревич в уже цитировавшейся брошюре указывает, что помимо этого постановления 29 новых статей было введено указом Верховного Совета РСФСР от 19 октября 1962 г. в законы 1929 г. о религиозных объединениях, другими словами "верующие отвечали по этим статьям, даже не зная их содержания". Такова была восстановленная "ленинская социалистическая законность"!
Ситуация несколько изменилась к лучшему в послехрущевс-кую эпоху, когда впервые было опубликовано в 1966 г. Положение о Совете по делам религий (СДР) после упразднения Совета по делам Русской православной церкви и передачи его функций СДР 8 декабря 1965 г.; а также когда в 1975 г. появилась новая редакция законов о религиозных объединениях 1929 г.* Эти вопросы будут рассмотрены в 13-й главе.
Судьбы семинарий
Спустя восемь лет после возобновления работы духовных школ в Советском Союзе вопросы богословского воспитания и образования все еще не были решены. Это видно из речи патриарха Алексия при открытии совещания ректоров, инспекторов и наставников академий и семинарий 18 июля 1953 г. В своей речи патриарх говорил, что в связи с тем, что в течение без малого тридцати лет не было в стране богословской науки, она не развивалась, некому было двигать ее вперед, уровень духовных школ и преподавателей оказался весьма низким, большинство преподавателей не имели специального богословского образования и не были по профессии преподавателями или учеными в области богословия. Он призвал не снижать, а повышать уровень богословского образования, не упускать из виду главной цели - "подготовлять пастырей, дать ученику основные понятия о пастырстве, вооружить его, прежде всего тем, что потребуется ему завтра как священнослужителю Православной церкви, как проповеднику". Он говорил также о беспрецедентной неподготовленности студентов и воспитанников - ведь они поступали из
_______________________________
* Имеется в виду постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. с изменениями и дополнениями, внесенными Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 23 июня 1975 г.
гражданских школ без всякого даже элементарного понятия о Церкви, поэтому в сжатые сроки, за 4 года, приходилось восполнять то, что в дореволюционное время преподавалось в течение всей учебы в начальной и средней школе, и в семинарии. Патриарх Алексий призвал к углубленному изучению творений отцов церкви и анализу Священного писания, которое в семинарии проходится слишком поверхностно. Эти предметы можно изучать более интенсивно за счет сокращения изучения расколо- и сектоведения, которые были острой темой в дореволюционной России, но в некоторой степени, по мнению патриарха, утратили свою остроту в новое время. Несколько иронически звучали его заверения в том, что сейчас, наконец, у Церкви есть полная свобода, которой у нее не было до революции при обер-прокурорстве. Патриарх призвал развивать церковную науку, воспользовавшись новой свободой, которой раньше не было. Конечно, патриарх вынужден был считаться с присутствием на этом совещании Карпова и говорить о "свободе и благополучном состоянии" школ 46 .
Как обстояло дело со "свободой семинарий и академий", на деле видно из доклада Карпову инспектора Ленинградской духовной академии Парийского в том же 1953 г., где он сообщал о чрезвычайном происшествии. Неожиданно в духовную академию в Ленинграде явилась группа студентов 3-го курса горного института и пожелала осмотреть ее. Как их Парийский ни отговаривал от этого, заверяя, что в академии ничего интересного нет, они все-таки настояли на том, чтобы провести экскурсию. Пришлось отвечать на вопросы (в докладе перечисляется ряд вопросов), и хотя студенты духовной академии не показывались во время осмотра, но, когда гости уходили из здания, за ними следом вышли сначала один, а затем другой и третий ее воспитанники (в докладе они названы по имени и по курсу). "Их окружили гости, и завязалась на дворе общая беседа. Я велел швейцару вызвать Зубкова, одного из этих студентов, якобы к телефону, а потом сказал Зубкову, чтобы он вызвал остальных как будто бы на спевку". Студенты академии тут же были опрошены инспектором, какие им задавали вопросы. В заключение Парийский сообщил: "О происшедшем мною также сообщено в Ленинградский обком КПСС". Вот один из примеров "свободы" 47 .
Некоторое волнение представителей Совета по делам РПЦ по поводу роста количества слушателей духовных школ замечается с 1955-1956 гг., когда он становится особенно заметным. В отчетах Совета по делам РПЦ указывается, что в 1956 г. число студентов и слушателей духовных школ по сравнению с 1952 г. увеличилось почти вдвое. Заметно растет уровень учебной подготовки молодежи, поступающей в семинарии. Так, в 1956 г. 91% состава учащихся в семинариях имели полное среднее светское образование. Растет число молодежи. В одном из отчетов говорится, что четыре года назад в семинариях и академиях об-
учалось в возрасте от 18 до 20 лет только 126 человек, а теперь 311, или 30% всего состава. Все это беспокоит Совет. Указывается на то, что подают прошения в семинарии комсомольцы и люди с высшим образованием, со светскими профессиями или со средними рабочими специальностями, как, например, шлифовальщик Минского тракторного завода, 1935 г. рождения, член ВЛКСМ. В Саратовскую семинарию был принят учащийся 2-го курса Саратовской консерватории и подали прошения два комсомольца. Просеивание абитуриентов видно из следующей статистики: "В очередной набор в духовные учебные заведения - т. е. на 1957 год - поступило 765 заявлений о приеме. По сравнению с прошлым годом количество поданных заявлений увеличилось на 168, а среди принятых на 42". Вот каким высоким был процент отсеивания, и этим, конечно, занимались работники Совета по делам РПЦ. Немало было абитуриентов, на которых Совет рекомендовал обратить особое внимание, т. е. как-то не допустить их к получению богословского образования. Например: студент 4-го курса медицинского института, студент 4-го курса пединститута, инструктор райсовета и бывший заведующий клубом в сельсовете. Это смущает власти. Любопытна докладная записка, составленная по ленинградским духовным учебным заведениям на 1955-1956 гг. Совету по делам РПЦ, где выражалось большое беспокойство по поводу того, что в духовную семинарию митрополит Григорий принимает таких лиц, как сын баптистского пастора, проживавшего на оккупированной территории, другое лицо - с судимостью по 58-й статье. Особенно занимал уполномоченного Совета бывший военнослужащий 35 лет, приславший длинное письмо, в котором пишет, что на войне, где воевал и был награжден, он пришел к заключению о бессмысленности жизни без Бога и стремится попасть в духовную академию или семинарию, чтобы, наконец, получить богословское образование и всю свою жизнь посвятить служению Богу. Кончается это письмо следующими словами: "Я обращаюсь к Вам не только за советом, но и за покровительством, за помощью. Я обращаюсь к Вам, потому что Ваши старания на пользу Церкви не остаются безызвестными". Письмо адресовано ректору Ленинградской духовной академии. Хотя митрополит Григорий вынес резолюцию: "Совету академии на рассмотрение", инспектор Парийский, видимо под давлением уполномоченного Совета, отклонил это ходатайство. Уполномоченный жалуется на митрополита Григория, что тот слишком широко принимает такого рода кандидатов в духовные школы. Иными словами, в духовные школы следует допускать, по мнению Совета, только посредственности, ничего не обещающие в будущем 48 . Уже к 1959 г. Совет стремится пресечь попытки увеличить число студентов в семинариях и академиях, расширить их помещения. Так, Карпову уполномоченный Совета по Ленинграду Чернов пишет: "Стремления расширить контингент учащихся нельзя считать оправданными с точки зрения Совета. Более того, Совет
настаивает на немедленном закрытии Ленинградского заочного отделения в связи с открытием такового в Москве". Докладная записка члена Совета Сивенкова, посланного на инспекцию Ленинградских духовных школ в том же 1959 г., адресованная Карпову, - уже явное свидетельство непосредственного вмешательства Совета в учебный процесс духовных школ. Так, он считает недопустимым кандидатские и дипломные работы семинаристов и студентов академии на нравственные темы, в которых они развивают мысли о том, что родители должны активно воспитывать детей в религиозном духе, и комментирует: "...эти сочинения авторов являются прямым нарушением ленинского декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви. Авторы не признают и осуждают постановку коммунистического воспитания подрастающего поколения в советской школе". Не нравится ему и постановка изучения Конституции и советского законодательства о Церкви в духовных школах, так как оба предмета подаются там так, "чтобы подготовить служителей Церкви к лучшему приспособлению религиозной идеологии и церковной деятельности к условиям социалистического строя" 49 .
Окончательная расправа с семинариями начинается в 1960 г. Дела о духовных учебных заведениях за 1960 г. полны постановлений руководителей Совета по делам РПЦ о недопущении того или иного кандидата в семинаристы, уже после их принятия семинарским начальством. Предлоги, используемые в этом случае Советом по делам РПЦ, были таковы: отсутствие рекомендации правящего архиерея - как будто это дело Совета, а не академического начальства; моральная нестойкость, а отсюда - сомнение уполномоченного в том, что из кандидата выйдет хороший пастырь. Но что имеется в виду под моральной нестойкостью? Опять же разве это дело Совета, епископа и руководства семинарии? Другие причины недопущения в семинарию - это бывшее членство в КПСС или ВЛКСМ. На 1960 г: приходится немало дел священников и выпускников семинарии, посланных на епархии по просьбе местного епархиального архиерея, но не получивших регистрации. Епископ разводит руками: 25 вакансий в Краснодарской епархии, а ни одного выпускника семинарии он не может прописать - уполномоченный СДРПЦ не дает. Характерный пример в Курской епархии, где секретарь Курского обкома Архипова заявила, что она не желает, чтобы в Курскую епархию посылались молодые священники - выпускники духовных школ. Епископ Леонид Курский, который выписал 5-6 таких молодых священников, не смог их прописать, когда они приехали. Местный уполномоченный пишет в Совет, чтобы указанные лица не посылались в распоряжение епископа Леонида.
Страница сгенерирована за 0.02 секунд!
К.ЛАРИНА: Начинаем программу «Дорогой наш Никита Сергеевич». Сегодня я работаю одна без Виталия Дымарского – он, к сожалению, приболел. Но, надеюсь, что к следующим выходным все будет нормально и Виталий вновь будет в строю. Но мы программу сегодня посвящаем проблеме религии при Хрущеве. Хрущев и церковь: антирелигиозная компания – так мы формулируем тему нашей передачи. Я представлю наших гостей – это журналист, обозреватель «Московского Комсомольца» Сергей Бычков. Добрый день, Сергей, здравствуйте.
С.БЫЧКОВ: Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: И главный редактор газеты «НГ-религии», приложения к «Независимой газете» Марк Смирнов. Добрый день, Марк.
М.СИМОНОВ: Добрый день.
К.ЛАРИНА: Перед тем как начать разговор с нашими гостями, мы по традиции передаем слово нашему корреспонденту Андрею Гаврилову, который небольшую зарисовку из той эпохи нам представит.
А.ГАВРИЛОВ: Закрытие монастырей, попытки расправиться со священниками, запрет на колокольный звон, пропаганда атеизма – все это было во времена Хрущева. Позиция генсека в отношении церкви прекрасно видна по его высказываниям: «Мы продолжаем быть атеистами, и будем стараться освободить от религиозного дурмана большее количество народа», - говорит Хрущев еще осенью 1955-го. Позже заявляет: «Скоро мы покажем последнего священника по телевидению».
Число монастырей и православных храмов в Советском Союзе резко сокращается. Наступление Хрущева на церковь начинается осенью 1958-го, когда выходит несколько постановлений. В одном из них партийным и общественным организациям предложено развернуть наступление на религиозные пережитки в сознании и быту советских людей. Повышен налог с земельных церковных участков, включая даже кладбища при монастырях, из библиотек исчезают религиозные книги. Власть пытается не пустить верующих в святые места. Рядом с ними или даже прямо на их месте устраивают свинарники и мусорные свалки.
В конце 50-х Хрущев запрещает колокольный звон, разрешенный Сталиным осенью 1941-го. Попытки церковнослужителей противостоять успеха не имеют. Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай, в миру Борис Ярушевич сравнивает хрущевское наступление на церковь с преследованием, которое было до Великой отечественной войны. Он против закрытия сельских церквей, и говорит, что газета «Правда» пишет ложь о святой церкви.
Хрущев митрополита ненавидел и позже добился его смещения. Закрыть храмы и монастыри удается, правда, не везде. Так, попытка ликвидировать Речульский монастырь вблизи Кишинева превращается в настоящее побоище. Паства окружает здание плотным кольцом. Милиционеры стреляют по людям, один человек убит, несколько ранено. Ценой человеческой жизни монастырь, все же, отстояли, как и Псково-Печерский.
Когда туда привезли указание о закрытии монастыря, Архимандрит Алипий, в миру Иван Воронов бумагу разорвал и сжег и сказал, что лучше пойдет на мученическую смерть, чем закроет обитель. От монастыря Хрущев и его приближенные отстали. Возможно, еще и потому, что министр культуры страны Екатерина Фурцева побывала в обители, поговорила с Архимандритом и убедила Хрущева не принимать репрессивных мер против Псково-Печерского монастыря.
Советские власти усилили давление на Троице-Сергиеву Лавру. Милиция и люди в штатском провели акцию запугивания. В день памяти Святого Сергия Радонежского 8 октября 1960-го они задержали многих верующих и их арестовали, требуя, чтобы те больше в Лавру никогда не приходили.
Спустя год закрыли Киево-Печерскую Лавру, и даже туристов в нее не пускали. А, вот, работу 2-х женских монастырей в Киеве остановить не удалось. В 1961-м Хрущев требует сместить Николая Ярушевича, чья критика в адрес генсека и ЦК Компартии нарастает. Он говорит, что сейчас – и это очевидно – проводится линия на уничтожение православной церкви и религии вообще, причем, более глубоко, чем это было, к примеру, в 20-х.
Митрополиту Крутицкому и Коломенскому предложено переехать на кафедру в Ленинград или Новосибирск. Тот отказывается, говорит, что как любой гражданин Советского Союза имеет право жить по месту прописки. Это небольшой домик рядом с метро Бауманская, митрополиту там помогает по хозяйству некая женщина-медсестра. В доме она исполняет обязанности экономки. Некоторые историки считают, что женщина была завербована, поскольку при первом сердечном приступе митрополита осенью 1961-го она вызвала не обычную районную неотложку, а ту, которую ей приказали. Николая Ярушевича отвезли в больницу, где вводили большие дозы лекарств, и сердце митрополита не выдержало.
С 1958-го по 1964-й закрыли больше 4 тысяч православных храмов. Кульминацией нападок Хрущева на церковь стал взрыв Преображенского храма в Сокольниках в Москве в начале июля 1964-го под предлогом строительства метро. Очевидцы вспоминали, что церковь будто поднялась над землей и рассыпалась. Люди в слезах брали кирпичики на память. Некоторые считают, что отставка Хрущева была не случайной именно 14 декабря 1964-го в день Покрова Пресвятой Богородицы. Возможно, так Бог воздал генсеку за кощунственные и циничные действия против церкви.
К.ЛАРИНА: Сейчас будем ошибки искать у Андрея Гаврилова.
М.СИМОНОВ: Ну, храм, все-таки, на Преображенской площади не в Сокольниках, который был взорван недалеко от входа в метро, и все жители Преображенки знают это место. И сейчас, действительно, ставится вопрос о его воссоздании. Ну и еще, конечно, надо сказать, что, все-таки, Екатерина Фурцева в то время была еще не министр культуры. а только секретарь ЦК.
К.ЛАРИНА: Ваши замечания, Сергей?
С.БЫЧКОВ: Ну и, вряд ли, она, конечно, была в Псково-Печерском монастыре и вряд ли она беседовала с отцом Алипием. И вряд ли это повлияло на то, что монастырь не был закрыт.
К.ЛАРИНА: Ну, если человек об этом рассказал, я думаю, это же не рассказ очевидца, значит, где-то об этом написано.
М.СИМОНОВ: Ну, в принципе, очень много легендировано, понимаете? Вот, скажем, обстоятельства смерти митрополита Николая. Ну, вот, фраза «вводили большие дозы лекарств». А что значит положить тяжело больного человека и вводить малые дозы лекарств? Это же совершенно… только врач понимает, сколько и какие количества лекарств надо вводить.
К.ЛАРИНА: Ну, все равно, при странных обстоятельствах, говорят так.
М.СИМОНОВ: Дело в том, что я полагаю, что вот эта информация – она, во многом, стимулирована западными источниками, вообще западными советологами, исследователями проблем религиозной жизни в СССР. В частности, такими как Джейн Эллис, как Поспеловский и целый ряд других, которые не имеют точных источников, архивных данных. Зачастую просто оперировали слухами.
Я, например, смотрел архив Самиздата радио «Свободы» очень внимательно, там работал. Вы знаете, я читал кучу такого рода материалов, которые приходили просто, ну, как бы, когда туристы вывозили или через дипломатов передавали разные рукописные тексты, которые именно в этот архив Самиздата и попадали – они наполовину составляли мифологический пласт. Это не исторические документы и ничем не оправданы.
К.ЛАРИНА: Ну что ж? Наши источники сегодня, напомню, уважаемые источники – это Сергей Бычков и Марк Смирнов. Давайте, все-таки, начнем наш разговор об этом времени. Можно ли, действительно, говорить, что это один из самых тяжелых периодов в истории церкви? Советский период, да?
С.БЫЧКОВ: Безусловно, безусловно. Дело в том, что, ведь, когда говорят «хрущевские гонения», то часто забывают о том, кто стоял, действительно, за разработкой всех этих планов. А за этим стоял тогда главный идеолог Компартии – это Михаил Суслов. И он дважды предпринимал наступление на церковь. Первое выступление было предпринято в 1949-м году, но оно было удачно отражено Карповым. Второе – в 1954-м после смерти Сталина, но оно также было нейтрализовано.
К.ЛАРИНА: Карпов возглавлял комиссию при Совмине, да?
С.БЫЧКОВ: Нет, он был председателем Совета по делам Русской Православной Церкви. Это полковник, который был назначен Сталиным в 1943-м году.
М.СИМОНОВ: Уж давайте тогда скажем, полковник Министерства государственной безопасности. Потому что полковник – он не строевой службы.
С.БЫЧКОВ: (смеется) Естественно, да. И Сталин при этом ему сказал в 1943-м году, что «не вздумайте быть обер-прокурором». И из сохранившейся переписки Карпова с Патриархом Алексием I, мы знаем, что у них были очень теплые, дружеские отношения, и как ни странно, именно в этот период гонений, которые названы «хрущевскими», Карпов выступает как защитник церкви.
М.СИМОНОВ: Я, вообще, не согласен с термином «гонения». Все-таки, гонения предполагают, действительно, тотальное уничтожение, допустим, христиан в Древнем Риме, да? Вот, гонения на христиан при Диоклетиане, скажем, да? Гонения, действительно 20-х – 30-х годов – это гонения. Но при Хрущеве можно говорить, безусловно, о преследовании церкви, можно говорить о дискриминации верующих и духовенства. Но, простите, какие гонения, когда Патриарх занимает особняк в Чистом переулке, бывший особняк германского посла, фашистской Германии. Когда он разъезжает по Москве в ЗИЛе, в правительственном автомобиле. Когда иерархов наделяют полномочиями представлять советский комитет защиты мира и участвовать во всемирном движении, когда они выезжают заграницу.
К.ЛАРИНА: Ну, потому что для внешней политики присутствие иерархов церкви необходимо было для того, чтобы, все-таки, лицо сохранить. Образ страны.
М.СИМОНОВ: Да, совершенно верно. Но, понимаете, слово «гонения» уже не подходит.
К.ЛАРИНА: То есть, вот в этом, наверное, и главное противоречие. Простите, сейчас мы об этом поговорим. Что, с одной стороны, безусловно, это можно назвать антирелигиозной кампанией – пусть не гонения, но некая кампанейщина была, да?
М.СИМОНОВ: Да, вот это правильно. Кампания.
К.ЛАРИНА: Но с другой стороны, на международном уровне хотелось сохранить присутствие Русской Православной Церкви в политической жизни страны.
М.СИМОНОВ: Безусловно, да. Как в свою очередь, западным центрам, которые следили внимательно и это внешнеполитические ведомства разных стран, например, США. Для них, наоборот, было очень важно трактовать это как гонения на верующих. Ватикану, в том числе. Для того, чтобы представить ситуацию в Советском Союзе как, действительно, вызывающую возмущение всего мирового сообщества или всех христианских церквей.
К.ЛАРИНА: Ну, ладно, перестаньте. Все-таки, давайте вспомним. Андрей про это не сказал, что именно в эти годы, если я правильно помню, в 1959-м году.
К.ЛАРИНА: «Наука и религия» журнал.
С.БЫЧКОВ: И вот первое было совещание, организованное Сусловым.
К.ЛАРИНА: И был, вот, организован, основан журнал «Наука и религия», и началась кампания про пропаганде агрессивного атеизма. Вот, как я понимаю, сродни 20-м годам в первые годы советской власти.
С.БЫЧКОВ: Ну, даже не сравнить. Я бы сказал, что эти гонения… Конечно, я согласен со своим коллегой, когда он говорит, что да, не было таких кровопролитий, то есть не сажали направо и налево, хотя мы знаем, что в это время были посажены 2 архиепископа. Был арестован и посажен архиепископ Черниговский Андрей Сухенко и епископ Ивановский Иов Кресович.
К.ЛАРИНА: А по каким статьям, интересно?
С.БЫЧКОВ: Их обвиняли в том, что они превышали должностные полномочия, не доплачивали налоги, и оба получили сроки. Ну, конечно, по сравнению с 20-ми это были сроки, как говорится, детские: 5-6 лет, хотя, это все сопровождалось фельетонами. Но я бы хотел напомнить еще одну деталь такую. Что, например, тогдашний ответственный секретарь журнала «Московская патриархия» Анатолий Васильевич Ведерников – он через агентство нанимал, и агентство присылало – были такие тогда агентства – оно присылало все вырезки, касающиеся религии. Так вот, надо сказать, что к концу 1959 года агентство отказалось от этих услуг, потому что они не справлялись с этими вырезками, такой поток шел. И я помню, отец Александр Мень рассказывал, что в день выходило примерно от 7 до 8 книг атеистического содержания. То есть можно себе представить, какой это был массированный шквал.
К.ЛАРИНА: И еще то, что я прочитала, именно в это время был введет учет и контроль всех таинств в церкви, когда необходимо было паспортные данные записывать, кто когда чего, венчался, крестился и прочее. Регистрация.
С.БЫЧКОВ: Это пришло позже. Это уже пришло после 1961-го года.
К.ЛАРИНА: Ну, все равно, эти же годы, хрущевское время.
С.БЫЧКОВ: Да. Когда 18 июля 1961 года был проведен архиерейский собор, на котором было потребовано, чтобы священник не возглавлял «двадцатку», а был наемником. То есть «двадцатка» возглавлялась старостой светским.
К.ЛАРИНА: Что такое «двадцатка»? Вы нам объясните.
С.БЫЧКОВ: 20 человек верующих.
М.СИМОНОВ: Это исполнительный орган любого прихода, любой религиозной общины во главе с председателем и ревизионной комиссией. 20 человек. Без этой «двадцатки» нельзя зарегистрировать общину – обязательно должна быть «двадцатка».
С.БЫЧКОВ: И архиерейский собор 1961 года, который, действительно, был разбойничьим собором, на нем доклад основной делал митрополит Пимен, будущий Патриарх Крутицкий и Коломенский. Он лишил священников каких-либо прав. То есть «двадцатка» имело право расторгнуть договор со священником, не объясняя ему, почему она расторгает его. И священник оказывался на улице, выброшенный просто.
То есть, на самом деле, действительно, конечно, это были гонения. Ну, если мы вспомним, например, о том, сколько было к 1959-му году монастырей – было 58 монастырей на территории Советского Союза, и 7 скитов. И уже в конце 1959 года Фуров приезжает в Одессу.
М.СИМОНОВ: Это заместитель председателя Совета по делам религии при Совете министров СССР. Но уже только не Карпова, а уже заместитель Куроедова.
С.БЫЧКОВ: Куроедова, да. И он начинает вести с Патриархом переговоры, и доклады в ЦК. Сохранились архивы, его докладные записки о том, что с Патриархом достигнуто соглашение к 1961 году сократить количество монастырей на 22, то есть практически почти наполовину, и уничтожить все 7 скитов. Но потом события развивались уже по непредсказуемому сценарию, после 1961 года.
К.ЛАРИНА: А что касается экономического давления. Действительно, был чуть ли не в 50 раз повышен налог, да?
М.СИМОНОВ: Ну, был повышен налог на землю.
К.ЛАРИНА: И свечной какой-то.
М.СИМОНОВ: Изготовление свечей. И вообще доход самих священников, их зарплаты. Если она раньше не контролировалась, священник, прямо скажем, мог злоупотреблять и даже очень большие деньги мог забрать из церковной кассы, как, впрочем, и сейчас. То после 1961 года, когда церковь, как бы, сама отстранилась от административной экономической жизни приходской, то уже приходской совет выплачивал зарплату священнику.
С.БЫЧКОВ: Он сам назначал, сколько он должен ему платить, сколько он может ему платить.
М.СИМОНОВ: Совет, да. А раньше сам священник себе назначал, сколько он хочет себе платить.
С.БЫЧКОВ: Ну, обычно сейф стоял в алтаре, и он открывал сейф и брал столько, сколько считал нужным.
М.СИМОНОВ: Ну, по-разному. Делили, в основном, кстати говоря, только крупные бумажки. А мелочь, как мне рассказывал покойный митрополит Никодим, обычной дьяконовской свечой делили, допустим, на 4 кучки. Священнослужителей было четверо, делили на 4 равные части, мелочь вообще не считали. Поэтому нельзя сказать о том, что, как бы, не было основания у властей говорить о том, что нет финансовых злоупотреблений. Конечно, они были. Конечно, были. А после 1961 года священник получает зарплату, она фиксированная, она сразу же фиксируется и налоговым органом, Фининспекцией.
С.БЫЧКОВ: Это считались нетрудовые доходы.
М.СИМОНОВ: Не совсем так. Это трудовые доходы, 19-я статья налогообложения, которая приравнивала священнослужителя к частному предпринимателю, скажем, врачу-дантисту, сапожнику или, ну, представим себе какого-то в советской системе человека, который…
К.ЛАРИНА: А какое там может быть частное предпринимательство официальное в советское время?
М.СИМОНОВ: Были дантисты, которые сами, так сказать, платили свои налоги, отдельно.
С.БЫЧКОВ: Ну, налоги были людоедские, конечно.
М.СИМОНОВ: Налоги были высокие. Но при этом я хочу сказать, что даже при этой налоговой системе, ну, скажем, священник Троицкого собора Александро-Невской Лавры получал в 70-е годы 550 рублей. Вот, чистыми оставалось где-то 300-350. Остальное он отдавал государству. Ну, заметьте, что для среднего советского человека зарплата в 300 рублей – ну, это очень неплохая зарплата.
С.БЫЧКОВ: Профессор получал примерно столько.
М.СИМОНОВ: Да, даже минус налог. Архиерей получал до 1000 рублей.
К.ЛАРИНА: А еще мы не сказали, какова судьба была в этот период учебных заведений богословских?
М.СИМОНОВ: Ну, вот здесь, действительно, очень правильно вы это отметили. Действительно, ведь, не только монастыри, скиты, святые места подверглись закрытию административному без всяких законных оснований, а еще и духовные школы. Потому что Хрущева, как идеолога… Кстати, вот, вы сказали, что главный был виновник и идеолог Суслов, а вы забыли Ильичева. Вот, Хрущев в своих воспоминаниях конкретно пишет, что все это делал Ильичев. И даже он пишет: «Он хотел получить пропуск в Политбюро, вот и старался». Конечно, это писал поздний Хрущев, конечно, это уже был пенсионер, который был милый и замечательный, добрый старичок, живя у себя на даче, на пенсии.
К.ЛАРИНА: И о многом жалел, кстати.
М.СИМОНОВ: Да. Так вот, было, конечно, принято и решение о сокращении духовных школ. Но, видимо, продолжим после перерыва.
К.ЛАРИНА: Совершенно верно. Рано к нам пришла Марина Старостина, поэтому раньше и начнет. Напомню, что мы слушаем с вами – кто-то слушает, а кто-то ведет – программу «Дорогой наш Никита Сергеевич». Сегодня мы говоримо о церкви, о религии в хрущевскую пору, об антирелигиозной кампании известной. Продолжим после выпуска новостей, и если у вас есть какие-то уточняющие вопросы или реплики, тоже готовы их озвучить в прямом эфире. Напомню номер SMS +7 985 970-45-45.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: Напомню, что сегодня мы говорим о том, что происходило с церковью в то знаменательное время. И у нас в гостях Сергей Бычков, журналист, историк, обозреватель «Московского Комсомольца» и Марк Смирнов, главный редактор газеты «НГ-Религии». Я бы хотела немножечко поподробнее рассказать, расшифровать: что значит «закрывали монастыри»? Чтобы, все-таки, люди понимали, что это значит. Или закрывали храмы, или монастыри. Это не просто забивали там двери, это же было как в 1918-м году. И колокола снимали, и кресты снимали. Было такое?
М.СИМОНОВ: Все по-разному. На самом деле, иногда это выглядело просто так, что сам священник оставлял приход или его лишали регистрации, и тогда он не мог служить, и храм через несколько месяцев превращался уже в недействующий. Тогда власти говорили: «Раз община не существует, он закрывается». Иногда он просто стоял закрытый, иногда, действительно, как комната председателя колхоза. Вспомните знаменитый рассказ Шукшина про церковь. Начинают ее ломать, пытаются на кирпич разобрать или пытаются крест свалить. Это все зависело, во многом, от местных властей, даже от председателя колхоза.
А где-то, ну, просто стоит закрытая церковь с повешенным замком. Таких храмов было много, и они практически дожили до времени перестройки и потом открывались.
С.БЫЧКОВ: Мы говорили с вами о том, что гонения развивались волнообразно. Начавшись в мае 1958 года, к 1961 году они достигли своего апогея. И 1961-й год был решающим годом. Во-первых, убрали Карпова, во главе Совета встал Куроедов. Во-вторых, умер митрополит Николай Ярушевич, умер протопресвитер Николай Колчицкий, который тоже играл видную роль. Но здесь, говоря о гонениях на русскую церковь, мы часто забываем о том, что эти гонения коснулись всех конфессий на территории СССР. Они коснулись и протестантских деноминаций, и мусульман. То есть это, действительно, шло такое, сплошное.
Потому что еще раз напомню, что постановление, принятое Сусловым, оно так и называлось: «О недостатках в научно-атеистической пропаганде». И уже потом летом 1959 года были выработаны конкретные меры, и это все спускалось вниз. И вот уже когда произошел этот перелом в 1961 году, все уже стало неконтролируемым. То есть врывалась в храмы молодежь, начинали крушить все, что попало. То есть это, действительно, напоминало вот это беснование 20-х годов. И, конечно, направлялось это сверху, из Москвы. То есть это все было результатом тех постановлений, которые были приняты в ЦК КПСС. То есть люди почувствовали полную безнаказанность.
К.ЛАРИНА: А сопротивление какое-то было?
С.БЫЧКОВ: Ну, дело в том, что в 1960-м году… Ну, во-первых, Карпов еще в мае 1959 года предупредил Патриарха Алексия Симанского о том, что готовится такое постановление. И он стал проситься на прием к Хрущеву – тогда он был первым секретарем.
Хрущев отказал ему в приеме, и когда был официальный прием 7-го ноября 1959 года в Кремле, то Патриарх Алексий подошел к Никите Сергеевиче и попросил его принять. Он ему сказал, какие проблемы. «Вот, изложите это в письме». Вызвали после этого митрополита Николая Ярушевича в Совет, и Карпов ему сказал: «Если вы чем-то недовольны, вы можете написать письмо».
Митрополит Николай написал письмо. Конечно, это был коллегиальный труд, там участвовал Анатолий Васильевич Ведерников, и это письмо было передано в Совет по делам религий, и, естественно, Совет уже передал в высшие инстанции. Потом Карпов вызвал митрополита Николая и сказал: «Факты, изложенные в письме, не подтвердились». Ответа на это письмо не было.
М.СИМОНОВ: Ну вот, вообще, чтобы закончить мысль, которую вы подняли, Ксения, по поводу еще и духовных школ. Тоже надо сказать о том, что задача была, конечно, лишить церковь кадры. Кадры – это, естественно, духовные школы, семинарии и академии, в тот момент их было 8 семинарий и 2 академии. В результате хрущевских административных мер, осталось только 3 семинарии и 2 академии. Действовали по-разному. Иногда, допустим, препятствовали поступлению новых студентов, абитуриентов. И при отсутствии, естественно, наполняемости семинарии нужно было закрываться. Для этого, конечно, использовались разные способы. Это могли, допустим, через Военкомат человека вызвать на сборы учебные военные или забрать в армию. Или через милицию, или через комсомол. То есть разные были какие-то пути, когда студентам или будущим студентам не давали попасть в состав учащихся. Это первое.
Второе, конечно, были возможности, я не знаю, отключить электричество, воду.
К.ЛАРИНА: Методы все те же, короче.
М.СИМОНОВ: Да. То есть чем дальше мы смотрим где-то на периферии в какой-то области или в какой-то республике это происходит… Скажем, на Украине были свои, более жесткие методы, в Молдавии, где были попытки даже использовать милицию, чтобы изгнать монахов или монахинь из монастырей.
В центре немножко по-другому все происходило, но главная задача была, чтобы сократить число этих духовных школ. Ну вот, в результате практически до самой перестройки, до той свободы религиозной в стране существовало, как я сказал, 3 семинарии и 2 академии, одна в Ленинграде, другая в Загорске, Московская духовная академия.
С.БЫЧКОВ: Говоря о монастырях, не будем забывать, что была система прописки. То есть закрывался монастырь, как, например, Глинская пустынь была закрыта. Куда деваться монахам? Они прибивались в Почаевскую Лавру. В Почаевскую Лавру совершались постоянно милицейские рейды, которые отлавливали людей без прописки. У них был штамп «выписан» - все, это нарушение паспортного режима, увозили, сажали в обезьянники и говорили о том, что «еще раз поймаем – значит, все будет срок».
М.СИМОНОВ: Практически то же самое студенты семинарии. Если человек приехал, скажем, из Украины, поступил в Ленинградскую духовную семинарию, он должен был быть прописан по адресу Обводный канал, дом 17. Если у него такого штампа не было, ему говорили: «Вы знаете, вам в прописке отказано» или «Вы не прописаны, покиньте город».
С.БЫЧКОВ: Ну, это столичные города были, конечно.
М.СИМОНОВ: Да. Ну, в любом вообще месте вы не можете по советским законам прожить больше 2-х недель, если вы не прописаны.
К.ЛАРИНА: Можно ли объяснить, все-таки, в чем причина такого неприятия и такого планомерного уничтожения церкви?
М.СИМОНОВ: Да, ну вот, наконец, мы подбираемся, все-таки, к главному, что у нас во всей этой истории Хрущев теряется.
К.ЛАРИНА: Ну, конечно! мы говорили про Суслова, говорили про Ильичева. При всем при том, все равно, Хрущев, по-моему, не сопротивлялся этому давлению, а активно поддерживает.
М.СИМОНОВ: Нет, он был, конечно, мотором этого. Он был идеологом, он давал задания.
К.ЛАРИНА: В чем причина раздражение?
М.СИМОНОВ: Вот, главное, понимаете, ситуация такая: Хрущев мстит всем, кто был верен Сталину. Вся вот эта иерархия, названная Сергеем Сергеевичем, протоиерей Колчицкий.
С.БЫЧКОВ: В первую очередь, Карпов.
М.СИМОНОВ: И Карпов как ставленник, тем более, не только даже Сталина, но еще и Берии. Потому что будучи полковником Госбезопасности, он был Берией приглашен на тот знаменитый разговор 3-х митрополитов со Сталиным. Присутствовал только один Карпов.
С.БЫЧКОВ: Который записывал, сохранилась запись беседы.
М.СИМОНОВ: И тут же был назначен вот таким куратором от государства по церковным общерелигиозным делам. Хрущев ненавидел не только, кстати говоря, тех иерархов, которые благодарны были, конечно, бесконечно Сталину. Можно вспомнить, допустим, фотографию в журнале Московской патриархии за 1953 год, где некрологи, где соболезнования, где просто плач и стон стоит по поводу смерти великого вождя Иосифа Виссарионовича.
С.БЫЧКОВ: Богоданный вождь, как он назывался.
М.СИМОНОВ: Да, богоданный вождь. Так вот, когда он лежит богоданный в гробу – это красивый, замечательный такой известный исторический снимок – естественно, рядом стоит в почетном карауле солдат с повязкой траурной, с винтовкой с примкнутым штыком. Но рядом с ним на этой фотографии, которая опубликована в журнале Московской патриархии, стоит митрополит Николай, а в руках у него архиерейский посох, который тоже напоминает ружье, понимаете? И он тоже в почетном карауле. Но это все было искренне, потому что они верили, что Сталина послал Бог, и он спас церковь, и он, ну, действительно, как великий Константин, как император, который сначала был против христианства, был богоборцем, а потом вдруг взял и чудесным образом изменился.
С.БЫЧКОВ: И 1949-й год это тоже подтвердил, когда тот же Карпов сообщил Патриарху о готовящемся наступлении на церковь со стороны Суслова, тогда молодого идеолога. Это все было отбито. Но возвращаясь к вашему вопросу, я вспоминаю, что у отца Александра Меня был любимый анекдот. Как 2 встречаются старших большевика, один другому говорит: «Слушай, помнишь как мы брали Зимний в 1917-м?» А другой ему говорит: «Да, погорячились мы немножко». Вот, примерно так же, я думаю, что Никита Сергеевич, когда он работал над своими мемуарами, он, наверное, понял, что да, погорячился.
К.ЛАРИНА: Не, ну, когда он работал над мемуарами, он очень многие вещи переосмыслил. И эту историю, и историю, связанную с Пастернаком, и многие-многие другие.
С.БЫЧКОВ: Тут еще важно иметь в виду. Он боролся-то, ведь, не с церковью, он боролся с антипартийной группировкой. Маленков, Ворошилов, Булганин, Каганович, Молотов самое главное.
К.ЛАРИНА: Кстати, все это началось после разгрома этой антипартийной группировки.
С.БЫЧКОВ: Потому что они-то были противниками всяческих притеснений и гонений церкви. Это мы сейчас представляем, что Сталин – изверг, все остальные по локоть в крови, и Никита Сергеевич, соответственно, тоже.
К.ЛАРИНА: Сталин – изверг.
М.СИМОНОВ: И все они хотят только одного – всех задушить, в том числе и церковь. Произошло совершенно фантастически, совершенно по-другому. Когда уже не было Сталина, вот эта вся клика сталинская – она удерживала Хрущева и вот этих идеологов, молодых партийных деятелей. Того же Шелепина, который принимал в этом участие, который уже в качестве председателя КГБ вел все эти дела, из штанов выпрыгивал. Всех этих комсомольцев, которые из ЦК Комсомола перепрыгнули уже в ЦК партии. И вот эта старая гвардия уверяла Хрущева, говорила «Не надо этого делать, потому что мы настроим против себя народ. Не надо этого делать. Церковь, наоборот, надо использовать и в государственном строительстве, и в международных отношениях». Но по мере вот этой борьбы и усиления этой борьбы, Хрущев, естественно, боролся не только конкретно с Маленковым или с Булганиным, или с Ворошиловым, но и с церковью. При том, что очень много есть документов архивных, когда и к Ворошилову обращался Патриарх, и к Маленкову, и получали полное одобрение и согласие. И они, конечно, в свою очередь поддерживали Карпова, потому что иначе Карпов был бы снят много раньше.
С.БЫЧКОВ: Но там дружба домами была у Патриарха Алексия I. И когда в 1947 году был арестован Данила Остапов, камердинер и близкий человек Патриарху, то именно благодаря Карпову, через 3 месяца его освободили – вещь неслыханная! Есть письмо, в котором Патриарх благодарит Карпова и говорит, что «я никогда не забуду этот поступок, этот шаг». То есть там были отношения гораздо более близкие, чем мы думаем, безусловно.
М.СИМОНОВ: Но у Хрущева как у простого сельского парня из села Калиновки – у него, конечно, есть этот романтический революционный пафос революционной романтики, который он фантастическим образом дорвавшись до власти, начинает претворять в жизнь. Ему кажется, что, действительно, не только сельское хозяйство надо перестроить со своей кукурузой, с какими-то безумными проектами изменения колхозов, Совнаркомы закрывали, новые создавали подразделения, административные деления и партийные. Все он перестраивал, сократил армию на 100 тысяч. Но и церковь ему казалась на пути к коммунизму – а XXII съезд партии объявил об этом, что через 20 лет наступит та эпоха, та эра, о которой мы только сейчас мечтаем. И будущее поколение советских людей – как раз мы с вами, в 1980-м году – мы будем жить при коммунизме.
С.БЫЧКОВ: И именно поэтому он обещал показать последнего попа. И здесь в данном случае, конечно, идеологические отделы, в том числе Суслов – они, в общем, как говорится, готовили ему платформу и разогревали его.
М.СИМОНОВ: Ну а как не показать? Ведь, Гагарин полетел. Ведь, всенародно. Все вышли приветствовать Юру, Юра в космос полетел и никакого Бога не видел. И они были убеждены – ведь, наука в это время развивалась.
К.ЛАРИНА: Скажите, а внедрялись вообще работники МГБ и КГБ внутрь церковного сообщества?
М.СИМОНОВ: Понимаете, не было нужды в этом никакой.
С.БЫЧКОВ: Ну, она была под жестким контролем.
М.СИМОНОВ: Они все были настолько тесно связаны сами с этими органами. Дело в том, что сначала Совет вообще выступал как неким подразделением, отделом, управлением, как угодно, самого министерства в то время или просто потом Комитета государственной безопасности. Это потом уже, кстати, при Хрущеве начинается, во-первых, сужение роли Совета, его функций. И уже туда назначается Куроедов как обычный партийный функционер, понимаете? Он уже не контролируется настолько органами.
С.БЫЧКОВ: Но его замы, конечно, они были из органов госбезопасности.
М.СИМОНОВ: Но в аппарате были, конечно, сотрудники, которые когда-то служили, а потом их, ну, как обычно, куда-то переводят, вот, перевели в эти подразделения.
С.БЫЧКОВ: Учитывая внешнеполитическую деятельность церкви, конечно, уже и контрразведка курировала деятельность русской церкви и тщательно все проверялось, Самое удивительное, что, ведь, именно в этот период происходит вступление русской церкви во Всемирный совет церквей. То есть, казалось бы, здесь разворачиваются такие гонения широкомасштабные, и в то же время наш епископат ездит заграницу и свидетельствует, что гонений никаких нет.
М.СИМОНОВ: Ну, потому что это вся непоследовательная политика Хрущева, который был настолько непоследователен во всем, понимаете? Вот, как наградить, например, Гамаль Абдель Насера героем Советского Союза. Я помню до сих пор коммунальную кухню, где читали стихи, где народное творчество все выплеснулось в насмешках, в анекдотах про Хрущева, про эту кукурузу, про то, что он этого Насера наградил героем, в то время, как он имел отношение, вообще-то, к Вермахту Третьего Рейха. А он его наградил.
Ну, там масса всяких смешных была анекдотов. И я думаю, конечно, они не случайно тоже циркулировали как-то в массах.
К.ЛАРИНА: Можно еще спросить? Вот, возвращаясь к началу, простите. Все-таки, чтобы понять, что сделали с церковью, все-таки, надо проговорить, какие вообще позиции у них были к 1959 году? Насколько сильны?
С.БЫЧКОВ: Ну вот, мы уже упоминали эти цифры. 58 монастырей, 7 скитов, масса была семинарий и академий духовных.
М.СИМОНОВ: Ну, общая численность – 7 тысяч человек духовенства по всей Русской Православной Церкви, не считая другие конфессии и религиозные организации.
С.БЫЧКОВ: То есть церковь была абсолютно свободной. Есть тоже такой анекдот того времени, как в купе едут режиссер и священник. И режиссер достает водочку, балычок достает, предлагает священнику и тот говорит: «Да нет, я сам». И после этого священник достает икорочку, коньячок, белорыбицу. И режиссер его спрашивает: «Слушайте, а как это вообще удается?» На что ему священник говорит: «А вы не пробовали отделиться от государства?» (все смеются) Причем, хором надо было говорить. Я специально поджидал.
К.ЛАРИНА: Итак, к 1961 году достигла своего апогея вся эта кампанейщина, И к чему это привело?
М.СИМОНОВ: Привело, вообще, к краху всего. Потому что, на самом деле, церковь расшатали несчастную, лишили ее возможности нормально функционировать. Ничего не добились кроме того, что в интеллигенции появилась вот эта аллергия. Не зря Светлана Аллилуева крестила как раз в эти 60-е годы.
С.БЫЧКОВ: Крестилась.
М.СИМОНОВ: И крестилась, и своих детей крестила.
К.ЛАРИНА: Вот это протестное движение пошло, да?
М.СИМОНОВ: Конечно, да. И, ведь, если раньше интеллигенция совершенно равнодушна к проблемам церкви, они совершенно не понимают, зачем нужна церковь в новом коммунистическом будущем, ну, хотя бы социалистическом, если не коммунистическом. То здесь возникает сочувствие, потому что, действительно, людей преследуют. Не за что преследовать. И все было противоречиво. Одновременно 1956-й год, выпускают из лагерей большое число духовенства…
К.ЛАРИНА: А дают приходы?
М.СИМОНОВ: Иногда дают. А иногда они остаются без места.
С.БЫЧКОВ: Ну, как владыка Афанасий Сахаров, который просидел 33 года. Он не получил ничего. Но здесь надо еще сказать о том, что гонения, конечно, имели очистительную роль свою. Потому что это было освобождение от иллюзий. Если, например, действительно, до 1959 года были иллюзии, что митрополит Сергий – он, действительно, был мудрый такой вождь, который избрал нужную политику и что надо было, действительно, поддерживать государство, то гонения хрущевские – они совершенно развенчали эту иллюзию, и архиепископ Ермоген Голубев, который возглавил движение против гонений, и в 1965-м году вместе…
М.СИМОНОВ: Ну, это сильно «движения». Он просто лично выступал.
С.БЫЧКОВ: Почему лично? С ним выступили 10 архиереев.
К.ЛАРИНА: Каким образом это происходило?
С.БЫЧКОВ: Это, значит, было письмо. То есть сначала выступили 2 священника – отец Глеб Якунин и отец Николай Эшлиман.
М.СИМОНОВ: Оно было адресовано председателю Верховного совета СССР Подгорному.
С.БЫЧКОВ: И Патриарху тоже в том числе.
М.СИМОНОВ: Поэтому… Ну, что это за диссидентство обращаться к своей же собственной власти? Какое тут движение?
С.БЫЧКОВ: Но, тем не менее.
М.СИМОНОВ: Просто каждый архиерей полагал своим долгом защищать свою епархию, писал письмо, обращаясь, опять-таки, если не к царю-батюшке, то к государственным органам. Надеюсь, если со Сталиным и покончили, наконец-то у нас оттепель наступила. Так почему же не коснуться десталинизации в отношении церкви?
К.ЛАРИНА: Но ответ был на это письмо?
С.БЫЧКОВ: А ответ был, конечно. Потому что, естественно, начались тут же гонения, начали принуждать архиереев снять свои подписи. Часть, действительно, меньшая из них сняла. Вот, архиепископ Ермоген был уволен с Калужской епархии, заключен в Жировицкий монастырь, где продолжалась его борьба уже против Патриарха.
М.СИМОНОВ: Тоже не скажу, что заключен. Он указанием синода был направлен на покой с пребыванием в Жировицком монастыре. Это, все-таки, очень сильные вот эти выражения. И где он и пребывал. И точно также упомянутый вами Андрей.
С.БЫЧКОВ: Сухенко.
М.СИМОНОВ: Сухенко находился в Псково-Печерском монастыре после того, как он уже был выпущен на свободу.
К.ЛАРИНА: Но подождите, Марк, что, не было мучеников и героев настоящих в рядах церкви?
М.СИМОНОВ: Ну, вот так уже по-настоящему, но, все-таки, я считаю, что здесь вот эти термины не подходят.
С.БЫЧКОВ: Нет. В воспоминаниях владыки Василия Кривошеина, когда он присутствовал на предсоборном совещании и видел владыку Андрея Сухенко.
М.СИМОНОВ: Это имеется в виду 1961-й год?
С.БЫЧКОВ: Это 1970-й год, после смерти Патриарха Алексия I. Он отметил о том, что он был совершенно невменяемым человеком. То есть он надломился, владыка Андрей.
М.СИМОНОВ: Как невменяемым, когда по просьбе митрополита Никодима он был направлен на Омскую кафедру? Как невменяемым?
С.БЫЧКОВ: Ну, тем не менее.
М.СИМОНОВ: Значит, его направили в психбольницу, в Омскую психбольницу. Ну что вы говорите? Нет, это совершенно не так.
С.БЫЧКОВ: Тем не менее, владыка Василий пишет о том, что да, действительно, он производил очень странное впечатление.
М.СИМОНОВ: Понимаете, он пишет, а я могу засвидетельствовать: когда Андрей приезжал из Псково-Печерского монастыря к Никодиму, и когда он указом был отправлен на Омскую кафедру. Ну как это? Нельзя так доверять, все-таки, нашим эмигрантским авторам из Брюсселя. Я считаю, что вы здесь преувеличиваете.
С.БЫЧКОВ: Но тем не менее, это, действительно, был акт уважения по отношению к владыке Андрею, что, перенеся эти гонения и надломившись, тем не менее, он получил кафедру. То есть, действительно, он почитался как исповедник, так же, как владыка Иов Кресович.
М.СИМОНОВ: Ну, некоторые преувеличения. Давайте, все-таки, поговорим о другом. Почему церковь выжила? У нас остается очень мало времени.
К.ЛАРИНА: То есть стоял вопрос вообще, в принципе, чтобы выжила?
М.СИМОНОВ: Да. А выжила только исключительно потому, что разные силы в партийном государственном аппарате, и в то же время, конечно же, в том же Совете по делам религий и в Комитете государственной безопасности сталкивались здесь и боролись. И победила, наконец, та линия, которая поняла, что церковь нужна государству. По крайней мере, для того, чтобы свидетельствовать перед Западом о том, что в Советском Союзе нет гонений. Потому что если есть гонения, то тогда, значит, нужно порвать все дипломатические отношения, все цивилизованные страны с нами их разорвут. Это первое.
Потом, Америка, естественно, нагнетала и развивала свою ядерную оборону, появлялись все новые виды ракет, ядерных вооружений. Что нужно было делать? Нужно было использовать церковь для того, чтобы она как миротворец выступала на Западе с призывами свернуть допустим, размещение ядерных ракет в Европе и так далее. Для этого нужны были посланники – не только ученые, физики или лирики, но нужны были священники, представители церкви, которые, выезжая заграницу, это делали. Я уже не говорю о том, что вообще в проекты государства и при Сталине, и при Хрущеве входила очень важная зона – Ближний Восток. Нужно было урегулировать отношения между Православными патриархатами. Не просто урегулировать, но занять ведущее положение. Русская Православная Церковь была должна по мнению еще сталинского руководства, потом это поддерживалось и при Хрущеве, стать лидером мирового православия.
И когда сюда приезжал Антиохийский Патриарх Григорий, и его здесь возили – это как раз времена хрущевских тех самых «гонений» или той самой кампании – он вынужден был говорить: «Поймите, я за, я хочу, чтобы Москва, действительно, в делах всего мирового православия была лидером. Но как это возможно в условиях, когда происходит закрытие церквей, закрытие семинарий и так далее?»
С.БЫЧКОВ: Но тем не менее, гонения прекратились только тогда, когда Хрущев был смещен с поста первого секретаря, и тогда, действительно, наступил конец гонениям. Вот тогда как раз началась кампания…
М.СИМОНОВ: И было стабильное время, которое называется стагнацией. Благодаря Брежневу.
К.ЛАРИНА: Я один вопрос хотела успеть задать вам. Каким-то образом это отразилось на культуре, на духовной жизни общества? Короче говоря, куда ушла духовная литература, религиозная литература, искусство, которое, все-таки, было до этого? Это подпольно все распространялось?
С.БЫЧКОВ: Ну, во-первых, это, конечно, как ни парадоксально, это время совпало со временем возникновения и расцвета самиздата и диссидентства.
К.ЛАРИНА: Да! Наверняка тут эти вещи взаимосвязаны.
С.БЫЧКОВ: Да. Но дело в том, что, конечно, до хрущевских гонений диссиденты были совершенно равнодушны. И здесь мой коллега правильно это отметил, к церкви. И что эти гонения – они как раз пробудили интересы, вот тот пример, который мы называли, дочь Сталина Светлана, которая крестилась у отца Николая Голубцова, несмотря на весь прессинг, которому повергался отец Николай, он, все-таки, сделал это.
Конечно, пробудился этот интерес, и стали возникать общины, стали возникать кружки. Мы знаем, особенно в Москве. Отец Александр Мень, отец Глеб Якунин, отец Дмитрий Дудко, отец Николай Ведерников. То есть это, действительно, возникали такие общины, в которые очень часто приходили те люди, которые отбыли сталинские сроки. Тот же Григорий Померанец, масса других людей.
М.СИМОНОВ: Самое главное, что, действительно, творческая интеллигенция. Тот же Александр Галич, да? Там, не знаю, да, тот же Александр Исаевич наш замечательный.
С.БЫЧКОВ: Надежда Мандельштам. Это же поразительно уже в таком возрасте.
М.СИМОНОВ: Да. Они себя стали ассоциировать с этими верующими людьми, они стали, понимаете, даже защитниками. Тот же академик Сахаров, не будучи верующим, что, конечно, гораздо выше, чем когда это делает верующий человек, он стал посещать суды какие-то, где преследовали верующих, писать письма.
К.ЛАРИНА: То есть эти 2 параллельных пространства друг друга увидели?
М.СИМОНОВ: Да.
С.БЫЧКОВ: Не только увидели, но стали общаться.
К.ЛАРИНА: Я просто пытаюсь найти: может, в этом есть какой-то позитивный момент, да?
С.БЫЧКОВ: Безусловно, безусловно. Очищение церкви внутренне и вот это, действительно, союз с интеллигенцией, когда интеллигенция пошла в церковь, а лучшие представители церкви пошли навстречу российской интеллигенции.
К.ЛАРИНА: Мы закончили нашу передачу. Вот, вошла женщина небесной красоты. (все смеются) Мы на этом заканчиваем, спасибо вам большое за сегодняшнюю программу. Напомню, нашими гостями были Сергей Бычков и Марк Смирнов. Программу провела Ксения Ларина, и до следующей недели. Спасибо.
М.СИМОНОВ: Всего доброго.
С.БЫЧКОВ: До свидания.
М.СИМОНОВ: До свидания.
На вопросы телезрителей отвечает иерей Владислав Мусихин, преподаватель истории Русской Церкви Екатеринбургской духовной семинарии. Передача из Екатеринбурга. Эфир 4 июня 20104 г.
Здравствуйте, уважаемые зрители! В эфире телеканала "Союз" программа "Беседы с батюшкой". В студии Тимофей Обухов.
Сегодня в гостях я рад приветствовать иерея Владислава Мусихина, настоятеля храма Всех Святых на Северном кладбище в г. Екатеринбурге, преподавателя Екатеринбургской духовной семинарии по предмету "История Русской Церкви XX века".
Батюшка, здравствуйте! Благословите наших телезрителей.
Добрый вечер. Господь да благословить всех вас.
Тема нашей сегодняшней беседы "Хрущевские гонения на Церковь", так как в 2014 году исполняется пятьдесят лет со дня отстранения Н.С. Хрущева от всех должностей. Нам он известен, как инициатор гонений, которая Русская Православная Церковь претерпела в те года.
Действительно, 14 октября в этом году исполняется 50 лет со дня отставки Никиты Сергеевича Хрущева от всех занимаемых постов. Мы знаем, что это день Покрова Пресвятой Богородицы. Конечно, тогдашние властители страны не приурочивали к этой дате отставку, так получилось промыслительно. Мы знаем, что Божия Матерь - покровительница нашей земли, и русская земля часто называется одним из уделов Божией Матери.
Если говорить о самих гонениях, продолжались они в течение шести лет с 1958 по 1964 годы. Был целый комплекс причин, почему Хрущев и его ближайшее окружение инициировали гонения на Русскую Православную Церковь.
Во-первых, надо сказать, что Русская Православная Церковь и другие религиозные организации так или иначе преследовались на протяжении всего периода советской власти. Задачей ставилось постепенное искоренение всяких религиозных представлений, не только ликвидация религиозных институций, но и искоренение всех религиозных представлений, верований. Мы знаем, что это задача не снималась на протяжении всех 70 лет, просто были более "спокойные" времена, когда борьба с верой ограничивалась такими явлениями, как: атеистическое воспитание с детского возраста, антирелигиозная пропаганда, ограничение деятельности религиозных организаций. Были периоды, когда усиливалось административное давление, репрессии, всевозможный контроль за деятельностью религиозных организаций. Одним из таких периодов, можно сказать, последним серьезным периодом преследований стали хрущевские гонения с 1958 по 1964 годы.
Был целый комплекс причин, по которым Хрущев поставил задачу искоренения религии в стране в ближайшее время. Одна из причин заключалась в том, что Никита Сергеевич был своего рода романтиком-утопистом, он искренне верил в возможность построения светлого коммунистического будущего, возможность коммунистического рая на земле: когда не будет никаких товарно-денежных отношений, воцарится всеобщее счастье и тому подобное.
Согласно марксистско-ленинской идеологии при коммунизме не может быть места никакой религии. Поскольку ставилась форсированная задача строительства коммунизма к определенному сроку - примерно к концу 70-х - началу 80-х годов XX столетия, к этому же сроку планировалось завершить борьбу с религией. Многие знают о том, что Хрущев обещал показать по телевидению в 1980 году последнего "советского попа". Обещание было дано в начале шестидесятых годов, это была конкретная цель, поскольку строительства коммунизма было напрямую связано с борьбой с религией.
Вопрос телезрительницы из Ставрополя: Скажите, пожалуйста, почему в советское время было популярно выражение "религия - это опиум народа"?
Это выражение в свое время произносил Владимир Ильич Ленин. Может быть, в этом есть доля истины: опиум облегчает страдания, и использовался при сильной боли. По мнению наших антирелигиозных правителей, это была единственная функция религии. Народ жил тяжело в царское время, и религия была нужна для того, чтобы оказать временную психологическую помощь в их страданиях и скорбях.
Мы, как верующих люди, знаем, что это лишь малая часть религии. Если мы нашу веру, то грош цена всему "действию", тогда, действительно, будет обман. Мы знаем, что каждый верующий человек пережил мистический опыт встречи с Богом, который невозможно выразить словами, твердо знает, что Бог есть, и память об этой встрече сохраняется у человека навсегда, даже если он по своим грехам отойдет от Бога и Церкви. Пережив личную встречу с Богом, он не сможет уже стать полностью неверующим человеком.
Для времени правления Ленина и Сталина, в 20-30-е годы был организован "Союз воинствующих безбожников" - организация всесоюзного масштаба, в которую одновременно входило более пяти миллионов человек по всему Советскому Союзу. Эта огромная организация занималась изданием антирелигиозной литературы: книг, журналов, опекало множество антирелигиозных театров, выставок, музеев и тому подобное.
В конце 1931 года была объявлена так называемая "безбожная пятилетка". Это было время пятилеток в стране. На ближайшие пять лет была поставлена цель полного уничтожения всех религий в Советском Союзе. Задача совершенно утопическая, поскольку надо было не только закрыть всех храмы, церковные институции, уничтожить всех священников, но и как декларировалось "к 1 маю 1937 года имя Бога должно быть забыто на всей территории СССР". Даже память о Боге должна была быть вытравлена из сознания.
Можно было загнать Церковь в катакомбы, полностью уничтожить видимую легальную организацию, но полностью уничтожить саму веру было нереально.
- Вопрос телезрительницы: Мой вопрос по времени Николая II. Еще в 1904 г. Николай II писал в письме Победоносцеву, что он желал проведения Церковного Собора, но прошло более десяти лет, прежде чем состоялся Поместный Собор. Могли бы Вы пояснить отношение самого царя и эту задержку в проведении Собора, и мог ли этот факт отразиться на том состоянии народа, которое сделало возможным революцию в нашей стране?
Во-первых, сразу скажу, что я не знаю о существовании такого письма Николая II в 1904 году обер-прокурору Синода Георгию Победоносцеву.
Могу рассказать то, что я знаю: в 1905 году, когда произошла первая революция, и принимались манифесты о веротерпимости, Государственной Думе и так далее. В том числе давалась весьма широкая свобода многим религиозным организациям не Русской Православной Церкви, Русская Православная Церковь оставалась в прежнем своем положении: она была государственная, самая массовая, но при этом она была подчинена государству и зависима от государственной власти. В результате возник вопрос о том, что Русской Православной Церкви также необходимо дать свободу. Двести с лишним лет, со времени императора Петра I, момента учреждения Святейшего Синода в 1721 году Церковь находилась в таком подчиненном положении.
Был поднят вопрос о том, что надо созвать Всероссийский Поместный Собор, для того чтобы решить все накопившиеся за два столетия вопросы в жизни Русской Православной Церкви: ее отношения с государством, внутренние вопросы: епархиальной, приходской жизни и так далее. О чем стали писать Николаю II. Писал первенствующий член Святейшего Синода митрополит Антоний (Вадковский). Государь в целом к идее Собора отнесся положительно, но поскольку шли смутные события после революции 1905-го года, сказал, что необходимо подождать некоторое время.
Обер-прокурор Победоносцев был резким противником созыва Поместного собора и восстановления патриаршества, и он имел огромное влияние на государя, что необходимо также учитывать.
В 1907 году Синод повторно обращался к императору с просьбой о созыве Собора в ближайшее время. Император вновь отложил созыв, причину указать сложно. Прошли годы, действовало два Предсоборных органа по подготовке Собора: Предсоборное присутствие, Предсоборное совещание. В 1914 году Предсоборное совещание заканчивало свою работу, началась Первая мировая война, и Собор так и не был создан вплоть до февраля 1917 года, когда произошли революция и отречение императора. Более откладывать было нельзя. По коронационному акту Павла I 1799 года император официально являлся главой Церкви. После того, как император ушел с политической сцены, Церковь оказалась фактически обезглавленной. Необходимо было срочно созывать Собор, прежде всего, для того чтобы решать вопросы возглавления Церкви, затем решать все вопросы, которые поднимались еще в начале века.
Вопрос телезрителя: Правда ли, что по инициативе Троцкого в одном из городов тогдашнего Советского Союза был поставлен памятник Иуде?
Существует высказывание, что "самое страшное гонение на Церковь - это отсутствие гонений". Христос говорил: как гнали Меня, будут гнать и вас. Каково Ваше мнение?
О памятнике Иуде я слышал, встречал публикации, но не изучал это вопрос подробно. Насколько мне известно, просуществовал он недолго, потому что памятник предателю - фигуре однозначно отрицательной в народе - не прибавлял уважения существующей власти.
Гонения во многом производят очистительное действие. Во времена гонений ясно определяется, кто есть кто. Пока гонений нет, в Церкви могут находиться, как говорит Спаситель, волки в овечьей шкуре, то есть находиться формально. Перед лицом гонений, когда стоит выбор между сохранением собственного комфорта, благополучия или преданности вере, Христу, Церкви, человек открывается таким, каков он есть на самом деле. С первых дней послереволюционных гонений были священнослужители, которые переставали служить, уходили на мирскую работу иногда даже начинали переходить в ряды гонителей, вступать в большевистскую партию.
Мы знаем, что в 1922 году возник обновленческий раскол, который был спровоцирован советскими спецслужбами с целью разрушения Церкви. В ходе проведения кампании по изъятию церковных ценностей весной 1922 года были выявлены наиболее лояльные к этой акции священники, которым были обещаны всевозможные поощрения и льготы, и которые согласились исполнять все распоряжения властей. Была захвачена церковная власть: Патриарх Тихон был арестован, они захватили Патриаршию канцелярию и объявили, что теперь полнота власти в их руках. Только благодаря преданности народа канонической церковной власти, устоям, канонам и догматах Православной Церкви, которые пытались реформировать эти обновленцы, почему они так и называются, этот раскол захлебнулся и не достиг поставленных целей.
Что касается хрущевских гонений, в это время была индивидуальная, целенаправленная работа с каждым священником. Священников в стране было не так много, как в 20-30-е годы, по всему Советскому Союзу чуть более десяти тысяч священнослужителей, причем большая часть из них служила на Украине. С каждым священником встречался уполномоченный, представитель КГБ, других организаций, которые уговаривали "кнутом и пряником" отречься от Бога и Церкви и вступить в ряды атеистов-антирелигиозников, которые ездят с лекциями по всей стране, говорят о том, что Бога нет, и рассказывают, как они раньше обманывали людей. На путь предательства из десяти тысяч удалось склонить около двухсот священнослужителей - это порядка 2%. Много это или мало - судить сложно, но сам факт был.
Можно говорить, что гонения - это испытания, и немногие эти испытания выдерживают. Многие из тех, кто отреклись, покаялись и вернулись в Церковь, кто-то, наоборот, совершенно отчаялся и закончил, как Иуда, самоубийством. Случаи были разные, но никто из них не завершил свою жизнь благополучно.
Вопрос телезрительницы из Ставропольского края: Когда идут политические распри - это всегда борьба за власть. Но почему при этом всегда задевается тема религиозная, особенно христианская, как в настоящее время: в Сирии, на Украине. Как будто люди не ведают, что творят, ведь даже сейчас политиками Киева провозглашается православие, в то время как они не являются верующими?
Телезрительница уже ответила на вопрос, приведя слова Спасителя о том, что не ведают, что творят. Конечно, и лукавый искушает людей.
Так же это является свидетельством того, что религиозная составляющая является важной в наше время, она определяет, во многом, смыслы нашей жизни. И она может быть благой, как в христианской вере, а может быть перевернутой, когда человек служит злу, но оправдывает его своими религиозными убеждениями, как, например, исламские террористы в Сирии, которые захватывают заложников, убивают людей и считают, что служат Богу. Мы помним слова Спасителя о том, что наступят времена, когда "всякий убивающий вас будет думать, что тем самым служит Богу". Это происходило в истории, происходит и, к сожалению, будет происходить.
Поэтому очень важно правильное религиозное воспитание. Ни одна мировая религия не учит злу, тому, чтобы убивать во имя своих религиозных убеждений. Это все искажения, извращения религии. Человек фактически служа сатане, врагу рода человеческого, продолжает думать, что он служит Богу. Мы это видим и в Сирии, и в других местах. Согласно статистике, христианство остается самой гонимой религией в мире.
Господь предрекал гонения, и апостол Павел сказал, что все хотящие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы. Об этом надо всегда помнить, это было всегда, во все времена, даже если мы живем во внешне благополучном обществе, где нет гонений, как это было в дореволюционной России, которая была православной страной. Благочестивый человек, стремящийся к спасению, будет испытывать какие-то притеснения, которые возбуждаются врагом рода человеческого. Люди, сами того не осознавая, могут под искушением от лукавого действовать против этого человека.
Вопрос телезрительницы из Карелии: Мне 61 год, и меня крестили именно в хрущевские времена дома, без батюшки и без крестного. Надо ли мне заново креститься?
В хрущевские гонения от Церкви были полностью отлучены дети. В большинстве епархий строго-настрого запрещалось пускать в храмы детей. Были предписания, запреты и угрозы священнику и епископу. Поскольку священники сами не будут выполнять такие требования, около храма ставили милиционера, который не пускал в храм несовершеннолетних молодых людей.
Конечно, в этих условиях было очень сложно покрестить ребенка, младенца. Даже была опасность лишения родительских прав тех родителей, которые приобщали своих детей Церкви. Такие случаи бывали реально. Все принадлежит государству, и ребенок тоже, прежде всего, советский гражданин, который должен быть воспитан в атеизме, а не религиозном мракобесии, как это тогда называлось.
Как мы знаем, по нужде, в силу обстоятельств ребенка может крестить любой православный христианин с троекратным погружением в воду, с крещальной формулой "крещается раб Божий". Конечно, это крещение необходимо дополнить теми молитвами, которые произносятся священником в храме, а самое главное дополнить Таинством Миропомазания, которое совершается сразу же вслед за Таинством Крещения.
Надо обязательно прийти в храм Божий, рассказать Вашу историю и попросить, чтобы дополнили то крещение, которое было над Вами совершено, потому что без этого нельзя приступать к другим таинствам, прежде всего, исповедоваться и причащаться. Нужно обязательно пройти миропомазание.
Вопрос телезрительницы из Каменска-Уральского: В Евангелии сказано о том, чтобы прощать своих врагов. Почему же нельзя до сих пор по-христиански захоронить Ленина, а держать его в мавзолее?
Этот вопрос надо задавать не Церкви. Насколько я знаю, и Патриарх Алексий II, и Патриарх Кирилл неоднократно говорили о необходимости захоронения Владимира Ильича Ленина. Другой вопрос о захоронении по-христиански, если человек сам христианство отверг. Насколько его душе будет приятно христианское захоронение Церкви, которую он ненавидел, ведь мы не можем нарушать свободную волю человека.
Вопрос не в том, прощаем ли мы, Господь всех прощает. Нужно ли самому человеку прощение.
Наверное, целесообразно было бы захоронить тело В.И. Ленина, но этот вопрос во многом политический. Насколько я знаю, наше государство не решается это сделать, пока в стране достаточно людей с коммунистическими убеждениями, для которых "Ленин - наше все", во избежание социального недовольства. Наступит время - конечно, захоронят. Когда это будет сделано, будет решать государство.
Как Вы думаете, люди, которые были у власти, окружение Никиты Сергеевича, в том числе он сам, неужели они не претерпели встречу с Богом в своей жизни?
Мы, конечно, знать этого не можем, это скрыто от глаз людей. Видимо, не пережили, или кто-то пережил, а потом, подобно Иуде, отошел от Бога и Церкви и сознательно боролся.
Многие считают, что если человек узнал Бога, он уже не может стать гонителем и богоборцем. Но это не так, мы знаем, что бесы, которые являются личностями и прекрасно знают, что Бог есть, они сознательно борются с Ним. Как говорит апостол: и бесы веруют, и трепещут.
Думаю, что такая трагедия может совершиться и в жизни человека, когда человек начинает сознательно бороться с Богом. Он не может отрицать очевидные свидетельства существования Бога, но при этом он сознательно продолжает свое богоборчество. Это, наверное, свидетельство развращенности человека. Все мы больны, все несем природу, испорченную грехом в той или иной степени. Если человек не борется, не кается, не пытается исправляться, он может постепенно дойти до дьяволоподобного состояния, как говорили об этом святые отцы. Мы знаем, что антихрист, который придет в последние времена, будет сознательным противником Божиим.
Люди, которые боролись с Православной Церковью, верующими людьми, совершали большие грехи. Придется ли отвечать за их грехи их ныне живущим детям, внукам?
Невозможно сказать однозначно. Из Ветхого Завета мы знаем, что грехи отцов будут отражаться на детях до четвертого поколения. Сын за отца не отвечает. Не значит, что сын будет фактически наказан, но испорченность, которую нес на себе человек, так или иначе передается генетически. Все мы от Адама и Евы несем испорченную грехом природу. Из медицины мы знаем, что если человек, например, страдал глубоким алкоголизмом, то к нему будут склонны его дети, и им лучше воздерживаться от употребления спиртных напитков.
Конечно, если среди предков были гонители, те, кто были, возможно, в расстрельных командах, и человек об этом знает, то, прежде всего, мы можем помочь своим предкам собственной христианской жизнью. Даже не столько молитвой за них, потому что они были сознательными безбожниками, сколько своей христианской жизнью. Есть много свидетельств, когда человек собственной праведной жизнью приводил к Богу людей, родных по крови, но которые были далеки от Бога.
Нам хорошо известно выражение преподобного Серафима Саровского "Стяжи дух мирен, и вокруг тебя тысячи спасутся". Это относится не только к нашей жизни сейчас, но и к нашим родственникам. Мое мнение, что человек спасающийся, может быть, не спасет родственников, которые были богоборцами, но в той или иной степени облегчит их участь. Говорить об этом конкретно сложно, потому что об этом знает только Сам Господь.
Вопрос телезрительницы из Санкт-Петербурга: Мое детство пришлось на времена хрущевских гонений, и я вижу, какую роль это сыграло в моей жизни. Помню эмоциональную обработку детского сознания антирелигиозной пропагандой, когда в третьем классе мы читали рассказ, как бабушка задавила свою внучку веревочкой от крестика. С того времени сформировалось такое отвержение от Бога и Церкви.
Мои родители сознательные коммунисты, и их жизнь, как и жизнь моих детей нельзя назвать счастливой. Мне 56 лет, у меня двое детей, два года назад я начала воцерковляться, Господь привел меня к Себе невероятными путями, но мои дети не могут прийти к Богу. Может быть, надо больше рассказывать о том, к каким страшным последствиям приводит человека неверие.
Спасибо за Ваше личное свидетельство. С возрастом приходит осознание, что без последствий ничего не проходит. Семьдесят лет настойчивой атеистической пропаганды, всецелого воздействия на человека с целью убедить в том, что религия - это только негатив, бесследно не прошли. Уже четверть века, как на государственном уровне не происходит ничего подобного, но по-прежнему очень много людей продолжают относиться к Церкви с большим предубеждением. Несмотря на все, что делает Православная Церковь, живы стереотипы того времени. Даже умными, образованными людьми приводятся глупые аргументы не только хрущевского времени, но и 20-30-х годов. Наверное, должно пройти еще немало времени, чтобы они исчезли.
Вопрос телезрителя из Молдавии: В 2012 году меня парализовало, я не могу ходить. Однажды случайно включил телеканал "Союз" и теперь постоянно смотрю, хочу понять православную веру, как правильно молиться. Очень хочу ходить в храм, но, к большому сожалению, не могу передвигаться. Что Вы мне посоветуете?
Просто так ничего не происходит. Телеканал "Союз" как раз пример положительного воздействия на человека, который узнает о Боге. Хотя человек еще полностью не воцерковился, в том числе потому, что ему это трудно сделать и физически. Но душа его ищет Бога, ищет Истину. Ищущий да обрящет, как сказал Господь. Господь знает Ваши недуги и знает Ваше желание стремиться к Нему. Как говорит Иоанн Златоуст, Господь и намерения человека целует. Конечно, Господь приемлет с радостью и Ваше намерение.
Надо постараться узнать через близких, родственников, где находится ближайшая церковь, постараться пригласить священника, пригласить. Если Вы еще не крещены, попросить крестить Вас, приглашать причащать Вас на дому. Наверное, есть социальные службы, которые помогали бы тем, кому требуется церковное окормление.
Самое главное - личное стремление к Богу и молитва. Мы знаем, что в древности отцы-пустынники, которые находились далеко от храмов, за свою святую, праведную аскетическую жизнь удостаивались причащения от самих Ангелов Божиих. Мы встречаем такие случаи в Житиях святых.
Надо всегда помнить, что если наш любящий Отец попустил такую тяжелую болезнь, значит, это нужно для спасения человека, может привести его к спасению при правильном отношении к этому без особых трудов. Каждому Господь дает свой крест: кто-то должен много трудиться и помогать ближним, а кому-то достаточно просто терпеть ту болезнь, которую послал Господь, и через это тоже сподобляется Царствия Небесного.
Спасибо за Ваши подробные ответы. Наша передача подошла к завершению. Скажите, пожалуйста, на прощание несколько слов нашим зрителям.
Хочется поздравить всех наших зрителей с Праздником Вознесения Господня, который продолжается в эти дни вплоть до Праздника Троицы, Святой Пятидесятницы, когда все мы будем молиться о ниспослании нам благодати Духа Святого. Всех вас поздравляю с наступающим Праздником Святой Троицы. Храни вас всех Господь.
Ведущий: Тимофей Обухов.
Расшифровка: Юлия Подзолова.
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев. Сегодня у нас в гостях отец Александр Мазырин, преподаватель Свято-Тихоновского православного Университета, преподаватель Церковной истории, новейшей Церковной истории. И речь сегодня пойдёт о теме, которая, как мне представляется, очень важная, потому что очень много есть страниц в этой новейшей истории нашей, то есть истории, буквально, которой мы являемся, так или иначе, современниками, которые для нас в силу понятных, а иногда и не очень понятных причин, не до конца известны. И, в частности, речь идёт и о церковных гонениях. И вот сегодняшнее выступление отца Александра будет посвящено именно гонениям на , ответу Церкви на эти гонения, и сравнение гонений в разные периоды новейшей Церковной истории. Я думаю, что где-то около часа уйдёт время на сообщение отца Александра, а затем и, мне кажется, это было бы очень хорошо, если бы вы смогли задать свои вопросы и по тому, что вы сейчас услышите, и, те вопросы, которые вам хочется задать нашему гостю. Давайте начнём.
Иерей Александр Мазырин. Спасибо большое, отец Вячеслав, спасибо, дорогие братья и сестры, за интерес к теме гонений на Русскую .
Взаимоотношения Советской власти и русской Церкви с самого начала, буквально, с первых же дней стали развиваться как острый конфликт. Как представляется, исходной точкой, причиной этого являлась идеологическая несовместимость большевистского учения с православной верой, да и, вообще, с религией. Характерное суждение на этот счёт вождя большевизма Ленина изложено ещё в 1913 году в письме к писателю Горькому. Процитирую: «Всякий боженька есть труположество, всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыносимейшая мерзость. Это самая опасная мерзость и самая гнусная зараза» . И неудивительно, что, придя к власти, Ленин и его единомышленники сразу же стали бороться с тем, что они считали этой «невыносимейшей мерзостью». Гонение на со стороны большевиков развернулось буквально в первые же дни Советской власти, и осуществлялось в различных формах. Прежде всего, это проявилось в законодательной деятельности большевиков. Известно, что первым советским декретом был «Декрет о мире», вторым декретом, принятым 26 октября, то есть через день после переворота, был «Декрет о земле». Так вот, уже в этом декрете говорилось: «Все земли удельные и монастырские, церковные, со всем их живым и мёртвым инвентарём, усадебными постройками и всеми принадлежностями переходят в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных советов крестьянских депутатов вплоть до Учредительного собрания». Учредительное собрание, как известно, большевиками было разогнано в январе 1918 года. Но примечательно, что уже на второй день росчерком пера все церковные землевладения со всем, что на них находилось, поскольку всё находится на земле, то, получается, всё церковное имущество сразу же было у Церкви изъято. Первоначально, правда, лишь на бумаге, но довольно быстро большевики приступили уже к практическому проведению в жизнь этой программы. А затем, в ноябре и декабре, в январе последовала целая серия большевистских декретов, так или иначе, направленных против Церкви – декреты о браке, декреты о духовных школах, декреты о военном духовенстве и так далее. Апофеозом такого антицерковного законотворчества большевиков стал известный декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви. Декрет, который редактировал лично Ленин и к которому большевики имели особое внимание. Этим декретом не только лишалась права владеть какой-либо собственностью, в декрете было акцентировано то, что религиозное общество, вообще, не имеет права юридического лица. De jure Церкви, как единой организации, с момента издания этого декрета в Советской России, как бы, больше и не было. Большевики соглашались иметь дело лишь с местными религиозными обществами, то есть, фактически, с приходами. Высшее Церковное управление, епархиальное управление, и даже благочинническое управление – всё это оказывалось вне закона. Проходивший в то время в Москве Поместный собор быстро и резко отозвался на этот ленинский акт, заявив, что «Декрет об отделении Церкви от государства представляет собою под видом закона о свободе совести злостное покушение на весь строй жизни православной Церкви и акт открытого против неё гонения. Всякое участие, как в издании сего враждебного Церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь несовместимо с принадлежностью к православной Церкви. И навлекает на виновных лиц православного исповедания тягчайшей церковной кары, вплоть до отлучения от Церкви», – постановил собор 25 января 1918 года, то есть через два дня после выхода в свет декрета.
В том, что большевики стремились разрушить, как было сказано в соборном определении, весь строй жизни православной Церкви, сомнений быть не могло. 8 отдел Наркомюста, который должен был проводить в жизнь этот декрет, был прямо, без обиняков, назван Ликвидационным. То есть большевики, в общем-то, ни от кого и не скрывали, что ими уготовано Церкви – ликвидация. В программе ВКП(б), принятой на съезде в марте 1919 года, прямо было сказано, что «По отношению к ВКП не удовлетворяется декретированным уже отделением Церкви от государства и школы от Церкви ». Свою цель партия, согласно этой программе, видела «в полном отмирании религиозных предрассудков », как было сказано. Чтобы всем было понятно, начальник 8 отдела Наркомюста, Ликвидационного, Красиков пояснял: «Мы, коммунисты, своей программой и всей своей политикой, выражающейся в советском законодательстве, намечаем единственный, в конечном счёте, путь, как религии, так и всем её агентам – это путь в архив истории ». При этом формально, несмотря на такое откровенное богоборчество, формально Советская власть религию, как таковую, не преследовала. Декретом об отделении Церкви от государства запрещались какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести. А также и в конституции РСФСР, принятой летом 1918 года, было сказано, что свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды признаётся за всеми гражданами. Позднее, правда, уже в 1920 – 30-е годы формулировки были несколько скорректированы, и о свободе религиозной пропаганды в них уже не говорилось, говорилось лишь о возможности отправления культа. Но, тем не менее, свобода совести постулировалась в советских конституциях всегда – с первой до последней. В то же время конституциями 1918 и 1925 годов закреплялось лишение избирательных прав целого ряда групп советских граждан, в том числе монахов и духовных служителей Церквей. То есть там существовала довольно-таки большая категория лиц, именуемых «лишенцами». На практике «лишенцы» ограничивались не только в избирательных правах, но и во многом другом – не получали пенсии и пособий, и продуктовых карточек, что вообще-то в условиях голода и Гражданской войны было вопросом жизни и смерти. Напротив, налоги и прочие платежи для «лишенцев» были существенно выше, чем для остальных граждан. Детям «лишенцев» было крайне затруднительно получить образование выше начального. То есть формально не запрещалось учиться в школах и даже в ВУЗах, в том числе и детям духовенства. Но при этом заявлялось, что на всех мест не хватает, и поэтому Советская власть в первую очередь будет обеспечивать возможность образования для детей трудящихся, а дети эксплуататоров – в последнюю очередь. Что на практике, как правило, означало – никогда. Только лишь конституцией 1936 года все советские граждане были формально уравнены в правах, но фактического прекращения преследования служителей Церкви это вовсе не означало, о чём ещё поговорим особо.
Принятие антицерковного законодательства сопровождалось развёртыванием атеистической пропаганды, причём в самых оскорбительных для верующих формах. Так, с конца 1918 года началась шумная кампания по вскрытию святых мощей. За два года было осуществлено 66 вскрытий на территории, занятой красными. Согласно циркуляру НКВД, после вскрытия мощи надлежало выставлять в разоблачённом виде либо на прежнем месте, либо доставлять в музей или другие общественные здания для публичного постоянного осмотра. Это декрет 1919 года, а в 1920 году, в июле, Совнаркомом было принято постановление уже о ликвидации мощей во всероссийском масштабе. Ликвидация подразумевала не просто вскрытие мощей, но их изъятие у Церкви. Очевидно было, что подобного рода деятельность большевиков в корне противоречит даже ими же самими декларированному принципу отделения Церкви от государства. Патриарх Тихон в связи с этим вынужден был апеллировать к декрету. Он писал председателю ВЦИКа Калинину: «Мощи и иконы , и восковые свечи – всё это предметы культа. И гонение на мощи является актом явно незаконным с точки зрения советского законодательства ». Тем не менее, резолюция на письме Патриарха была краткой: «Оставить без последствий ». И эта шумная антицерковная кампания продолжалась. Огромными тиражами издавалась атеистическая печатная продукция – книги, брошюры, журналы, газеты, плакаты. Это одних наименований атеистических журналов всероссийских, всесоюзных были десятки. Самый известный журнал (и одноимённая газета) «Безбожник» выходил с 1922 года. «Безбожник у станка», «Сельский безбожник», «Антирелигиозник». Даже выходил журнал «Безбожный крокодил». В 1925 году существовавшее «Общество друзей газеты «Безбожник» было преобразовано в «Союз безбожников». А в 1929 году эта организация была переименована в «Союз воинствующих безбожников». Переименование говорило само за себя.
Номер газеты «Безбожник», вышедший незадолго до начала Великой Отечественной войны
Помимо антицерковных законодательства и пропаганды в своей борьбе с большевики не менее активно использовали массовый террор. Этот террор также был развёрнут с первых же дней Советской власти. 25 октября 1917 (по старому стилю) они захватили власть в Петрограде, а уже 31 октября, то есть недели не прошло, в Царском селе красногвардейцами по приказу комиссара Дыбенко был расстрелян протоиерей Иоанн Кочуров, первый по времени новомученик Русской Церкви. 25 января 1918 года в день взятия большевиками Киева возле стен Киево-Печерской Лавры был убит старейший иерарх русской Церкви почётный председатель Поместного Собора, который тогда проходил в Москве, митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский). Большевики официально открестились от этого убийства, но очевидно, что если оно и не было совершено непосредственно ими, то стало результатом поощряемого ими революционного насилия. Патриарх Тихон отозвался на развёртывание этого насилия настолько жёстко, насколько позволяло его положение. 19 января 1918 года он издал послание, в котором провозглашал: «Остановитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Властью, данной нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас ». Прямо большевики в патриаршем послании упомянуты не были, но среди прочих злодеяний, которые обличал Патриарх, в послании были упомянуты расстрел соборов Московского Кремля, захват безбожными властелинами тьмы века сего чтимых верующими обителей, и таких как Александро-Невская Лавра, объявление их каким-то, якобы, народным достоянием. Иными словами, прямо перечислялись мероприятия Советской власти. Попытка захвата Лавры в Петрограде имела место совсем незадолго до того, 13 января 1918 года и закончилась человеческими жертвами. Соответственно, есть все основания считать Советскую власть анафематствованной. Собравшийся 20 января собор первым делом заслушал послание Патриарха и выразил своё полное согласие. То есть это не было частное мнение Патриарха, это было выражением соборного голоса Церкви. 22 января было принято постановление: «Священный собор православной Российской Церкви с любовью приветствует послание святейшего Патриарха Тихона, карающее злых лиходеев и обличающее врагов Церкви Христовой ". Злых лиходеев , однако, соборное проклятие не остановило. С осени 1918 года большевистская власть уже открыто перешла к политике красного террора. В издававшемся тогда «Еженедельнике ЧК» регулярно публиковались длинные списки расстрелянных заложников, среди которых видное место занимают представители Церкви. Так, например, в №6 «Еженедельника ЧК» за октябрь 1918 буднично сообщалось о расстреле Нижегородским ГубЧК 41 человека из вражеского лагеря. Список начинался так: «1. Августин, архимандрит. 2. Орловский Николай Васильевич, протоиерей …» и так далее. Всего 41 имя. Общее число жертв среди духовенства, монашествующих, активных мирян быстро пошло сначала на десятки, потом на сотни, а к концу Гражданской войны уже и на тысячи. Одних только православных архиереев в 1918 – 22 годах было казнено более 20 человек, примерно каждый седьмой.
Даже и когда основные бои Гражданской войны закончились, Ленин, уже совсем больной, и не имевший возможности лично участвовать в заседаниях Политбюро, никак не мог обуздать свою патологическую кровожадность в отношении Церкви. В марте 1922 года он писал в секретном письме членам Политбюро по поводу развёрнутой тогда кампании изъятия ценностей, якобы для спасения голодающих. А в действительности большевики преследовали в этой кампании совсем другие цели. Ленин писал: «Изъятие ценностей, в особенности, самых богатых лавр, монастырей и церквей должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно, ни перед чем не останавливаясь, и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать " . О спасении голодающих в этом письме Ленина нет ни слова. Венцом кампании изъятия церковных ценностей должен был стать показательный судебный процесс над Патриархом Тихоном и его последующий расстрел. Однако этого не произошло.
Борьба за международное признание и начатая новая экономическая политика (НЭП), предусматривавшая определённую внутреннюю либерализацию, побудили большевистское руководство, в котором всё более значимой становилась роль Сталина, отложить проведение ленинских антицерковных установок на потом . Из этого, конечно, вовсе не следует, что Сталин был настроен как-то мягче по отношению к Церкви, чем Ленин. Он также считал, что уничтожение Церкви является одной из важнейших задач Советской власти. Но только если Ленин и Троцкий готовы были видеть в борьбе с задачу №1, то Сталин и его единомышленники считали, что есть более важные задачи – задача укрепления власти, укрепления внутреннего положения большевиков, укрепления международного положения. И когда эти задачи будут решены, можно вернуться к борьбе с Церковью. Развернувшаяся с 1922 года внутрипартийная борьба привела к тому, что внимание большевистских вождей к Церкви заметно ослабело. В результате период с 1922 по 1927 был временем своего рода передышки для Церкви. Тем, не менее, антицерковные установки никуда не исчезали.
В сентябре 1927 года в опубликованной в советских газетах беседе с первой американской рабочей делегацией Сталин откровенно заявил: »Партия не может быть нейтральной в отношении носителей религиозных предрассудков и в отношении реакционного духовенства, отравляющего сознание трудящихся масс. Подавили ли мы реакционное духовенство? Да, подавили. Беда только в том, что оно ещё не вполне ликвидировано " . Надо заметить, что в стенограмме беседы Сталина с американской делегацией этих людоедских слов – «Беда в том, что духовенство ещё не до конца ликвидировано » – нет. Но когда эта беседа готовилась к печати, сам Сталин лично их внёс, и в итоге эта фраза попала во все главные советские газеты того времени. Конечно, можно было задаться вопросом – кто включается в состав именно «реакционного» духовенства? Практика действий Советской власти и отдельные высказывания её видных представителей показывают, что сама по себе вера была в глазах большевиков явлением «реакционным». «Реакционер», «контрреволюционер» – это всякий, кто не разделяет в полной мере большевистской богоборческой идеологии. Независимо от того, каким бы лояльным по отношению к власти, в гражданском отношении, не был бы верующий человек, уже в силу своей религиозности он рассматривался большевистской властью как враг. И лишь вопросом тактики являлась очерёдность нанесения по нему удара, кто будет ликвидирован в первую очередь, кто – во вторую. В конечном итоге, религия, как таковая, подлежала ликвидации. С конца 1920-х годов процесс ликвидации «реакционного», по выражению Сталина, духовенства вновь начал набирать обороты, расстрелы служителей Церкви возобновились. Развёрнутое в то время наступление на крестьянство, коллективизация, подразумевало и резкое усиление антицерковного террора. Общее число арестованных за веру в период коллективизации существенно превзошло число репрессированных в годы Гражданской войны, по некоторым оценкам – в 3 раза. При том, что число пострадавших за веру в период Гражданской войны оценивается до 10 тысяч .
В период же относительного ослабления террора в 1920-е годы, то есть в период НЭПа, в число важнейших направлений борьбы с вошла секретная деятельность органов ГПУ, направленная на дискредитацию и разложение Церкви изнутри. План по осуществлению в Церкви масштабного раскола был предложен в 1922 году, в связи с кампанией изъятия церковных ценностей, вторым в то время человеком в партии – Троцким. В марте 1922 Троцкий предложил Политбюро «повалить контрреволюционную часть церковников, в руках коих фактическое управление ». Троцкий предлагал выдвинуть на первый план, как он именовал «сменовеховское духовенство, соглашательское », настроенное на контакт с властью. В то же время это самое «сменовеховское » духовенство Троцкий предлагал рассматривать как «опаснейшего врага завтрашнего дня " . То есть Троцкий предлагал изменить тактику – вместо нанесения по Церкви лобового удара, как это практиковалось в период Гражданской войны – разделение Церкви и её уничтожение по частям. Причём, уничтожение с помощью самих же «церковников», тех из них, кто готов был ценою фактически предательства своих собратьев спасать себя и содействовать богоборческой власти в её борьбе с . После того, как Политбюро одобрило план Троцкого, была запущена кампания по насаждению обновленческого раскола. Вероятно, про обновленцев многие слышали, однако, зачастую представление о том, кто это были такие достаточно далеки от того, что в действительности это было за явление. Многие думают, что обновленцы – это те, кто, как следует из самого их названия, стремился каким-то особым образом обновить жизнь Церкви, в первую очередь, богослужение, перевести его на русский язык, как-то упростить и подстроить под современность. В обновленческих программах, действительно, такие положения содержались, но в действительности никаких реформ, за исключением введения женатого епископата и второбрачия духовенства, обновленцы не предпринимали. Сущность обновленчества заключалась вовсе не в каком-то церковном модернизме. Она, как охарактеризовал ещё Собор в 1918 году, была в «церковном большевизме»: в готовности сотрудничать с богоборческой властью и, более того, даже пытаться добиваться каких-то собственных корыстных целей, опираясь на эту богоборческую власть. В задачу обновленцев входило выявление, так называемых «церковных контрреволюционеров» и их последующее осуждение от имени Церкви. Так, в июле 1922 года в Петрограде ревтрибуналом 10 человек служителей Церкви, во главе с митрополитом Петроградским Вениамином, были приговорены к расстрелу, якобы, за сопротивление изъятию церковных ценностей. На следующий день после вынесения этого приговора трибуналом обновленческое ВЦУ [высшее церковное управление – ред. ] постановило: «Бывшего Петроградского митрополита Вениамина, изобличённого в измене своему архипастырскому долгу, лишить священного сана и монашества ». Также «лишались сана» и другие осуждённые с ним на священнослужители. А миряне, осуждённые с митрополитом Вениамином, отлучались обновленцами от Церкви.
В мае 1923 года обновленцами был проведён лже-собор, на котором аналогичные постановления были вынесены и в отношении Патриарха Тихона. Было объявлено о том, что отныне это не Патриарх Тихон, а расстрига-мирянин Василий Беллавин, как звали святителя Тихона в миру.
Нетрудно догадаться, каким было отношение к обновленцам в православном народе. Даже у самих сотрудников ГПУ обновленцы вызывали чувство брезгливости. В обзоре ГПУ за август 1922 г., который был подготовлен для партийно-советского руководства, о них говорилось: «Истинные ревнители православия к ним не идут. Среди них последний сброд, не имеющий авторитета среди верующей массы " . Патриарх Тихон и оставшиеся ему верными архиереи и священники, которых обновленцы и богоборцы стали уничижительно называть «тихоновцами», воспринимались верующими совсем по-другому.
Патриарха Тихона уже при жизни многие почитали как святого. Обновленческие храмы, хотя и передаваемые повсеместно властями в распоряжение раскольников, стояли пустыми, в то время как немногочисленные храмы, остававшиеся у «тихоновцев», были переполнены.
Не в последнюю очередь именно такой провал обновленцев в народе побудил в 1923 году большевистское руководство сменить тактику. Политбюро так и не решилось окончательно дать санкцию на расстрел Патриарха, и летом 1923 он был освобождён. Но при этом власть постаралась всячески его дискредитировать в глазах верующих. Патриарху Тихону стали систематически навязываться такие шаги, которые должны были оттолкнуть от него церковных ревнителей. Первым таким актом стало покаянное заявление Патриарха, которое он писал в июне 1923, обратившись в Верховный суд с заявлением «Я отныне Советской власти не враг ». Позиция Патриарха была действительно не бескомпромиссной. Но от готовности служить большевистской власти, как это делали обновленцы, святитель Тихон был далёк. «Я написал, что я отныне не враг Советской власти, но я не писал, что я ей друг », – говорил он в своём кругу.
Власть продолжала всячески преследовать Патриарха, и только в апреле 1925 года избавила его от нового ареста, к которому уже всё было готово и уже даже было заведено следственное дело. Причём, не исключено, что эта смерть не была естественной. Хотя никаких документальных данных на этот счёт нет, но, тем не менее, личные свидетельства о том, что Патриарх Тихон был отравлен, существовали. Действительно, власть, не сумев подчинить Патриарха себе, и, не решаясь расправиться с ним открыто, была весьма заинтересована в его устранении через отравление.
Патриарх Тихон и священномученик Пётр (Полянский), митрополит Крутицкий. Троица, 1924 год.
В отношении преемников Патриарха Тихона, первым из которых стал патриарший местоблюститель митрополит Пётр (Полянский), а затем его заместитель митрополит Сергий (Страгородский), власть продолжала политику, смысл которой очень хорошо выразил начальник секретного отдела ОГПУ Дерибас. Он писал в секретной записке своему коллеге по поводу успехов своих украинских коллег в борьбе с украинскими автокефалистами, так называемыми, «липковцами», по имени главы этих автокефалистов-самосвятов Василия Липковского: «Напрасно мы волновались по поводу результатов погрома «липковщины», они оказались блестящими. И репрессалии были пустяковыми, и шуму было очень мало. А, между тем, они поставили автокефалистов на оба колена, сделали то, что мы хотим сделать с тихоновцами, но никак не можем «. Дерибас писал это в 1926 году. Таким образом, задача, которую ОГПУ ставил перед собой в отношении патриаршей Церкви, на таком образном языке Дерибаса, сводилась к тому, чтобы »поставить на оба колена « с минимальным шумом и репрессалиями, как это было сделано с украинскими автокефалистами. Однако справиться с этой задачей власть так и не смогла, без репрессий обойтись никак не удалось.
Преемник Патриарха Тихона митрополит Пётр твёрдо стоял на позиции, смысл которой заключался в том, что контрреволюция – это не грех и не дело Церкви с ней бороться. Власть требовала от него церковного осуждения в первую очередь русского зарубежного епископата за его антисоветскую деятельность. Митрополит Пётр не пошёл даже на то, чтобы уволить главу русской зарубежной Церкви, митрополита Антония (Храповицкого) с Киевской кафедры, которую тот с 1918 года занимал, хотя с 1919 года в Киеве уже не появлялся. И поэтому формально его уволить, наверное, можно было, но митрополит Пётр даже это отказался сделать, заявляя, что за политические преступления Церковь не судит. Такая непреклонная линия митрополита Петра привела к тому, что, проуправляв всего лишь 8 месяцев после кончины Патриарха, с апреля по декабрь 1925 года, он был арестован и на свободу более не вышел.
12 лет глава Русской Церкви, о чём не все знают, провёл в невыносимых, нечеловеческих условиях, по большей части в одиночных камерах. Ему предлагали свободу, возвращение к управлению , в обмен на секретное сотрудничество с ОГПУ. Однако митрополит Пётр ответил Менжинскому, председателю ОГПУ, что »Подобного рода занятия не сходны его натуре и несовместимы с его званиями " . Его содержали в подвальных камерах, он годами не видел солнечного света, но сломить его богоборцы так и не смогли. И, в конце концов, в октябре 1937 года священномученик Пётр был расстрелян, как и множество других иерархов, священников и мирян. Нельзя согласиться с утверждением некоторых авторов о том, что иерархия Русской Церкви в 1920-е годы капитулировала перед Советской властью. Ни митрополит Пётр, ни другие указанные Патриархом Тихоном кандидаты в местоблюстители – митрополит Кирилл (Смирнов), митрополит Агафангел – ни множество других иерархов русской Церкви властью сломлены не были. Как писал митрополит Иосиф (Петровых), ещё один кандидат в заместители патриаршего местоблюстителя: «Смерть мучеников есть победа над насилием, а не поражение ». Это именно мученический и исповеднический подвиг Русской Церкви стал главным ответом на гонения. И именно подвиг мучеников стал тем, что, в конечном итоге, и превзошло эту сатанинскую злобу гонителей, стал тем камнем, на котором выстояла Русская .
Священномученик Кирилл (Смирнов), митрополит Казанский. Фото из следственного дела.
Но были среди наших иерархов и те, кто считал необходимым идти на всевозможные компромиссы с богоборческой властью, если только эти компромиссы не затрагивают существа веры. Надо, однако, заметить, что вопросы собственно вероучительные богоборческую власть интересовали в последнюю очередь. Большевикам было безразлично, сколько исповедует во Христе Иисусе ипостасей и сколько природ и так далее. Большевики всячески домогались превращения Московской патриархии в марионеточную структуру, во всём послушную советской госбезопасности. И были такие иерархи, которые в отличие от патриаршего местоблюстителя считали, что идти на сотрудничество с органами ОГПУ и НКВД можно, если это делать в интересах Церкви, если с помощью такого сотрудничества удастся вывести хотя бы часть церковной структуры из под удара большевиков. На такую компромиссную позицию в 1927 году встал заместитель патриаршего местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский). В своём кругу он прямо говорил о том, что его отношение к Советской власти основано на маневрировании, с целью сохранить Церковь в тяжёлых для неё современных условиях. Маневрирование это, конечно, не капитуляция, хотя у многих церковных ревнителей такая сверхгибкая политика митрополита Сергия вызвала очень большой соблазн. С конца 1927 года в Русской Церкви произошло значительное количество разделений, отходов от митрополита Сергия именно в связи с неприятием его просоветской политики . Тем не менее, несмотря на все компромиссы, на которые пошёл митрополит Сергий, репрессии и в отношении Церкви не ослабевали. И в конце 1930-х годов они достигли своего пика.
Фрагмент «Справки 1-го спецотдела МВД СССР о количестве арестованных и осуждённых в период 1921–1953 гг по делам органов НКВД» (ГАРФ, ф.9401, оп. 1, д. 4157, лл. 201–205), где приводятся сводные данные за годы Большого террора. Справка составлена 11 декабря 1953 года.
1937-й и 1938-й годы вошли в нашу историю как время так называемого Большого террора. Не в последнюю очередь этот террор был направлен и против Церкви. В теперь уже известном секретном оперативном приказе наркома Внутренних дел Ежова, подписанном в июле 1937 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов " в число репрессируемых были включены и «церковники». Все, наиболее враждебные из них, подлежали немедленному аресту и последующему расстрелу. Менее враждебные, как говорилось в приказе, приговаривались к 8 или 10 годам концлагерей. За 1937 год по данным статистики НКВД, в то время, конечно же, строго засекреченной, а ныне уже опубликованной, органами НКВД было арестовано 33382 служителя культа . В 1938 году за «церковно-сектантскую контрреволюцию» было арестовано 13438 человек . Кто-то говорит, что при Сталине не было гонений на ? Эти цифры просто и ясно опровергают подобного рода рассуждения. В 1937 году от общего числа приговоров 44% были к высшей мере наказания – к расстрелу. В 1938 году процент расстрельных приговоров вырос до 59. В итоге Большого террора православная Церковь, как и другие религиозные организации в СССР, были практически полностью разгромлены. К началу Второй мировой войны на всей территории СССР на кафедрах оставалось всего четыре православных архиерея: митрополит Московский Сергий (Страгородский), митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) – два будущих Патриарха, и по одному викарию, и у того, и у другого. На весь Советский Союз! Митрополит Сергий мрачно шутил в те годы, что ближайший к нему к Востоку от Москвы правящий православный архиерей – это его тёзка, митрополит Сергий Японский. Так оно и было. На весь Советский союз из примерно 50 тысяч храмов, бывших до революции, незакрытыми к концу 1930-х оставалось несколько сот. Официально не снятых с регистрации было несколько тысяч. Но в абсолютном большинстве из них служб не было по той простой причине, что некому было служить – духовенство было истреблено. «В результате наших оперативных мероприятий , – отчитывался Ежов перед Сталиным в конце 1937, – почти полностью ликвидирован епископат православной церкви, что в значительной степени ослабило и дезорганизовало церковь " . В отношении основной массы населения целенаправленная антирелигиозная работа, конечно, давала определённый результат, число безбожников, а особенно среди молодёжи, росло. Однако, как показала всесоюзная перепись населения, проведённая в январе 1937 года, России было далеко до того, чтобы стать атеистической страной. По инициативе Сталина в вопросы переписи был внесён вопрос «Об отношении к религии», Сталин сам настоял на этом. Несмотря на слухи о том, что всех, кто запишется верующим, «должны забрать», неверующими себя поименовали лишь 42% от общего числа опрошенных. Примерно столько же, 42%, назвали себя православными. Остальные 16% пришлись на другие конфессии и сумевших уклониться от ответа . Таким образом, абсолютное большинство населения, несмотря на весь антицерковный террор, не побоялись открыто засвидетельствовать о своей вере, соответственно, о неприятии богоборческой идеологии большевиков. Это январь 1937, а надо полагать, что такие результаты переписи не в последнюю очередь подвигли Сталина и его подручных развернуть остриё Большого террора в том числе и против Церкви. Однако, хотя физически к концу 1930-х годов Русская была практически полностью ликвидирована, сломить её духовно большевики так и не смогли.
Выписка из протокола: «…Обвиняется в том, что вел контрреволюционную агитацию против советской власти и ВКП/б», агитировал женщин водить детей в церковь»
А далее, уже в критический момент Великой Отечественной войны власти пришлось посчитаться с религиозностью народа. Невозможно было вести борьбу с жесточайшим внешним врагом и с собственным населением, которое в массе своей оставалось верующим. Антирелигиозная пропаганда была резко свёрнута. Последний номер журнала «Безбожник», что символично, вышел в июне 1941 года. Власть не могла в такой критической ситуации отказаться от помощи Церкви в деле патриотической мобилизации населения на борьбу с внешним врагом. Кроме того, нельзя недооценивать необходимость противодействия немецко-фашистской пропаганде.
Победа Германии в войне, если бы такая свершилась, конечно, имела бы самые катастрофические последствия не только для России как страны и русских как народа, но и для Русской Церкви . Нацистский режим по своей природе, по своей идеологии абсолютно несовместим с христианством . Однако в пропагандистских целях на оккупированных территориях немцы всячески стремились использовать религиозный фактор в своих интересах. И, буквально, с первых дней начала войны на этих территориях стали сначала сотнями, а потом и тысячами открываться храмы. И, конечно, Сталину необходимо было думать – что противопоставить этой пропаганде немцев? И если Гитлер открывает храмы, Сталину ничего не остаётся, как делать то же самое. И в результате закрытые во время войны храмы в ряде мест стали открываться, хотя и в меньшем на порядок количестве, чем на оккупированных территориях. Ещё одним важным фактором, заставившем Сталина внешне изменить свою политику в отношении Церкви, стало стремление расположить к СССР западных союзников . И, вообще, желание задействовать православную и другие религиозные организации в пропагандистских акциях в интересах советской внешней политики, этот фактор в 1940-е годы был особенно значим. В совокупности эти факторы побудили Сталина во время войны существенно скорректировать свою политику в отношении Церкви, перейти от её уничтожения к её использованию. Полный контроль над возрождаемыми церковными структурами был призван осуществлять специально учреждённый при Совнаркоме Совет по делам Русской Православной Церкви.
Со стороны пережившей Большой террор Московской патриархии сталинский «новый курс» был воспринят с энтузиазмом. Митрополит Сергий, ставший в 1943 году Патриархом, принял условия негласного «конкордата»: готовность участвовать во внешне- и внутриполитических мероприятиях Советской власти в обмен на явное смягчение условий существования Церкви в СССР. Московская патриархия оказалась вовлечённой в служение тому, что потом было названо культом личности Сталина. Достаточно посмотреть «Журналы Московской патриархии» того времени, конца 1940-х – начала 1950-х годов. В них мы видим массу материалов, выдержанных в той же стилистике, которая была тогда присуща всем публикациям в советской прессе, те же примерно выражения по адресу Сталина, которые звучали тогда и от советских писателей и композиторов, учёных и так далее. Конечно, в церковной среде это вызывало определённый соблазн, особенно резко реагировала русская эмиграция: после панихид, отслуженных по Сталину в 1953 году, Русская Зарубежная Церковь окончательно разорвала молитвенное общение с в России. И сейчас нередко приходится слышать, в основном от людей интеллигентных: «Как же православная иерархия могла настолько унизиться в таких крайних формах раболепства перед Сталиным?» Но нужно иметь в виду, что православная иерархия к тому времени, к 1940 – 50-м годам, пережила чрезвычайную селекцию по отношению к себе в ходе Большого террора. Абсолютное большинство этой иерархии в конце 1930-х было просто истреблено. Все те, кто был органически неспособен на славословие в адрес Сталина до того времени просто не дожили, а остались наиболее приспособляемые и те, кто готов был и на такие формы во взаимоотношениях с властью. Однако надо сказать, даже такие деятели, как например, митрополит Крутицкий Николай (Ярушевич), даже они не были гарантированы от столкновений с властью в последующем. Существует распространённый достаточно, в том числе и в церковной среде, стереотип о Сталине, который в действительности, якобы, ничего против Православной Церкви не имел, лишь стремился преодолеть тяжёлое наследие Ленина, Троцкого и прочих. И когда, в конце концов, это сделать удалось, тогда все проблемы взаимоотношений Церкви и власти прекратились. Звучали голоса, и до сих пор звучат, которые сравнивают Сталина чуть ли не со вторым Константином или даже вторым Моисеем, выведшем народ свой из рабства. Но даже простая статистика ясно свидетельствует о том, что и последние пять лет жизни Сталина, с 1948 по 1953, было временем продолжения явного гонения в отношении Церкви. Продолжались репрессии, продолжались аресты, в том числе и архиереев, причём обычным приговором во второй половине 1940-х – начале 1950-х становилось уже не десять лет ИТЛ, как в 1937–1938, а двадцать пять. После 1948 года в стране не было открыто ни одного нового храма, а закрывались сотнями. На 1945 год в стране было более ста действующих монастырей, и практически все – на территории подвергшейся немецкой оккупации. К моменту смерти Сталина, из этих 100, 40 было уже закрыто, и на начало хрущёвского управления оставалось 60 . Все эти факты свидетельствуют о том, что Сталин как был богоборцем со своей революционной юности, так им и оставался до своей смерти. При всём при этом, он был весьма расчётливым, конечно же, политиком, и в той ситуации, когда он осознавал, что ему выгоднее не уничтожать, а использовать в своих интересах, он это делал. Когда становилось ясно, что многого с помощью этой политики не достигнешь, тогда вновь возобновлялись репрессии.
В значительной степени мифу о добром Сталине поспособствовало то, что его преемник Никита Хрущёв осуществлял открыто антицерковную политику. Хрущёвские гонения стали последней попыткой Советской власти в исторически сжатые сроки покончить с . Вызвано это было в первую очередь доктринальными мотивами. Все вы, очевидно, знаете, что к 1980 году Хрущёв обещал построить коммунизм. Коммунизм и религия считались абсолютно несовместимы, религия к моменту построения коммунизма должна была исчезнуть в советском обществе. С религией вели борьбу как с одним из социальных пороков, наравне с пьянством, тунеядством, проституцией (так, через запятую всё это перечислялось). Однако хрущёвские гонения осуществлялись уже в принципиально иных формах, нежели, ленинские и сталинские. Если в ленинский и сталинский период главным орудием, используемым властью в борьбе с Церковью, был террор, то Хрущёв (который, надо сказать, к сталинскому террору причастен ничуть не меньше, чем Берия) тем не менее, после разоблачения, так называемого культа личности на XX партсъезде уже не мог использовать открыто такую форму борьбы, даже если и хотел.
Конечно, совсем от репрессий власть отказаться не могла, и поэтому аресты были и при Хрущёве, но масштаб этих арестов был совсем другой. Если цифры арестованных 1937–1938-го я вам называл – это десятки тысяч – за период хрущёвских гонений арестовано было несколько сот служителей Церкви. Главным образом во времена Хрущёва борьба с осуществлялась с помощью экономических, административных и идеологических мер. Начали с экономических мер – резко, десятикратно повысили налоги, в первую очередь на церковное свечное производство, на монастыри, на монастырские хозяйства. Развёрнута была массированная атеистическая пропаганда. При Хрущёве её масштаб превзошёл даже то, что было в самые разнузданные 1920-е и 1930-е годы. Научный атеизм стал обязательным предметом во всех советских вузах. В борьбе с Церковью власть активно пыталась задействовать церковных ренегатов – апостатов. Духовенство всячески склоняли к отречению от сана, от Церкви, от Бога – отречению публичному. И в отдельных случаях, общее число которых достигает примерно 200, это удавалось сделать. Главным образом борьба с Церковью осуществлялась административными методами – закрытие храмов, монастырей, семинарий. За годы хрущёвских гонений из 8 семинарий было закрыто 5. Из 60 монастырей к концу правления Хрущёва не закрытыми, действующими, осталось 16. Количество приходов сократилось с 13500 до 7500, то есть почти в 2 раза. И примерно в такой же пропорции сократилось количество зарегистрированного духовенства, остальных просто сняли с регистрации и служить официально они уже не могли. Таким образом, хрущёвские гонения нанесли по Церкви очень существенный удар, и в отличие от периода 1920–30-x гг. эти гонения не давали Церкви того великого сонма исповедников, мучеников, которыми Русская Церковь обогатилась в гонения ленинские и сталинские. Хотя противодействие и хрущёвским гонениям тоже оказывалось в церковных кругах – и в церковных низах, и со стороны отдельных иерархов. И даже митрополит Николай (Ярушевич), который в 1940-е и 1950-е годы активнейшим образом отстаивал интересы советской внешней политики, протестовал в этих новых хрущёвских гонениях, что обернулось для него опалой, отставкой и смертью при странных обстоятельствах. Хотя и не в таких масштабах, как в прежние годы, но, тем не менее, этот исповеднический ответ Церкви продолжал звучать. В результате именно такая стойкость церковного народа позволила Церкви выстоять и во времена хрущёвских гонений. Они были резко свёрнуты сразу же после отставки Хрущёва. Новое же советское руководство, хотя и не отказывалось от постулатов программы компартии, от воспитания населения в атеистическом духе, и, тем не менее, уже осознавало, что покончить с Церковью в какой-то осязаемой исторической перспективе Советской власти не удастся. Таким образом, Церкви удалось выстоять. На этом я остановлюсь, благодарю за внимание. Есть ли у вас вопросы?
Но, будучи в течение долгих лет сотрудниками этих органов, активно работавших на них, в значительной степени спасших себя ценою предательства других, они не отказались от подобного рода деятельности и оказавшись уже в лоне Русской Церкви. То есть были фактически, ликвидаторы, в том числе, и среди иерархии. Примером может служить такой архиерей как Иоасаф (Лелюхин), рукоположенный в 1950-е годы, в период хрущёвских гонений. Он был переведён в конце 1950-х на Днепропетровскую кафедру. В то время это была одна из самых крупных епархий. За два года его архиерейства количество приходов сократилось в шесть раз. Уполномоченный писал в центр о том, что «Архиепископ Иоасаф полностью нам подконтролен, прислушивается ко всем нашим указаниям, и только боится, что ему достанется от патриарха за слишком большое число закрытых храмов. И поэтому просит походатайствовать за него перед патриархом через совет по делам русской Церкви ». За него походатайствовали. И в итоге спустя два года, когда освободилась уже Киевская кафедра, он стал митрополитом Киевским. Поскольку Патриарх Алексий Iбыл уже болен и стар, можно было предположить, что Лелюхина продвигают в Патриархи. Но Господь не попустил и святейший Алексий I его пережил. Но это такой патологический случай, и таких, в общем-то, достаточно откровенных пособников богоборческой власти среди архиереев было немного, может быть, несколько человек.
Были те, кто власти всячески противился, кто по какому-то недосмотру органов был допущен в своё время до архиерейства и все свои силы направлял на отстаивание церковных интересов. Самое такое яркое имя послевоенного периода – это архиепископ Ермоген (Голубев).
Архиепископ Ермоген (Голубев)
Он в условиях хрущёвских гонений у себя в Ташкентской епархии не только ни одного храма не дал закрыть, но умудрился под видом ремонта, фактически, выстроить новый кафедральный собор в Ташкенте. Но его, в конце концов, сняли и, фактически, последние годы жизни он находился под домашним арестом в Жировицком монастыре. Основная же масса архиереев пыталась не идти на открытый конфликт, выстраивать отношения с уполномоченным, с КГБ. Какие-то отчёты, очевидно, они писали. Но при этом старались минимизировать тот вред, который власти пытались наносить Церкви. Так что сотрудничество могло быть разным. Уже в начале 1990-х годов архиепископ Виленский и Литовский Хризостом дал интервью с очень броским заголовком «Я сотрудничал с КГБ… но не был стукачом ». То есть здесь были разные градации. В процентном отношении сказать, кого сколько – очень сложно. Среди архиереев, так или иначе, очевидно – большинство с органами взаимодействовало. Среди рядового духовенства по оценкам, которые можно сделать, здесь уже, очевидно, меньшинство. Хотя и в эту среду, конечно, органы пытались внедрять своих людей, особенно на какие-то ответственные должности. Но даже в тех случаях, когда можно с большой степени вероятности считать, что тот или иной священник сотрудничал с органами, это не значит, что он был атеистом и врагом Церкви, многие пытались как-то таким образом приносить пользу Церкви. То есть своеобразно, но… Впоследствии уже, и когда советская власть пала, такие люди, как правило, себя довольно-таки неплохо проявили в период церковного возрождения, наступившего после горбачёвской перестройки.
Митрополит Сергий (Страгородский), заместитель патриаршего местоблюстителя (с 1943 года – патриарх)
– Отец Александр, можно несколько слов о патриархе Сергии?
И.А.М. Несколько слов, конечно, сложно, поскольку о нем можно говорить много. Безусловно, это один из самых выдающихся иерархов Русской Церкви XXвека, а, может быть, и не только XX-го. И в плане своей учёности, и в плане своей активности церковной. Иерарх, которому никто, и даже самые его крайние критики, не мог предъявить каких-то претензий личного плана. Известный как аскет, молитвенник. Но в то же время, митрополит Сергий (точнее, Патриарх, но большую часть своего служения он был митрополитом и поэтому чаще всего его так называем) известен был ещё с дореволюционных времён как особо гибкий иерарх. Это при всех сменах политической обстановки, при всех перипетиях, он едва ли не единственный из высших иерархов умудрялся оставаться на плаву. И при святейшем Синоде, и при Временном правительстве, и при большевиках, при Ленине и при Сталине. Готов был идти на очень глубокие компромиссы. Очевидно, он считал себя если не самым, то одним из самых искушённых в церковной политике иерархов и, в общем-то, таковым и был. И поэтому, видимо, он думал, что он лучше, чем кто-либо другой сможет выстроить отношения с богоборческой властью, сможет найти те формы компромисса, которые, в конце концов, позволят Церкви как организованной структуре сохраниться и поэтому он шёл на такие компромиссы, которые отталкивали от Московской патриархии церковных ревнителей. Но, тем не менее, при всех своих компромиссах он никогда не шёл на какие-либо вероучительные отступления. И хотя моральный урон Московская патриархия понесла очень сильный, тем не менее, рассуждать, как это делают некоторые крайние критики, о том, что из-за этого она утратила саму церковность, превратилась в некую псевдоцерковную структуру, конечно, нельзя. И поэтому здесь надо избегать крайностей, как в положительных его оценках, так и в отрицательных. Надо трезво оценивать ситуацию и его роль в нашей истории.
– А не могли бы вы сказать несколько слов о священномученике Иларионе?
И.А.М. Священномученик Иларион тоже, несомненно, один из самых ярких представителей нашей иерархии, лучший выпускник Московской духовной академии за многие годы дореволюционной истории, замечательный исповедник. После освобождения Патриарха Тихона в 1923 году он был его ближайшим помощником в управлении Московской епархией. Но власть долго терпеть в окружении Патриарха таких людей не желала. И поэтому уже в ноябре 1923 он был арестован, отправлен в Соловецкий лагерь. Только незадолго до своей кончины в 1929 году был оттуда изъят и умер в тюремной больнице в Ленинграде. Это, если кратко о его жизни. В общем-то, о нём много написано, так что информацию найти несложно.
Священномученик Иларион (Троицкий) в Соловецком лагере
– Отец Александр, отношение Сталина к Русской Церкви былооднобокое? Пострадала ли Грузинская церковь, другие христианские церкви? Есть ли у них свои новомученики?
И.А.М. Они есть и у Грузинской церкви [православной – ред. ], и у армянской. Грузинская церковь, поскольку она численно значительно меньше Русской, к концу 1930-х просто находилась уже на грани полного исчезновения. В борьбе с в Грузии никаких послаблений не делалось, как и в Армении. Примерно всё то же самое происходило, что и здесь у нас. А во времена Хрущёва был даже момент, когда в Грузинской Церкви возникло движение за возвращение в лоно Русской Церкви. Число приходов сократилось настолько, что, казалось, ещё немного и Грузинская Церковь исчезнет. И поэтому считали, что надо скорей вернуться в состав Русской Церкви и как-то там пытаться сохраниться. И власть воспрепятствовала воссоединению Грузинской Церкви с Церковью Русской. А со стороны самой Церкви такое движение было.
– А в брежневскую и в пост-брежневскую эпоху, всё-таки, в отношении Церкви это был тоже какой-то застой? Ни туда, ни сюда, или всё-таки какие-то наметились какие-то потепления или… Гонения открытые прекратились?
И.А.М. Что касается брежневской эпохи. Во-первых, всё то, что отняли у Церкви при Хрущёве, не вернули. То, что намечали отнять в ближайшее время, например, предполагалось закрыть Ленинградскую академию, Почаевскую Лавру, многие храмы были намечены к ближайшему закрытию – от этого отказались. Вообще, старались вести борьбу с тихо, без лишней огласки, чтоб не создавать ненужного напряжения в обществе и чтобы не возникало нежелательных вопросов за границей по отношению к политике власти. Приходы закрывались и при Брежневе, но закрывались как бы естественным путём, поскольку население переезжало из вымирающих сёл в города, в год по 50 – по 100 храмов закрывались просто потому, что в сельской местности не оставалось прихожан. А в городах долгое время открывать новые храмы не разрешали. Типичная была ситуация в брежневский период, когда на областной центр, может быть, даже с миллионным населением – один действующий храм, причем, не в центре, а где-нибудь там на отшибе, на кладбище.
Некоторые подвижки стали наблюдаться уже в 1970-е годы. Начиная с 1972 года, стало увеличиваться понемногу число духовенства. Число храмов сокращалось, а количество хиротоний выросло. Потом уже, во вторую половину 1970-х, стали местами и храмы открываться. Где-то разрешили второй храм открыть. Где-то, особенно вдоль советско-китайской границы на Дальнем Востоке, открывались храмы, чтобы показать, что это – русская земля. Кроме того, власть постепенно всё-таки приходила к пониманию того, что Русская православная никакой угрозы советскому государству не несёт. Напротив, её всяческое притеснение способствует росту, в первую очередь, сектантства. Кришнаиты, иеговисты, адвентисты и прочие, пользуясь отсутствием храмов в той или иной местности, разворачивали свою деятельность. А для власти эти секты были гораздо опаснее. И вот в какой-то момент власть это осознаёт и уже начинает смотреть на Русскую Церковь по-другому. Потом, на рубеже 1970 – 1980-х происходит ряд важных событий на международной арене – исламская революция в Иране, ввод войск в Афганистан. И, казалось бы, принесли этим афганцам новую счастливую жизнь – строили им больницы, школы. Вместо этого против Советской власти и советских войск развернулось сильнейшее партизанское движение. И, понятно, что всё это инспирировалось внешними силами, но из-за чего? Из-за того, что на первый план выдвигался религиозный фактор. То же самое в отношении и Католической церкви – избрание папы Войтылы [Иоанна Павла II – ред. ], начало волнений в Польше, волнений, которые в значительной степени поддерживались Католической церковью. Это всё показывало то, что роль религиозного фактора в международной политике резко возрастает. И Советской власти нужно опасаться вовсе не православной Церкви во всех этих событиях. Это способствует тому, что уже в 1980-е годы заметно начинает меняться политика власти. Особенно этому содействовало приближение юбилея 1000-летия Крещения Руси. Первоначально об этом будущем юбилее заговорили ещё в конце 1970-х. Первоначально власть пыталась минимизировать общественный резонанс от этого юбилея: «Никаких торжеств не будет, ни на государственном уровне, ни на общественном. Ну, хотите, у себя там, там, на церковном уровне как-то отметьте. Советское общество к этому не имеет никакого отношения». Но вскоре оказалось очевидным, что так не получится. Интерес к Церкви рос и к 1988 году уже просто имел взрывообразный характер. И тогда уже при Горбачёве власти пришлось окончательно и кардинально изменить свою политику, и отказаться, фактически, от монополии коммунистической идеологии, допустить возможность церковной миссии. А вскоре после этого Советская власть окончательно пала, и оказалась уже в принципиально новых условиях жизни. Собственно, как и вся страна, всё общество.
– А как объясняется украинский вопрос сегодня в церковной жизни…?
И.А.М. Поживём – увидим.
– И все же, как Вы думаете?…
И.А.М. Что происходит? То, что происходит, происходит у нас на глазах в эти дни, в эти часы, и в эти минуты. И поэтому ситуация разворачивается стремительно, и то, что происходит в Киеве и на Западе Украины, конечно, чревато просто катастрофическими последствиями.
– Отец Александр, два вопроса есть, позволите? Первый, это мы снова вернёмся к Киеву, только не про будущее, поскольку мы его еще не знаем, а про прошлое. Вы упоминали обстоятельства мученической кончины митрополита Киевского и Галицкого Владимира. Есть разные оценки, кто, на самом деле, виновен в его гибели: большевики, местные анархисты, часть вины и на монахах лежит. Как вы могли прокомментировать? И ещё в этой связи, вы сказали, что даже если это не красноармейцы, в любом случае большевики ответственны за создание такой атмосферы.
И.А.М. Да.
– Мы сейчас видим, что в Киеве происходит. И тогда в Киеве события начали происходить, в общем, не с октября, а скорее, с февраля. И поэтому, какова ответственность именно большевиков за кончину первого архиерея?
И.А.М. Официально большевики сразу же открестились, заявили, что не знают, что это за люди. Возможно, что это были революционные анархисты, которые тогда были, кстати, в союзе с большевиками. Известно, что эти вооружённые люди, явившиеся в Лавру, вступили в общение с частью братии, лаврских низов, которые начали жаловаться на митрополита. Что митрополит их притесняет и так далее, и так далее. Тогда те сказали: «Мы своих буржуев расстреляли, расстреляем и вашего ». Они так и сделали – вывели и расстреляли. При этом братия не заступалась никоим образом за митрополита. К тому моменту лаврская братия была тоже значительно революционизирована. С одной стороны, по социальному признаку, а с другой стороны, по национальному. Митрополит Владимир воспринимался частью украинской братии, как чуждый Украине, и это тоже сыграло свою роль. И поэтому, конечно, здесь до конца обстоятельства не ясны, этих убийц никто за руку не поймал, имён их мы не знаем. Но, само по себе показательно то, что это произошло в день взятия большевиками Киева, точнее, в ночь после взятия большевиками Киева. В условиях такого разгула революционного насилия, которое большевики всячески поощряли.
– Спасибо. Второй вопрос. Но прежде чем я его задам, хочу сказать, что мой двоюродный прадед был священником в Белёве, и он был расстрелян в 1937-м, поэтому у меня тоже есть счёты к этой власти. Так вот, вы с самого начала в исторической перспективе показали, как Советская большевистская власть подавляла . Это, конечно, справедливо, но хочется до причин докопаться. Ведь нам важны не только внешние проявления, но и то, что к ним привело. В этой связи, есть такая точка зрения, что происходившее с нами имеет параллели с ситуацией, когда женщина, совершившая несколько абортов, сетует, почему же у нее такие плохие дети, один вор, другой пьяница. А ей отвечают: хорошие были, да только ты сама их и убила.
Мой второй вопрос о роли епископата Церкви в свержении монархии. И здесь снова вспоминается митрополит Владимир. 4 марта 1917 года, кстати, завтра годовщина, он председательствовал на первом заседании священного Синода после свержения монархии, после отречения государя императора. У Бабкина упоминается эпизод, когда обер-прокурор священного Синода князь Львов стал выносить императорское кресло, которое символизировало, что император – глава Церкви. Тогда митрополит Владимир к нему с радостью присоединился и помог избавиться от символа старой власти. Также известно, что когда во время собора [Поместного собора 1917–18 года – ред. ] поднимался вопрос, как же быть с присягой богопомазанной власти на кресте и в Евангелии, то ведущий заседание его замотал. Кроме того, никто из наших архиереев, включая и Патриарха Тихона, не пытался связаться с находящимся в заточении государём императором. Понятно, что там, перед престолом Божиим как-то все эти противоречия разрешатся. Тем не менее, приветствовала февраль, в чем можно убедиться, полистав любые «Епархиальные ведомости» за 1917 год, она и готовила, отчасти, свержение монархии. Вот и получилось, в результате, что власть богоизбранную не хотели, и получили взамен другую, богоборческую. Вопрос, немножко, может быть, и утрированный: какое право имеет Церковь спрашивать с советской власти, что власть оказалась плохой, когда от царской власти, которая её защищала – со своими проблемами, со своими бедами – Церковь отреклась? Всё, спасибо.
И.А.М. Во-первых, замечу, что история с креслом, которое, якобы, помогал выносить обер-прокурору Львову митрополит Владимир, описана в газете «Биржевые ведомости» и никаких документальных подтверждений не имеет.
– Но таких частных эпизодов много…
И.А.М. Нужно относиться к этому, как обычной газетной информации периода сильного революционного брожения. Что касается Патриарха Тихона, то он стал первым из видных общественных деятелей, кто публично осудил в Москве убийство императора . И сразу же отслужил по нему панихиду. Но, что касается, вообще, февраля 1917. Действительно, в кругах, в первую очередь, высшей иерархии, и не только иерархии, и духовенства, в первую очередь, столичного и городского, и церковной интеллигенции, было сильное недовольство положением Церкви при синодальном строе, чрезмерной, как казалось, зависимостью от обер-прокуроров, от вмешательства во внутрицерковные дела светской власти. Такое недовольство и, может быть, раздражение было сильным. Особенно это недовольство было подогрето в последние годы правления Романовых той закулисной деятельностью Распутина, которая активно оказывала влияние на ход церковных дел. Это вызывало возмущение и негодование. Всё это наслаивалось на очень тяжёлую внешнюю обстановку периода Первой мировой войны, невероятные бедствия, которых никто не ожидал, к которым никто не был готов. Весь народ стонал от этой обстановки. И конечно, церкви это всё передавалось, в том числе и иерархии. И поэтому, к концу февраля 1917 недовольство царём, и особенно царицей, было практически всеобщим. Существует популярная теория Бабкина, которого Вы тут упомянули, что, дескать, это чуть ли не иерархия стала во главе антимонархического заговора. Что священство и царство – это два извечных конкурирующих харизматических института. Что в течение долгого времени священство находилось в подчинённом положении по отношению к царству. И вот оно выждало удобный момент ослабления монархии, чтобы нанести по ней удар. Бабкинские теории, конечно, не выдерживают никакой критики. Даже, если мы посмотрим, как разворачивались события в период февральской революции.
Святейшему Синоду можно предъявлять претензии, я не идеализирую вовсе его позицию, но он фактически выступал лишь в роли наблюдателя. Он не предпринял никаких действий в защиту монархии, но их тогда не предпринял никто. От царя отвернулись все, начиная с его близких родственников. Весь дом Романовых, кроме царской семьи, присягнул новой власти в первые же дни после Февральской революции. Присягнули партии, общественные организации, я не говорю про армию. И последним уже в этом ряду, кто высказался в поддержку Временного правительства, был Святейший Синод. Да, выпустил послание: «Свершилась воля Божия, Россия встала на путь новой жизни ». И дальше содержался призыв к пастве выступить в поддержку Временного правительства. Но была ли альтернатива у Синода в тот момент? Конечно, Временное правительство было революционным, и, вообще говоря, не легитимным. Но император передал, пусть и под давлением, пусть и вынуждено, но всё-таки передал власть этому правительству через своего брата Михаила, которому он поручил встать во главе Российской монархии, который, в действительности, был уже в союзе с новыми деятелями, пришедшими к власти. И никакого другого правительства не было в тот момент, а страна находилась в условиях мировой войны. Собственно, император отказался от власти, надеясь тем самым спасти страну от поражения и от разгрома в войне, решил пожертвовать собой ради страны. Его уверили, что вот именно из-за его фигуры общество расколото и не может довести войну до победного конца. И царь решил пожертвовать собой. Ну, что дальше было, мы знаем. Это была трагическая ошибка. В первую очередь, трагическая ошибка царя .А Синоду уже больше в той ситуации ничего не оставалось делать, как действовать…
– Ну, а в чём ошибка?
И.А.М. В чём ошибка? Не надо было отказываться от власти.
– А что он мог сделать, если все хотели?
И.А.М. Стоять до последнего. Что он мог сделать…
– Отречение было подписано карандашом.
И.А.М. Карандашом. Да, и не по форме, и, вообще, это не отречение, а некоторая записка на адрес командующего. В общем-то, это был нелегитимный акт. Царь не имел права отрекаться, уж, за наследника точно, никакими законами это не было предусмотрено. В той трагической обстановке, конечно, есть соблазн найти виноватых, как это делает Бабкин. Что заговорщики – архиереи, и на них вся вина. Но, на самом деле, виноваты были, в той или иной форме, все – от верхов до низов.
– Отец Александр, может быть, много спросил, последний вопрос. Может быть, есть какие-то сведения о взглядах Сталина… Не секрет же, что он в юности он учился в семинарии и был ещё несколько верующим человеком. Он остался верующим до конца? И вот эта борьба с выросла вот в такой открытый акт борьбы с Богом? Или он просто стал атеистом и всё.
И.А.М. Да нет. Верующим он не был уже с юности, собственно, ещё, будучи семинаристом, он разуверился и об этом свидетельствовал. И все последующие годы он, в общем-то, своей веры никак не обнаруживал. Богоборчество, атеизм открытый – да, это проявлялось сплошь и рядом в его действиях вплоть до кончины. А вот назвать какие-то эпизоды, в которых Сталин ведёт себя как верующий человек…
– Нет, вера ещё не в смысле, что верующий и чтущий, вера – это как и бесы веруют, вот в этом смысле.
И.А.М. Да вот, похоже, что даже и так не веровал.
– Это интересно.
И.А.М. Поскольку не трепетал.
– А как ему удалось завоевать социальный мир? А чем же причина любви-то народа?
И.А.М. К Сталину?
– К Сталину, да.
И.А.М. Во-первых, эта любовь воспитывалась на протяжении десятилетий. Буквально, с младенчества, с детского возраста это внушалось советским людям.
– (голос из зала ) Стихотворение, которое учили в детском саду перед войной: «А, правда, что Ленин всё для детей делал так же, как Сталин сейчас? » Я был в детской саду перед войной. Это воспитывалось с детства …
И.А.М. И это приносило свои успехи. В общем-то, можно воспитать человека кем угодно. Тем более что действительно, перед глазами были выдающиеся достижения, в первую очередь, победа в Войне, создание ядерного оружия для достижения паритета с Америкой. В общем-то, да, было чем гордиться за свою страну. И всё это преподносилось, как заслуга Сталина.
– Скажите, пожалуйста, а вот, всё-таки, вторая часть вопроса – как может осуждать такое государство, которое, на самом деле, в лице Сталина просто, ну, огромный сонм святых, благодаря его деятельности, просиял. Вот, я знаю, многие люди, так сказать, благодарны ему за это. Что-нибудь, два слова скажите, пожалуйста.
И.А.М. В данном случае, логика довольно-таки интересная: спасибо товарищу Сталину за наш сонм новомучеников. Знаете, следуя подобной же логике можно сказать: спасибо Иуде за то, что, благодаря ему, совершилось искупление рода человеческого. Если бы он Христа не предал – Христа бы не распяли, наше спасение бы не произошло… Спасибо Пилату, что осудил Христа на смерть? Спасибо иудейской верхушке, которая настояла на этом приговоре? Так что ли? Не знаю, я ответил на Ваш вопрос или нет? Конечно, то, что пережила Русская Церковь, Россия в XX веке не являлось какой-то исторической случайностью. Эта трагедия русского народа – результат многовекового постепенного отхода русского народа от Христа, измены своему призванию. В 1919 году в разгар Красного террора, в разгар кампании по вскрытию святых мощей и глумления над Патриарх Тихон издал послание к пастве, которое начиналось с удивительных слов: «Господь не перестаёт являть милости Своей русской православной Церкви. Он дал ей испытать свою верность Христу не только во дни внешнего благополучия, но и во дни гонений ». Вот Патриарх Тихон воспринимал переживаемое тогда, как проявление великой милости Божией. Патриарх писал, что никто и ничто не спасёт Россию до тех пор, пока русский народ не очистится от многолетних язв своих и не покается . И лишь это покаяние русского народа будет означать начало исцеления. Но до такого покаяния было очень далеко. И поэтому… Конечно, ответственность за всё то, что произошло, лежит на всём народе, и на Церкви тоже – и на архиереях, и на священниках. Ответственность за то, что не смогли должным образом духовно воспитать свою паству, не смогли уберечь её от сползания в весь тот кошмар, который пережила страна, особенно в 1920-е годы, годы Гражданской войны. Но Господь попустил всё это пережить и, действительно, в итоге мы имеем такой великий сонм святых, которого не имеет никакая другая поместная . Но надо ли за это благодарить Сталина? Эта логика мне непонятна.
– Отец Александр, я думаю, что Сталина за это благодарить совершенно не надо. Но вот отвечая на вопрос, был ли Сталин верующим, я хочу зачитать выдержку из интервью Патриарха-Католикоса Грузинского Илии II, которое он дал журналисту канала «RussiaToday» в 2013 году. Это архиерей, который обладает стопроцентным авторитетом в Грузии, у него акция была несколько лет назад, что когда рождается третий ребёнок, он становится у того крёстным отцом. То есть, в Грузии его все любят, он – непререкаемый авторитет. Ему был задан вопрос про Сталина, и вот, что он ответил: «Сталин – это выдающаяся личность, такие рождаются редко. Он знал значение, мировое значение России… Он для всех был одинаковым, ко всем относился одинаково, – говорит Патриарх Илия, – Он не выделял Грузию как-то особенно. Но во время Второй мировой войны в процентном отношении больше всех погибло грузин. – И последняя фраза, – Он был верующим, особенно в конце. Так я думаю "
И.А.М. Святейший Илия, конечно, имеет право так думать. Но, я говорю о том, что никаких документальных свидетельств того времени или хотя бы тех, кто лично общался со Сталиным и как-то мог привести какие-то эпизоды, в которых выявилась бы его вера, я не знаю. А сейчас, конечно, спустя уже 60–70 лет, можно оценивать как угодно.
И.А.М. Да, Сталин понимал, что для народа такое обращение будет значить многое. В умении почувствовать народные массы ему нельзя отказывать. Но после своего обращения «братья и сестры …», что призвал он в помощь Христа, святых русских? Нет, конечно!
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев . Отец Александр, большое спасибо! Я думаю, что вопросов может быть ещё очень много. И тема и церковной истории, и новомучеников, и, вообще, нашей вот такой, на самом деле, современной нам истории, она никогда не может быть исчерпана. И для нас такие встречи – это возможность, на самом деле, об этом думать, искать ответы, разговаривать друг с другом и, может быть, даже в чём-то друг с другом не соглашаться, искать эту истину. И мне кажется, это до?лжно делать. И я со своей стороны хочу сказать, что, я думаю, что мы будем такие встречи устраивать и, может быть, и отец Александр ещё нас согласиться посетить. И мы сможем ему задать свои вопросы. И другие люди, которые профессионально занимаются историей… Потому что вы прекрасно понимаете, что очень важно, когда мы пытаемся найти для себя ответы и исходить не только из каких-то эмоций, значит, мифов, легенд, которых, конечно, очень много. А история, хотя и своеобразная, но всё-таки наука, да? Есть факты и есть исторические документы. И мы, пытаясь дать оценку тем или иным событиям, должны, прежде всего, апеллировать именно к этому. Поэтому встреча с историками, в этом смысле, мне кажется, для нас всех очень важна. Я ещё раз хочу поблагодарить вас.
Сокращения
АП РФ – архив Президента Российской Федерации
ВЧК – Всероссийская чрезвычайная комиссия
ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет
ВЦУ – «высшее церковное управление» (обновленческое)
ГПУ – Государственное политическое управление
ГАРФ – Государственный архив РФ
ГубЧК – губернская чрезвычайная комиссия (губернское отделение ВЧК)
д. – дело
ед.хр. – единица хранения
ИТЛ – исправительно-трудовой лагерь
л. – лист
оп. – опись
НКВД – народный комиссариат внутренних дел
ПСТГУ (ПСТБИ) – православный Свято-Тихоновский государственный университет (богословский институт)
публ. – публикация
РКП(б) – российская коммунистическая партия (большевиков)
ф. – фонд
ЦА ФСБ – центральный архив Федеральной службы безопасности
ЦК – центральный комитет
ЦПА ИМЛ – Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма [при ЦК КПСС]
Полагаю, что необходимо отложить процесс Тихона в связи с разгаром агитации за границей (дело Буткевича) и необходимостью более тщательно подготовить процесс. Ф. Дзержинский с 1917 по 1952 гг. // Богословский сборник. Вып. 3. М.: Изд-во ПСТБИ, 1999. С. 264.
См.: Шкаровский М. В. Русская Православная при Сталине и Хрущеве: (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 годах). М.: Крутицкое Патриаршее подворье; Общество любителей церковной истории, 2005. С. 398.
Совет по делам Русской Православной Церкви, исходя из того, что обновленческое течение сыграло свою положительную роль на известном этапе и в последние годы не имеет уже того значения и базы, и принимая во внимание патриотические позиции Сергиевской церкви, считает целесообразным не препятствовать распаду обновленческой церкви и переходу обновленческого духовенства и приходов в Патриаршую Сергиевскую церковь ». На этом абзаце И. Сталин написал: «Тов. Карпову. Согласен с Вами ». На Поместном соборе в ноябре 1944 года архиереи из бывших обновленцев составляли более половины участников. Впоследствии многие из них были уволены Патриархом Алексием I на покой. (Демидова Н.И. Кадровая политика Московской патриархии и состав епископата Русской православной церкви в 1940 – 1952 гг.: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. С. 16–17)
Бабкин М. А. Священство и царство (Россия, начало XX в. – 1918 г.) Исследования и материалы. М.: изд-во Индрик , 2011. Критика взглядов М.А.Бабкина сотрудниками ПСТГУ: Гайда Ф. А. Священство и царство в жанре фэнтези // Православие и мир, 11.12.2013 ; Репников А. В., Гайда Ф. А. Рецензия на: М. А. Бабкин. Духовенство Русской православной церкви и свержение монархии (начало XX в. – конец 1917 г.) // Отечественная история. 2008г. № 5. C. 202–207 [Полный текст статьи];
Узнав о казни царя, Патриарх Тихон произнес после Божественной литургии в московском Казанском соборе краткое слово: «На днях совершилось ужасное дело – расстрелян бывший государь Николай Александрович, и высшее наше правительство, исполнительный комитет, одобрил это и признал законным… Но наша христианская совесть, руководясь словом Божиим, не может согласиться с этим. Мы должны, повинуясь учению слова Божия, осудить это дело. Иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточат в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы все это претерпеть в уповании, что и к нам будут отнесены слова Спасителя нашего: Блаженни слышащие слово Божие и хранящие е! ()" (Польский Михаил, протопресвитер . Новые мученики Российские. Джоржанвилль, 1957. Т. 1. С. 282–283; т. 2. С. 315–316).
Николай IIсам впоследствии сожалел об этом шаге. Как писал его флигель-адъютант полковник А. А. Мордвинов »впоследствии находясь в далёкой Сибири, государь, по свидетельству близких лиц, не переставал волноваться сомнениями, связанными с его отречением. Он не мог не мучиться сознанием, что его уход, вызванный «искренними» настояниями «горячо любящих родину» людей, не послужил на пользу, а лишь во вред свято им чтимой России « Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев, документы / Вступ. ст. Л. Китаева, М. Кольцова . – М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 1998. – с. 117.
Вчера праздновался Покров Божией Матери. В этот день в 1964 году состоялся пленум ЦК КПСС, снявший со всех постов генерального секретаря Никиту Хрущева. Этим внезапно и бесславно окончилось одно из самых сильных гонений в новейшей истории Русской Церкви. Верующие сразу усмотрели в этом явное заступничество Царицы Небесной, потому что гонение длилось уже шесть лет, казалось, конца края ему не будет и действительно однажды «покажут по телевизору последнего попа».
Датой официального начала гонения можно считать 16 октября 1958 года, когда Совет министров СССР принял постановления о положении монастырей и о налоговом облажении доходов Церкви. За 12 дней до того ЦК КПСС издал секретное постановление «О недостатках научно-атеистической пропаганды», предписывавшее всем партийным и советским органам развернуть наступление на «религиозные пережитки».
За время гонения в два раза уменьшилось число храмов и в три монастырей. Более 1200 человек оказалось в тюрьме, в том числе несколько епископов. В стране физиков и лириков, «Оттепели», «Июльского дождя» монахов сажали в психиатрические больницы и накачивали психотропными препаратами, паломницы подвергались насилию со стороны милиционеров и комсомольских активистов, на церкви и священников нападали при полном бездействии и негласном поощрении властей, порой для разгона жителей, противившихся закрытию храмов приходилось, привлекались армейские части. Попытка окончательного решения церковного вопроса осуществлялась жестко.
Мы вспоминаем пять историй, которые произошли во время хрущевского гонения с известными людьми Церкви и ярко характеризуют то время. Пять примеров решимости. Три из них показывают, что гонители, как правило, рассчитывали на отсутствие сопротивления, не были готовы к отпору и боялись его. Если им противостояли, они отступали, сколь бы ни казалось это нелепым и невозможным в такой стране, как СССР. А две другие истории - то, что самое главное и самое сложное во время гонения, это решимость священника с утра совершить молебен за тех, кто ночью на него напал, и решимость проповедовать в пустом храме без электричества, потому что вдруг пришел хоть кто-то, кого он в темноте не видит.
Митрополит Никодим. Колеса коснутся земли – газуй!
«Чайка» митрополита Никодима (Ротова) - более поздняя, чем тот автомобиль, о котором идет речь ниже. Несколько лет назад она была отремонтирована для использования в кортеже машин Святейшего Патриарха наиболее торжественных случаях. На фото: прибытие Патриарха Кирилла на Великую пасхальную вечерню в Храм Христа Спасителя, 15 апреля 2012 г. Фото: пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси.
Как встречали комсомольские активисты нового митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима, вспоминает в сборнике «Человек Церкви» митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, ныне Святейший Патриарх:
«Уже на подъезде к Никольскому собору, у его ограды, митрополичий ЗИМ встретила огромная толпа подвыпившей молодежи, преградившая путь машине. Водитель митрополита, Михаил Петрович, бывший летчик-истребитель, прошедший войну, человек не робкого десятка, спокойно спросил владыку, что делать. Владыка отреагировал по-военному — вперед. Михаил Петрович двинул машину по направлению к толпе. Расстояние сокращалось. Когда осталось несколько сантиметров, нервы стоявших в оцеплении не выдержали, они расступились и машина въехала в ограду собора.
Видимо, спохватившись, что им не удалось задержать автомобиль митрополита, возбужденные молодые люди со всех сторон окружили машину и стали пытаться ее приподнять. В какой-то момент спокойный голос Михаила Петровича известил владыку о том, что дальше двигаться невозможно, так как машина поднята на воздух. Владыка был совершенно спокоен, сосредоточен, собран. Подождав некоторое время, он сказал: «Как только колеса машины коснутся земли — газуй». Второй раз приказывать Михаилу Петровичу было не надо. Как только автомобиль был опущен на землю, он нажал на газ. Скорость была небольшой, поэтому никто из окружавших автомобиль не пострадал. Но решительные действия водителя напугали толпу, и она расступилась. С большим трудом машина подъехала к алтарному входу — не могло быть и речи, чтобы торжественно войти в храм с главного входа, который был плотно окружен распоясавшейся молодежью».
Архимандрит Алипий. Побеждает тот, кто наступает
О борьбе наместника Псково-Печерского монастыря архимандрита Алипия (Воронова) за спасение обители от закрытия сохранилось множество историй. И в «Несвятых святых», и в воспоминаниях известного реставратора Саввы Ямщикова они приведены. Многие из них сегодня, не пережив то время, читаешь как исторические анекдоты, улыбаясь, как ловко монахи ходили голосовать крестным ходом или как отец наместник осадил псковских десантников. Но, наверное, тогда было не до смеха. Приведем пример просто самурайской готовности пожертвовать собой. Из проповеди псково-печерского архимандрита Нафанаила (Поспелова) в день двадцатилетия кончины отца Алипия:
« “Побеждает тот, кто переходит в наступление”, - этот принцип отец Алипий принес еще из мирской жизни, из страшных времен Великой Отечественной. Впрочем, он следовал ему всегда, особенно когда вставал вопрос о несправедливом притеснении монастыря, верующих.
Когда отец Алипий сжег бумагу (с личной подписью Н.С.Хрущева - ред.) о закрытии Псково-Печерского монастыря на глазах “государевых посланцев”, он повернулся к ним и сказал:
- Лучше я приму мученическую смерть, но монастыря не закрою.
Когда пришли отбирать ключи от пещер, он скомандовал своему келейнику:
- Отец Корнилий, давай сюда топор, головы рубить будем!
После этих слов, видя решимость в глазах отца Алипия, пришедшие обратились в бегство».
Прп. Амфилохий Почаевский. Люди, гоните их!
Составленное в Почаевской лавре житие недавно прославленного Украинской Православной Церковью святого - прп. Амфилохия Почаевского - рассказывает, как он воодушевил богомольцев прогнать из лавры милиционеров, приехавших закрывать Троицкий собор. Ко времени событий преподобный Амфилоий еще не был пострижен в схиму, поэтому он и называется иеромонахом Иосифом:
«Как-то осенью 1962 года старца вызвали в город Броды, сорок километров от Почаева, к девочке со сломанной рукой (прп. Амфилохий был известен как хороший врач-травник и костоправ - ред.). Возвращался в монастырь он через ворота со стороны экономии и не видел, что творится у Троицкого собора. Преподобный не успел еще отворить дверь келий, как к нему прибежал послушник и второпях рассказал, что собор отбирают и начальник милиции уже отнял у наместника ключи. Отец Иосиф поспешил к храму. Там было многолюдно, а у дверей Церкви с десяток милиционеров со своим начальником.
Старец подошел к начальнику и неожиданно вырвал из его рук связку ключей. Отдавая их тут же стоявшему молодому наместнику Августину, сказал: "На, тримай і нікому не віддавай". Недоумевающим милиционерам кинул: "Архієрей - хазяїн Церкви! А ви? геть звідси! Люди, гонитъ їх!", - обратился он к присутствующим местным жителям. Воодушевленные призывом любимого батюшки, люди кинулись брать жерди и устремились на милиционеров, которые в испуге бросились бежать к Святым вратам».
Сельский священник Иоанн Крестьянкин. Молебен за врагов
После выхода из тюрьмы в 1955 году священник Иоанн Крестьянкин (впоследствии архимандрит, известный духовник Псково-Печерского монастыря) служил в Псковской, а затем в Рязанской епархии. В Москве ему, бывшему заключенному, жить было запрещено. С декабря 1959 он служил в церкви свв. Космы и Дамиана в селе Летово Рязанской области. Очень скоро активному священнику стали приходить анонимки, авторы которых с клятвой «честное комсомольское» угрожали повесить его, «очкарика» на фонарном столбе. В новогоднюю ночь 1961 года недоброжелатели перешли от слов к делу. Вот что сообщает жизнеописание отца Иоанна:
«Тени в масках и балахонах проникли в священнический дом, стоящий на отшибе, неподалеку от церкви... После издевательств с требованием выдать ключи от церкви и деньги, и получив ответ, что ни того ни другого у него нет, рассвирепевшие посетители прикрутили его руки к ногам за спиной, затолкали в рот накидушку и устроили обыск-погром, сопровождаемый непристойной бранью и побоями связанного. Когда безрезультатные поиски окончились, был вынесен приговор - свидетеля убить. Насмехаясь над верой священника, его связанного бросили перед иконами «вымаливать себе рай». Лежа на боку, батюшка возвел глаза к образу Иоанна Богослова, стоящему в центре, и забылся в молитве. Сколько он молился, не помнил, а когда забрезжил рассвет, услышал движение в комнате. К нему припал Алексей (помощник отца Иоанна в строительных работах, которого во время нападения злоумышленники связали, но ему удалось освободиться - ред.), думая, что батюшка мертв, но, убедившись, что он живой, дрожащими руками начал раскручивать провод, впившийся в тело. Не сразу опомнившись, он освободил от тряпки рот батюшки. Вдвоем наскоро они привели в порядок разоренную комнату, благодаря Господа: "Наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде".
А утром батюшка служил. И в храме все с удивлением отметили необычное начало службы. Батюшка начал службу благодарственным молебном и поминал ночных своих посетителей, имена коих «Ты, Господи, сам веси». И почти никто не понял, что он молился о разбойниках, которые не ведают, что творят».
Игумен Серафим (Тяпочкин). Молитва во мраке
После возвращения из заключения и ссылки игумен Серафим (Тяпочкин, впоследствии архимандрит) был настолько изможден, что в церковном совете села Ракитного, куда он был назначен на приход, недовольно ворчали. Что это за священник, какого-то «шкелета» прислали... Всю дорогу до села он провел в кузове грузовой машины. Все сидели, он один стоял. Никто не уступил места немолодому человеку, священнику. В Ракитном он первые годы жил в холодном домике - ржавую воду наливал в консервную банку, обмакивал в эту воду сухари и ел их. А как приходилось служить? Рассказ из книги «Белгородский старец архимандрит Серафим (Тяпочкин)»:
«Начальник района разрешил служить только ночью, чтобы люди ходили в колхоз, а не в храм. В воскресенье разрешалось служить до 9.00, а потом церковь - на замок. Отец Серафим как-то говорил внуку: «Хорошо, что службу знал на память, а то свечей нет, только коптилка. В церкви пусто. Ни петь, ни читать, ни кадило раздувать некому. Зато можно всю ночь служить». Я спросил: «А проповедь кому говорить, если пусто было?» На что получил ответ: «Но ведь в темноте кто-то мог быть? Для них и говорил». Трудно представить это: темный храм, ночь, мороз, а священник говорит проповедь и, я уверен, плачет по своему обыкновению».
