История Древнего мира, том 1
РАННЯЯ ДРЕВНОСТЬ
(Сборник)
Введение к первому тому
Общие замечания
Возможность написания этого труда возникла в результата многолетней серьезной работы большого коллектива сотрудников Института востоковедения Академии наук СССР и других научных учреждений над подготовкой обширной документированной многотомной «Истории древнего Востока». Однако публикация последней рассчитана на историков-специалистов. Поэтому наша редакционная коллегия и группа авторов решили предложить вниманию читателей настоящее издание, обращенное к более широкой аудитории и рассматривающее историю древних классовых обществ, сложившихся в Азии, Европе и Северной Африке, в контексте общечеловеческого исторического процесса. В работе приняли участие ученые многих научных учреждении и учебных заведений со всех концов Советского Союза.
Таким образом, публикуемый труд (он издается в трех отдельных книгах: «Ранняя древность», «Расцвет древних обществ» и «Упадок древних обществ») представляет собой опыт создания истории всею древнего мира в соответствии с нашими современными знаниями. Ангорский коллектив и редакционная коллегия надеются, что появление такой книги будет способствовать более ясному пониманию не только специфических, но и общих черт в развитии древних классовых обществ и внесет вклад в разрешение непрекращающихся теоретических споров по этому вопросу. Так, авторы полагают, что представление об абсолютном несходстве между собой отдельных древних обществ в значительной мере объясняется рассмотрением их в несоответствующем масштабе - либо слишком локально, либо на слишком коротких отрезках времени - и что общий обзор всех древних обществ на всем протяжении их существования неизбежно обнаружит черты общечеловеческих закономерностей исторического развития. Читателю предоставляется судить, насколько оправдав такой подход.
До сих пор в университетах читаются мало связанные между собой курсы истории Греции, Рима и древнего Востока, причем в последнем случае изложение обрывается на произвольных моментах развития того или иного азиатского или африканского общества, не показанных как части мирового исторического процесса. Академическая же «Всемирная история» (т. 1–2, М., 1955–1956) хотя и позволяет рассмотреть каждое важнейшее общество в перспективе всемирно-исторического развития, однако слишком громоздка и поэтому не дает общего обзора, к тому же в настоящее время она в значительной мере устарела по материалу.
То обстоятельство, что, помимо «Всемирной истории», единая всеобъемлющая и обобщающая история древнего мира у нас еще не была написана, объясняется трудностью охвата материала столь многих обществ (что иногда и приводило к созданию учебников и пособий авторами, недостаточно компетентными в историографии некоторых конкретных обществ). Поэтому было решено поручить написание каждого раздела данной книги ученым, работающим специально в данной области, следуя в этом примеру академической «Всемирной истории». При атом мы старались, учитывая опыт этого издания, избегать чрезмерной унификации авторских текстов редакционной коллегией. Поэтому настоящее издание представляет собой скорее «книгу-лекторий», в котором выступают разные ученые, исследователи смежных проблем, с тем чтобы в итоге их выступлений могла возникнуть общая картина. Как в лектории, это сводный цикл лекций, последовательно излагаемых разными специалистами; такой цикл в идеале дает общее представление о круге наук, которым он посвящен, но он не дает исчерпывающих сведений, так как характер каждой лекции определяется специальными научными интересами, способностями и возможностями каждого отдельного лектора, а состав всего цикла - составом коллектива исполнителей. И в нашей книге тоже есть пробелы, есть кое-какие расхождения во взглядах между авторами по частным вопросам, есть неоднородность в подходе, например, к вопросам культуры некоторых конкретных обществ. Авторы лекций выступают со своими собственными точками зрения, причем в зависимости от индивидуальных интересов и особенностей автора от раздела к разделу во многом меняются характер изложения и соотношение пропорций привлекаемых материалов (например, объем информации по политической, этнической или культурной истории по сравнению с общественно-экономической). В связи с этим было решено, что фамилии авторов будут вынесены в заглавие каждого раздела, а не отнесены, как это часто делается в коллективных трудах, в общий список в предисловии. В то же время редакционная коллегия, не обязательно соглашаясь с отдельными авторами по частным вопросам, несет ответственность за общий научный и методологический уровень книги.
Алексеев В.П. Становление человечества. М., 1984.
Борисовский П.И. Древнейшее прошлое человечества: 2-е изд. Л., 1979.
Зубов А.А. Палеоантропологическая родословная человека. М., 2004.
История первобытного общества. Общие вопросы. Проблемы антропосоциогенеза. М., 1983.
История первобытного общества. Эпоха первобытной родовой общины. М., 1986.
История первобытного общества. Эпоха классообразования. М., 1988.
ДРЕВНИЙ ВОСТОК
РАБОТЫ, ОБЩИЕ ДЛЯ ВСЕХ РАЗДЕЛОВ ПО ИСТОРИИ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА
Вигасин А.А. История Древнего Востока. М., 2006.
Древние цивилизации // Под ред. Г.М. Бонгард-Левина. М., 1999.
История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации, в 2-х частях. Ч. 1: Месопотамия / Под ред. И.М. Дьяконова. М., 1983. Ч. 2: Передняя Азия. Египет / Под ред. Г.М. Бонгард-Левина. М., 1988.
История Древнего Востока. От ранних форм государственных образований до древних империй / Под ред. А.В. Седова. М., 2004.
История Древнего Востока: тексты и документы / Под ред. В.И. Кузищина. М., 2002.
История и культура Древнего Востока: энциклопедический словарь / Отв. ред. А.А. Вигасин. М., 2008.
Памятники мирового искусства. Искусство Древнего Востока. М., 1968.
Хрестоматия по истории Древнего Востока. Т. I. М.: Высшая школа, 1980.
Cambridge Ancient History: 2nd ed. 1970–1994. Vol. 1–6.
ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ ПРОЦЕССЫ И ФОРМИРОВАНИЕ РАННИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА
Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. Тбилиси, 1984. Т. I–II.
Гамкрелидзе ТВ., Иванов Вяч. Вс. Первые индоевропейцы на арене истории: прототохары в Передней Азии // ВДИ. 1989. № 1.
Дьяконов ИМ., Милитарев А.Ю. Пути миграций афразийцев в Северной Африке // Послесловие к кн.: А. Лот. К другим Тассили. Л., 1984.
Козырева Н.В. Цивилизация Месопотамии и чужеземные этносы // FOAS SPbSU, 2008.
Сравнительно-исторический словарь афразийских языков. М., 1981–1986. Вып. 1–3.
Akurgal E. The Hattian and Hittite Civilizations. Publ. of the Republic of Turkey,
Ancilotti A. La lingua dei Cassiti. Milan, 1980.
Bryce T The Kingdom of the Hittites. Oxford, 2005.
Diakonoff I.M. Afrasian Languages. M., 1988.
Diakonov І., Starostin S. Hurro-Urartian as an Eastern Caucasian Language. Munich, 1986.
Hijara I. The Halaf Period in Northern Mesopotamia. L., 1997.
Matthiae P. The Royal Archives of Ebla. Skira, 2008.
Mellaart J. The Earliest Civilizations of the Near East. L., 1965.
Neu E. Das Hurritische: eine altorientalische Sprache in neuem Licht. Stuttgart, 1988. Nissen H. The Early History of the Ancient Near East. 9000–2000 B.C. Chicago, 1988. Postgate J.N. Early Mesopotamia Society and Economy at the Dawn of History. L.,
Rubio G. On the Alleged “Pre-Sumerian Substratum” // JCS. 1999. N 1. P. 1–16. Wilhelm G. The Hurrians. Warminster, 1989.
МЕСОПОТАМИЯ (ШУМЕР, АККАД, ВАВИЛОНИЯ, АССИРИЯ)
Дандамаев М.А. Рабство в Вавилонии VII–IV вв. до н. э. М., 1974.
Дандамаев М.А. Вавилонские писцы. М., 1983.
Дьяконов И.М. Люди города Ура. М., 1990.
Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа. Ереван, 1968.
Емельянов В.В. Древний Шумер: очерки культуры. СПб., 2001.
Иванчик А.И. Киммерийцы. Древневосточные цивилизации и степные кочевники в VIII–VII вв. до н. э. М., 1996.
Козырева Н.В. Древняя Ларса: очерки хозяйственной жизни. М., 1988.
Ллойд С. Археология Месопотамии: 2-е изд. М., 1984.
Оппенхейм А.Л. Древняя Месопотамия: портрет погибшей цивилизации. М., 1970.
Ascalone Е. Mesopotamia: Assyrians, Sumerians, Babylonians. Berkeley, 2007. Brinkman J.A. Materials and Studies for Kassite History. Chicago, 1976.
Crawford H. Sumer and the Sumerians. Cambridge, 1991.
Klengel H. Hammurapi von Babylon und seine Zeit. B., 1976.
Olmstead A.T. History of Assyria. Chicago, 1951.
Postgate J.N. Early Mesopotamia: Society and Economy at the Dawn of History. L., N.Y., 1992
Reallexikon der Assyriologie und vorderasiatischen Archaologie. Leipzig; B., 1928.
ДРЕВНИЙ ЕГИПЕТ (III–II тысячелетия до н. э.)
Геродот. История в девяти книгах / Пер. Г.А. Стратоновского М.; Л., 1972. Баскакова Т. Политика XVIII династии // ВДИ. 1996. № 3.
Берлее ОД. Трудовое население Египта в эпоху Среднего царства. М., 1972. Берлее ОД. Общественные отношения в Египте эпохи Среднего царства. М., 1978.
Богословский Е.С. Повседневная жизнь в Древнем Египте // Восток (Oriens). 1995. 6.
Большаков Л. О. «Прекрасная пришла». Шедевры портрета из Египетского музея в Берлине: каталог. СПб., 2009.
Демидчик А.Е. Безымянная пирамида. Государственная доктрина древнеегипетской Гераклеопольской монархии. СПб., 2005.
Коростовцев М.А. Писцы Древнего Египта. М., 1962.
Матье М.Э. Искусство Древнего Египта. М., 1961.
Межгосударственные отношения и дипломатия на Древнем Востоке. М., 1987. Монтэ А. Египет Рамсесов. М., 1989.
Перепелкин Ю.Я. История Древнего Египта. СПб., 2000.
Перепелкин Ю.Я. Переворот Амен-Хотпа IV. М., 1984. Ч. 1–2.
Перепелкин Ю.Я. Тайна золотого гроба. М., 1962.
Проблемы социальных отношений и форм зависимости на Древнем Востоке. М., 1984.
Прусаков Б. Раннее государство в Древнем Египте. М., 2001.
Прусаков Д.Б. Природа и человек в Древнем Египте. 1999.
Стучевский И.А. Земледельцы государственного хозяйства Древнего Египта эпохи Рамессидов. М., 1982.
Стучевский И.А. Рамсес II и Херихор. Из истории Древнего Египта эпохи Рамессидов. М., 1984.
Тураев Б.А. История Древнего Востока. М., 1935–1936. Т. 1–2.
Ancient Egypt: A Social History / Ed. Trigger B.G. et al. Cambridge, 1983.
Grimal N. A History of Ancient Egypt. Oxford, 1992.
Hoffman M. Egypt before the Pharaohs. L., 1980 (с библ.).
Kemp B. Ancient Egypt: Anatomy of a Civilization. L., 1989.
Kitchen K. Pharaoh Triumphant: The Life and Times of Ramesses II, King of Egypt. Warminster, 1985.
Lichtheim M. Ancient Egyptian Literature. 1980. Vol. I–III.
Midant-Reynes B. Prehistoire de l’Egypte. P, 1992.
The Legacy of Egypt. Oxford, 1971. Vol. I–II.
Rice M. Egypt’s Making. L., 1991.
Sandars N. The Sea Peoples. N.Y., 1985.
The Oxford History of Ancient Egypt / Ed. I. Shaw. Oxford, 2000.
Trigger B.G. The Rise of Egyptian Civilization / Ancient Egypt. P. 1–70 (с библ.) Wilkinson T.A.H. Early Dynastic Egypt. L.; N.Y., 1999 (с библиогр.)
ИНДИЯ (III–II тысячелетия до н. э.)
Альбедиль М.Ф. Протоиндийская цивилизация: Очерки культуры. М., 1994. Атхарваведа / Пер. Т.Я. Елизаренковой. М., 2005. Т. 1–3
Бонгард-Левин Г.М., Грантовский Э.А. От Скифии до Индии. Древние арии: Мифы и история. М., 1983.
Маламуд Ш. Испечь мир. Ритуал и мысль в древней Индии. М., 2005.
Ригведа / Пер. Т.Я. Елизаренковой. М., 1989–1999. Т. 1–3.
Упанишады / Пер. А.Я. Сыркина. М., 1993. Т. 1–3.
Gonda J. Ancient Indian Kingship from Religions Point of View. Leiden, 1966. Heeserman J. Ancient Indian Royal Concecration. Hague, 1957.
Schlerath B. Das Kdnigtum im Rigund Atharvaveda. Ein Beitrag zur indogermanischen Kulturgeschichte. Wiesbaden, 1960.
КИТАЙ (III–II тысячелетия до н. э.)
Бамбуковые анналы (Губэнь Чжушу цзинянь) / Изд. текста, пер. с кит., вступ. ст., коммент. и прилож. (при участии Д.В. Деопика и А.И. Таркиной). М., 2005.
Часть первая. Месопотамия. М.: 1983. 534 с., илл., карты.
[ аннотация: ]
Эта книга - первая из серии обобщающих трудов, посвящённых истории древнего Востока. Она подводит итог многолетним исследованиям советских и зарубежных востоковедов, воссоздающим на современном уровне наших знаний картину зарождения и становления одного из самых первых классовых обществ на земле - цивилизации Древнего Двуречья (Месопотамии). Читатель найдёт здесь подробные сведения о политической, социальной, экономической истории Шумера, Аккада, раннего Вавилона, идеологии и культуре народов, создавших эти государства, на раннем этапе их развития.
От редколлегии [ I-IV ]. - 17
Глава I.
Предыстория древневосточных цивилизаций. - 28
1. География древнейшего Ближнего Востока. - 29
2. Человек древнекаменного века на Афро-Азиатском континенте. - 38
3. Возникновение и становление экономики производства и воспроизводства продукта. - 47
4. Иерихон и Чатал-Хююк. - 51
5. Первые земледельцы гор Загроса. - 56
6. Среднеазиатские земледельцы и скотоводы. - 58
7. Первые земледельцы Закавказья. - 62
8. Мир в эпоху, предшествовавшую древневосточным цивилизациям. - 63
9. Первые земледельцы Нижней Месопотамии и Элама. - 66
10. Сложение и расцвет убайдской культуры. Ранняя культура в Сузах. - 75
11. Создатели земледельческих культур Ближнего Востока: земледельцы, пастухи и первые ремесленники. - 90
12. Общественный строй земледельческого населения Передней Азии накануне возникновения цивилизаций. - 96
13. Сознание людей накануне возникновения цивилизаций. Познание мира и рождение искусства. - 98
Глава II.
Протописьменный период в Двуречье. - 107
1. Нижняя Месопотамия накануне переворота в технике ирригации. - 107
2. Образование первых ирригационных систем. - 110
3. Изобретение шумерской иероглифической письменности. - 112
4. Начальный этап Протописьменного периода. - 120
5. Второй этап Протописьменного периода. Возникновение общественных классов. - 126
6. Конец Протописьменного периода. Люди и общество. - 132
7. Идеология, культура и искусство Протописьменного периода. - 144
Глава III.
Раннединастический период в Двуречье и Эламе. - 162
1. Исходные данные для относительной и абсолютной хронологии периода. - 162
2. Первый этап Раннединастического периода. - 167
3. Второй этап Раннединастического периода. - 170
4. Третий этап Раннединастического периода. - 175
5. Социальная структура Лагаша как образец структуры общества третьего этапа Раннединастического периода. - 201
6. «Реформы» Уруинимгины. - 207
7. Конец Раннединастического периода. - 210
8. Элам и Верхняя Месопотамия в первой половине III тысячелетия до н.э. - 216
9. Искусство Раннединастического периода. - 222
Глава IV.
Первые деспотии в Двуречье. - 233
1. Династия Аккаде. - 233
2. Владычество Элама, кутиев и II династии Лагаша. - 255
3. Царство Шумера и Аккада: III династия Ура. - 267
4. Идеология Царства Шумера и Аккада. - 280
5. Политическая история Царства Шумера и Аккада при III династии Ура. - 282
6. Аморейское вторжение, падение III династии Ура и возвышение I династии Иссина. - 284
7. Искусство периода первых деспотий в Двуречье. - 293
8. Шумерская литература. - 300
Глава V.
Старовавилонский период в Двуречье. - 316
1. Захват городов Нижней Месопотамии западными семитами (амореями). - 316
2. Общественно-политические изменения в аморейских царствах. - 324
История Древнего Востока (Дьяконов)
Лекция17: Финикийская и греческая колонизация.
Характерной чертой истории многих государств древнего мира была колонизация, т.е. основание новых поселении в чужих землях. Само это поселение называлось колонией (от латинского слова коло-«живу, населяю, обрабатываю»; греки именовали его, как правило, апойкией от слова апойкео - «выселяюсь»), Город же или страна, откуда уехали переселенцы, получил название метрополии (от греческих слов, означающих «город-мать»). Особенно большую роль в истории древнего Средиземноморья играла финикийская и греческая колонизация.
^ Финикийская колонизация.
Уже во II тысячелетии до н.э. критские и микенские торговцы посещали сиро-финикийское побережье, а финикийцы селились в Эгеиде и даже, по-видимому, доплывали до Сицилии, но господство на море критян, а затем ахейцев сдерживало финикийскую экспансию.
Положение изменилось в конце II тысячелетия до н.э. В это время Восточное Средиземноморье испытало сильные потрясения, вызванные упадком великих дотоле держав этого региона и мощными передвижениями народов. Волны нашествий «пародов моря» захватили и сиро-финикийское побережье; в частности, был разрушен Сидон, жители которого бежали в Тир (скоро Сидон был восстановлен). В условиях упадка крупных государств мелкие восстанавливали силу быстрее. Тир, который и раньше, видимо, участвовал в контактах с Западом, теперь полностью перенял эстафету у погибшего Угарита. Переселение сидонян в Тир привело, с одной стороны, к усилению этого города, а с другой - создало в нем демографическое напряжение, которое при тогдашнем довольно низком уровне развития производительных сил могло быть снято только выездом части населения за море.
Крушение микенской Греции предоставило такую возможность. Правящие круги Тира использовали ситуацию для создания в чужих странах опорных пунктов, необходимых им для возобновления и расширения торговли с этими странами и для высылки из метрополии наиболее недовольных элементов.
Первый этап колонизационной деятельности Тира охватывает вторую половину XII - первую половину XI в. до н.э. Одним путем финикийцы двигались к острову Родосу, затем по Эгейскому морю вдоль западного побережья Малой Азии к богатому золотом острову Фасосу, другим - от Родоса по южной кромке Эгейского архипелага к Сицилии, оттуда к северному выступу Африки и, наконец, вдоль африканского побережья в Южную Испанию. Вначале финикийцы занимались больше морским и прибрежным разбоем. Но затем они стали закрепляться в важнейших точках, куда были направлены их морские набеги. Так, золотоносный Фасос и обильная серебром Испания были главными целями вывода настоящих колоний. По дороге же к ним финикийцы основывали промежуточные опорные пункты. Таким пунктом была, в частности, Утика(По-финикийски «Старый город» - старый по сравнению с Карфагеном. Первоначальное название Утики неизвестно. - Примеч.ред.) в Северной Африке. Античное предание рассказывает о трехкратной попытке тирян обосноваться в Южной Испании, и это, возможно, связано с сопротивлением местного населения. Лишь на третий раз финикийцы основали на небольшом островке у побережья уже за Столпами Геракла (совр. Гибралтарский пролив) город, получивший характерное название Гадир - «крепость»; этот город римляне именовали Гадесом (совр. Кадис). Вероятно, в промежутке между этими попытками тиряне создали на крайнем северо-западе Африки Лике.
На этом этапе финикийская колонизация носила преимущественно торговый характер. Важнейшей целью финикийцев были драгоценные металлы. За них они отдавали мясо, безделушки, ткани, мелкий морской товар. Это привело к тому, что материальных остатков финикийской торговли дошло очень мало, и археология прослеживает ее слабо. Да и был это, по-видимому, «немой» обмен, когда участники сделки выкладывали каждый своп товары, пока обе стороны не соглашались их взять. В некоторых же случаях финикийцы сами эксплуатировали рудники, как это было на Фасосе.
Финикийцы основывали и простые опорные пункты для ведения торговли или обеспечения ее безопасности, фактории без постоянного населения, якорные стоянки. Важную роль играли храмы, зачастую предшествовавшие основанию городов, как это было в Гадесе и Ликсе: при отсутствии в ту пору международного права храмы давали торговцам ощущение божественного покровительства и безопасного рынка. Некоторые храмы, как на Фасосе, могли выступать и организаторами производства. Но уже в это время создавались и настоящие города с постоянным населением. Такими городами были Гадес и Утика.
Промежуток приблизительно в два века отделяет первый этап колонизации от второго. К этому времени рост экономики железного века потребовал большого количества металлов , и не только драгоценных, но и необходимых для непосредственного производства. Экономической основой возникновения первых ближневосточных империй было объединение под одной властью дополняющих друг друга хозяйственных регионов, в том числе источников сырья (см. 1 лекцию книги «Расцвет древнего общества»). Колонизация и выполняла роль подключения к экономике империй тех источников сырья, которые находились вне досягаемости непосредственной военной экспансии имперских владык.
Наряду с этим империи мешали нормальной сухопутной торговле, перехватывая ее пути и грабя перевалочные пункты. Поэтому часть путей, например, малоазийской торговли перемещается на море - через Таре в Киликии, Сидон и Тир в Финикии.
С конца II тысячелетия до н.э. главным пунктом торговли не только Ближнего Востока, но и Малой Азии с дальним Западом стал Тир.
В IX в. до н.э. в этом городе обострилась социальная и политическая борьба. Вспыхнуло восстание земледельцев, поднимались рабы, развернулось острое соперничество внутри знати, приведшее к чехарде на тирском престоле. Это все способствовало возобновлению колонизации.
^ Начало второго этапа колонизации приходится, видимо, на правление очередного узурпатора Итобала (вторая четверть IX в. до н.э.), который был явно заинтересован в создании новых городов, куда он мог бы отправить потенциальных противников, включая сторонников прежней династии. Именно ему предание приписывает основание Ботриса в самой Финикии и Аузы в Африке.
В Восточном Средиземноморье возможности финикийской экспансии были ограниченны. Здесь вновь набирали силу крупные централизованные государства, а в Эгейском бассейне передвижения греков и фракийцев привели к вытеснению финикийцев с занятых было ими островов уже не позже IX-VIII вв. до н.э. В самой Греции в условиях начавшегося формирования полиса места для финикийской колонизации не было. Поэтому там финикийцы иногда селились в городах, но не образовывали самостоятельных организаций. В других случаях они ограничивались созданием отдельных кварталов-факторий, как Тирский Стан в египетском Мемфисе. И только на юге Кипра и в Киликии финикийцы рано основали колонии. Основной же ареной финикийской колонизации стало Западное Средиземноморье.
В сферу финикийской колонизации теперь входит Сардиния. Она привлекала колонистов и своим стратегическим положением, открывавшим путь к Средней Италии, Корсике, Галлии и к Испании через Балеарские острова, и своими минеральными богатствами, и плодородием почвы. В IX-VII вв. до н.э. на южном и западном берегах Сардинии возник целый ряд финикийских городов, как Нора, Сульх, Бития, Таррос. Сравнительно рано финикийцы стали обосновываться и внутри острова.
Вторым новым районом финикийской колонизации были острова между Сицилией и Африкой: Мелита (совр. Мальта) и Гавлос (совр. Гоццо). Там тиряпе обосновались в VIII в. до н.э. Эти острова служили важнейшим пунктом связи между метрополией и самыми западными окраинами финикийского мира.
Укрепление контактов финикийцев с Южной Испанией потребовало создания новых торговых опорных пунктов на Пиренейском полуострове. На его южном берегу, но уже восточнее Столпов Геракла, в VIII-VII вв. финикийцы создали целый ряд поселений различного размера и значения. Одни были относительно крупными городами, как Малака (совр. Малага), другие - сравнительно небольшими поселками, древних названий которых мы не знаем и которые обычно сейчас называют по именам ближайших современных поселений, как Тосканос или Чоррерас.
В Сицилии в VIII в. до н.э. с началом греческой колонизации финикийцы покинули восточное и южное побережья, где они селились ранее, и сконцентрировались в западной части. Созданные там города Мотия, Солунт и Панорм (ныне Палермо) обеспечивали связи с уже ранее колонизованными районами Сардинии и Африки.
В центральной части Северной Африки, где ещё ранее была основана Утика, теперь возник целый ряд финикийских городов, в том числе знаменитый Карфаген. На северо-западе этого материка южнее Ликса финикийцы обосновались вокруг залива, носившего по-гречески красноречивое название Эмпорик («Торговый»).
Второй этап финикийской колонизации охватил IX-VII вв. до н.э., причем наибольший размах колонизация приобретает, видимо, во второй половине IX в. до н.э., когда тиряне начали колонизовать Сардинию и радикально расширять свое присутствие в Африке; именно тогда, в частности, был основан Карфаген. По-прежнему основные цели финикийцев - металлы. Но теперь речь идет не только о золоте и серебре, но и о железе, свинце, олове. Другой целью колонизации выступает на втором этапе приобретение земель: недаром направление колонизационной активности в значительной степени переместилось из Испании в центр Средиземноморья - в плодородную Сардинию и славившийся земельными богатствами тунисский выступ Африки, где возник Карфаген. Сама колонизация приобрела гораздо больший размах. Хотя по-прежнему единственной метрополией оставался, по-видимому, Тир (участие в колонизации жителей Сидона возможно, но не доказано), масса переселенцев увеличилась, Изменился и характер колонизации. В колониях стали развертываться ремесло, земледелие и, разумеется, рыболовство. Увеличилось количество городов. Наряду с ними возникли и небольшие поселки; некоторые из них развили разнообразную экономику, другие же сосредоточивались на какой-нибудь одной отрасли. Финикийцы начали проникать с побережий и вовнутрь отдельных стран.
Изменились отношения колонистов с местным населением. Последнее уже достаточно развилось, чтобы вступать в самые разнообразные контакты с пришельцами. Эти контакты охватили экономическую, политическую и культурную сферы. Возникло и обратное влияние местного населения на финикийцев, что привело к появлению локальных ответвлений финикийской культуры. Местное общество, таким образом, выступает как важный компонент колонизационного процесса.
Возникновение колоний, а в значительной степени и торговля были обязаны поддержке или даже инициативе правительства. Не корабли тирских купцов, а суда царя Хирама ходили в далекий Таршиш (Тартесс) в Испании(По данным Библии, парь Хирам I совместно с израильским паром Соломоном организовал морские экспедиции и по Красному морю в сторону Индийского океана (X в. до н.э.), где они достигали Офира (или, по другой, тоже древней традиции, Софира). Это, по-видимому, индийский порт Супара, в 60 км севернее Бомбея. Древнееврейская терминология редкой древесины - явно индийского происхождения. - Примеч.ред.). Возникшие в таких условиях города считались частью Тирской державы, хотя сейчас трудно установить степень и формы зависимости их от метрополии. Однако известно, что в Китии на Кипре находился наместник тирского царя, а попытка, вероятно, Утики уклониться от дани вызвала карательную экспедицию из Тира. Позже, с ослаблением Тира, его держава, по-видимому, распалась.
Иначе обстояло дело с Карфагеном. По преданию, группировка тирской аристократии во главе с сострой царя Элиссой, потерпевшая поражение в политической борьбе, тайно бежала из Тира и в конце концов прибыла в Африку, где сравнительно недалеко от «старой» Утики беглецы и основали город, который назвали «Новым городом» - Картхадашт (лат. Картаго, откуда русское «Карфаген»). Поскольку Карфаген возник вопреки правительству, а во главе экспедиции к тому же стояла женщина из царского рода, то Новый город сразу же стал независимым от Тира, хотя духовные связи с метрополией Карфаген поддерживал в, течение всего своего существования.
Ориентализирующая цивилизация. Тартесс.
Финикийские колонии связывали культурные страны Восточного Средиземноморья с более отсталым населением западных и центральных районов средиземноморского мира и приатлантических областей. Там, где это население стояло все же на относительно высоком уровне экономического и социального развития, возникает так называемая ориентализирующая цивилизация (от лат.ориенс - восток). Местную аристократию, высоко поднявшуюся над своими соотечественниками, перестали удовлетворять прежние формы культуры. Не выработав пока своих новых форм, обслуживающие этих людей ремесленники заимствуют восточные. В некоторых случаях восточные воздействия проявляются и в хозяйстве.
Греция поддерживала связи с Востоком не только через финикийцев. Поэтому в ориентализирующей культуре Эллады проявляются и малоазийские влияния. Большую роль играли финикийцы в развитии Этрурии (хотя, если принять распространенную, но пока не доказанную теорию восточного происхождения этрусков, то не исключено, что некоторые восточные элементы были принесены ими непосредственно с Востока). Исключительно финикийскому влиянию обязано возникновение ориентализирующей цивилизации в Южной Испании, где в VIII-VI вв. до н.э. существовала Тартесская держава.
Контакты между финикийцами и югом Пиренейского полуострова были установлены на первом этапе финикийской колонизации. Но местное население было тогда ещё не подготовлено к активным двусторонним связям. В конце II тысячелетия до н.э. здесь существовала так называемая юго-западная культура, носители которой в этническом отношении были, возможно, родственны будущим баскам, обитающим и поныне в Пиренеях. Жили они родовым строем, археологически не показывающим никаких признаков разложения, экономические связи поддерживали нe столько с восточными пришельцами, сколько с Северо-западной Европой. В начале I тысячелетия до н.э. сюда пришли с севера племена, говорившие на индоевропейском (кельтском) языке, принесшие с собой новую керамику и новые способы металлургии и металлообработки. Новая культура наслоилась на старую, и, видимо, в результате слияния аборигенных племен и северных пришельцев и образовался тартесский этнос.
Связи между тартесснями и финикийцами, сначала спорадические, со временем интенсифицировались. Они ускорили социальное развитие тартессиев. Во второй половине VIII в. до н.э. в Южной Испании возникла Тартесская держава (по-семитски Таршиш), в состав которой вошли разные племена. У самих тартессиев социальная дифференциация зашла уже довольно далеко. Выделилась военная аристократия, составившая верхушку общества, и «плебс», так назвал эту группу людей один латинский автор. В состав «плебса» входили горняки, ремесленникн и, видимо, земледельцы. Существовали в Тартессиде и рабы, но о характере рабства мы ничего сказать не можем. Центром организации «плебса» был город, который, очевидно, являлся резиденцией знати и подчинял сельскую округу, также населенную «плебсом». Это роднит тартесское общество с позднегомеровским.
Геометрический стиль изображений на погребальных стелах тартесской знати и сам репертуар этих изображений также подобны геометрическому искусству гомеровской Греции.
Однако от позднегомеровского общества Эллады тартесский город отличался тем, что он входил в более широкое объединение - Тартесское царство. Судя по скудным данным, носителем суверенитета был царь, причем его власть распространялась на территорию не только самих тартессиев, но и подчиненных племен.
Итак, в Южной Испании сложилось раннегосударственное образование. Под властью тартесского государства находилась федерация южноиспанских племен, на территории которых имелись тартесские опорные пункты, из которых тартессии и осуществляли, вероятно, контроль над подчиненными.
Экономической базой Тартесской державы были добыча и обработка меди, серебра и свинца и использование сельскохозяйственных богатств долины р. Бетиса (совр. Гвадалквивир). Это давало тартессиям возможность вести активную торговлю с финикийцами. Образование государства способствовало интенсификации горного дела и металлургии, для продуктов которых финикийцы открыли для тартессиев емкий ближневосточный рынок. Тартессии же переняли восточные приемы дробления руды и выплавки металлов. Требования финикийцев заставили тартессиев искать и те продукты, которых в Тартессиде не было, и это стимулировало развитие их внешней торговли. От финикийцев тартессии заимствовали гончарный круг, строительную технику, разведение культурной оливы и изготовление оливкового масла.
Тартесская знать, ощутившая теперь потребность в новых формах искусства, обратилась к финикийскому, а колонисты восприняли некоторые местные элементы. От финикийцев тартессии заимствовали письменность, сильно ее переработав для нужд местного языка, а также некоторые культы и обряды.
В Тартессиде возникла синкретическая ориентализирующая цивилизация, создаваемая и финикийцами и тартессиями. Основным восприемником восточных влияний стала аристократия и те слои ремесленников, которые ее непосредственно обслуживали. На других ремесленников и земледельцев финикийцы влияли меньше. Эти группировки «плебса» в большей степени сохраняли собственную культуру.
При всей ориентализации тартесская цивилизация не утратила и местных черт. Некоторые культурные явления, заимствованные у финикийцев, в дальнейшем развивались самостоятельно, как это было с некоторыми видами керамики. Сохраняли тартессии и старые приемы лепки сосудов. Оригинальными были их боевые колесницы европейского типа. Отличаются от финикийских тартесские могилы, хотя в потусторонний мир тартессии часто уносили с собой финикийские изделия.
На рубеже VII-VI вв. до н.э. связи с Тартессом установили греки, и на тартесском берегу появились греческие колонии.
Греческое влияние на тартесскую культуру не ощущается. Но политические и экономические контакты Тартесса с греками возникли, и Тартесс включился в сложную политическую игру на крайнем западе Средиземноморья. Тартесс в ней проиграл, и под ударами карфагенян эта держава распалась, вероятно, в начале V в. до н.э.
