Если бы Институту океанологии выделили финансирование, равное стоимости одного футболиста, научные суда не пришлось бы отдавать в аренду бизнесменам
Чиновники, уже полностью разрушившие образование, медицину и культуру, добрались и до науки. Директор Института океанологии академик Нигматуллин рисует жуткую картину тотального разрушения науки, без которой вообще невозможно существование народа и государства. Обычная зарплата ученого в России - около 10 тыс. рублей, институты вынуждены отдавать в аренду научное оборудование, чтобы выжить. Зато на разные увеселения, типа олимпиад, тратятся десятки миллиардов долларов. Теперь чиновники полностью возьмут в руки управление академией, и она будет окончательно уничтожена, превратившись в клуб по интересам.
По сути, пока ничего. Все эти годы финансирование РАН шло по своеобразному пути. Каждый год, поскольку мы бюджетники, нам из-за инфляции чуть увеличивали фонд заработной платы, не увеличивая при этом самого финансирования. В результате сегодня доля, приходящаяся на зарплату сотрудникам, составляет 70 процентов от всего, что нам выделяют.
Так наука развиваться не может. Нам необходимо ходить в экспедиции, приобретать новые приборы, содержать здания и так далее. И если в ближайшие годы финансирование не будет увеличиваться, то придется сокращать численность ученых. Иначе мы все будем одновременно умирать.
Для нашего института самые серьезные расходы связаны с содержанием судов. Денег, которые мы сегодня получаем от государства, хватает ровно на неделю работы каждого судна в год. Что это значит? Я могу дойти из Калининграда в Санкт-Петербург и обратно, а вот в океан - уже не смогу.
- Поэтому вы и сдаете суда в аренду? Критики по этому поводу много в свой адрес слышите?
Действительно, нам приходится идти на эту вынужденную меру, чтобы как-то сохранить исследовательский флот и проводить океанские экспедиции. Два наших судна имеют пассажирский класс. Туристическая компания берет одно из них в аренду на нашу зиму и гонит на южную оконечность Южной Америки, где в течение нескольких месяцев возит экскурсии. Дорога в каждую сторону (для нас это получается бесплатно) занимает полтора месяца, а все остановки мы расписываем по часам, чтобы получилась как раз та неделя, на которую нам выделяется финансирование. Та же картина получается, когда нашим летом судно идет в северный канадский порт, три недели туда и затем три недели обратно. Во время дороги мы проводим запланированные измерения и эксперименты.
А вот самое большое наше судно, «Келдыш », простаивает. Мы с удовольствием сдавали бы его любой фирме для инженерных работ или экологических изысканий. Пока же оно не просто простаивает, но и разоряет нас. Его ведь нельзя закрыть и уйти. Один день нахождения в порту стоит 2,5 тысячи долларов плюс затраты на электроэнергию и обслуживание, плюс зарплата экипажу, которая должна быть на европейском уровне, иначе люди разбегутся. А судовой состав у нас 225 - человек.
- Насколько дорого обходится содержание одного судна?
Чиновничеству ни в коем случае нельзя вмешиваться в дела науки, культуры и образования. И реформы в этих областях должны быть очень консервативными и осторожными. Резкие перестроения ничего хорошего не дают. На протяжении последних десятилетий мы непрерывно меняем систему образования, здравоохранения, а лучше не становится. Где, скажите, стало лучше, в какой сфере? По сравнению с Советским Союзом, наверное, только машину стало легче заправить, поскольку нет дефицита бензина и отсутствуют очереди на бензозаправках.
АКАДЕМИЮ НАУК ПРЕВРАЩАЮТ В КЛУБ ПО ИНТЕРЕСАМ
Все академические институты, а это около тысячи учреждений, постепенно и окончательно перестают быть институтами РАН и переходят в ведение Федерального агентства научных организаций (ФАНО).
Глава ФАНО уже назначен, и сейчас активно разрабатывается положение об этой, пока еще малопонятной организации. Именно в ее недрах будут определяться финансирование наших институтов и численность сотрудников, там же будут утверждаться научные программы. Все решения, касающиеся нашей жизни, будут приниматься этой, совершенно далекой от нас организацией. Бывшая академия наук и академики практически отстранены от этого. Есть планы по существенному сокращению численности как институтов, так и сотрудников. Лично у меня все это вызывает большие опасения. Почему вдруг стали считать, что из чиновников получатся лучшие руководители, чем из ученых? Назовите хоть один проект, где они делают что-то разумное? Может быть, «Оборонсервис »? Мы прекрасно помним и видим, что из этого получилось. Что чиновникам дает право считать, что наша система неэффективна?
На недавнем заседании президиума РАН президент Академии сельскохозяйственных наук обратил внимание на всего лишь один принципиальный момент. Одной из задач, стоящей перед его академией, было обеспечение научного прогресса и научного уровня сельского хозяйства. И по мере возможности это выполнялось. Что мы имеем сегодня? Институты, переданы в ведение ФАНО, то есть бюрократического учреждения. Сможет ли оно отвечать за научный и технологический уровень сельского хозяйства? Тот же вопрос можно задать и по медицине и любой наукоемкой отрасли.
- Что будет с академиками, бывшими членами РАН?
По всей видимости, бывшая академия наук превратится в некий клуб ученых. Время от времени мы будем собираться по отделениям, заслушивать научные доклады, обсуждать их и... все.
- Сейчас готовится положение о ФАНО. Академики принимают в этом участие?
Представители теперь уже бывшей РАН пытаются, чтобы все важные решения координировались с президиумом РАН. Кстати, с вариантом положения о ФАНО, который появился на сайте правительства, произошла удивительная метаморфоза - из него исчезло все положительное, что содержалось в законе в отношении академии наук. Теперь ФАНО определяет все: распоряжается имуществом, формирует планы работ, осуществляет их финансирование и проводит кадровую политику. Есть попытка организовать при ФАНО некий научный совет, куда входили бы члены РАН, представители институтов и группа чиновников. Сказать могу только одно, наша жизнь существенно усложнится.
В марте планируется общее собрание членов академии наук, на котором будет избран новый президиум, принят новый устав. Правда, институтов принятые решения касаться не будут.
Создание агентства, подобного ФАНО, потребует не один месяц. Думаю, на это уйдет весь следующий год. У нас еще теплится надежда, что такие принципиальные вопросы, как утверждение планов работы и назначение директоров институтов, каким-то образом будет согласовываться с РАН. Но в положении о ФАНО это до сих пор не отражено.
«ОТ ВОЕННЫХ ВЕДОМСТВ МЫ НЕ ПОЛУЧАЕМ НИ КОПЕЙКИ »
Мир стоит на пороге новой эры глубоководной добычи полезных ископаемых. Отсюда возникает вопрос, насколько современная Россия готова участвовать в этом, когда наши ведущие научно-исследовательские суда и знаменитые глубоководные аппараты МИР годами простаивают на причалах Калининградского морского порта в ожидании заявок со стороны правительства и крупных национальных компаний?
Мы не только готовы, но и уже участвуем. В этом году группа наших сотрудников даже получила премию правительства России за экологическую часть работы по разработке сернистых руд на дне Атлантического океана. Участие в подобных исследованиях чрезвычайно важно, и мы будем продолжать делать это.
Если страна занимается исследованиями, участвует в экспедициях, то это закрепляет ее право на данную территорию. Например, в Тихом океане существует зона Кларион - Клиппертон, где у нас есть свой «кусок». Если мы проводим исследования, снаряжаем туда экспедиции, то это закрепляет наше право на данную территорию.
- Перед вашим институтом стоит государственная задача - обосновать разделение Арктического шельфа...
Если мы докажем, а сделать это могут только ученые, что он является продолжением континентального фундамента, то это будет наша территория. И наш институт вовлечен в решение этой наиважнейшей для России задачи.
Если говорить об обороне и флоте, то на сегодняшний день мы не получаем от военных ведомств ни копейки. Это в корне неправильная ситуация. Возьмем подводный флот. Мы должны не только защищаться от подводных лодок возможных противников, но и вовремя суметь их обнаружить. А это довольно трудная задача. Ученые нашего института хорошо знают сезонную обстановку любого района, в том числе и того, куда могут подойти нежданные гости. И даже небольшие изменения, произошедшие в одной акватории относительно сезонного фона, могут являться признаком нахождения чужеродного объекта.
«ТРЕНДА С УМЕНЬШЕНИЕМ РАСХОДА ГОЛЬФСТРИМА НЕТ »
А проблемы климата? Сейчас много говорится о глобальном потеплении. Наверняка ваш институт тоже занимается данными вопросами.
Я думаю, вы слышали гипотезу о том, что течение Гольфстрим останавливается. Американцами на эту тему был даже снят очень интересный фильм. В нем говорится о том, что в результате таяния арктических и гренландских ледников талая вода идет в Атлантику и подтормаживает Гольфстрим. Поэтому тепло с юга не приходит, и Нью-Йорк и Европа замерзают. Мы же каждый год отправляем туда две экспедиции и прекрасно знаем, что, хотя расход Гольфстрима и колеблется, но тренда с уменьшением расхода Гольфстрима нет.
Человечество последние годы много спорит на тему наступления глобального потепления, высказываются различные точки зрения. Если оно наступает, то необходимо готовиться и принимать экономические решения, например, сокращать объемы сжигаемого топлива.
Климат определяется прежде всего океаном, который можно назвать диктатором. Атмосфера очень неустойчива, температура меняется по несколько раз каждые сутки. А океан - стабилен. Изменения в нем происходят медленно, их бывает трудно найти, но они являются чрезвычайно важными. В этом заключается специфика исследования океана.
Сегодня все громче озвучивается мысль о том, что Земля в скором времени не сможет прокормить свое население.
И в этом аспекте на помощь сможет прийти океан, поскольку он обладает огромными резервами обеспечения белковой пищей человечества. Прибавьте сюда возможность разведения аквакультур. А это уже разработка новых океанских технологий. Не забывайте, что океан занимает 72 процента территории земного шара. И Россия будет оставаться великой страной до тех пор, пока она будет являться океанской державой. Необходимым условием развития русской цивилизации я считаю присутствие русского исследовательского флота в Мировом океане.
- А цунами предсказывать умеете?
На сегодняшний день нами разработана теория предсказания цунами. И если где-то возникла волна (ее скорость достигает скорости самолета), то мы сможет определить, куда она придет, и предупредить людей, чтобы они успели подняться на возвышенность. Подобные предсказания определяются малоизученными и тяжело изучаемыми процессами в глубинах Земли. Проще говоря, цунами вызывается землетрясениями под дном океана.
Сейчас мы уже знаем, что в местах столкновения плит возникают значительные относительные смещения плит и их большие деформации. Если они упругие, то нет сейсмического шума. Это означает, что происходит накопление упругих деформаций, что может привести к взрывному их освобождению, как это происходит, когда лопается растянутая пружина. Если плита размером сто на сто километров ударно поднимется или опустится всего на один метр, то энергия поднятой воды будет такая же, как от десятков миллионов атомных бомб. Эта потенциальная энергия превращается в кинетическую энергию движения воды, а возникшая волна называется цунами. Если же движение плит идет без накопления упругой энергии, раздается некий сейсмический шум. А это свидетельствует об отсутствии накопления упругой энергии, угрозы землетрясения и угрозы цунами. Понимание всех этих процессов пришло в последние десятилетия. Прогресс, конечно, колоссальный, но он достигается тяжелым трудом. Накопление деформаций трудно изучать и на суше, а что уж говорить про океан. Но мы стараемся.
- Океан охотно открывает свои тайны? Много еще неизведанного?
Неизвестного, как всегда, больше, чем известного. Мы с вами говорили про одну проблему - цунами. Что-то нами уже понято. Места, где идет накопление, можно выяснять, но подобные работы очень дорогие.
Помните 2004 год, когда цунами обрушился на остров Суматра? Огромное количество погибших. Наш россиянин Василий Титов из Новосибирска, сейчас он живет в Америке и работает в лаборатории НОА, разработал программу предупреждения цунами. С ее помощью он может определить, как возникшая волна будет распространяться в зависимости от рельефа дна, от очертаний континента и так далее. Когда в новостях объявили о цунами, он пришел в лабораторию и с помощью своей программы предсказал, где и когда ждать эту волну. И прославился.
Человек уехал в Америку, состоялся как ученый, но качество нашего народа упало, так как большой талант реализовался не у нас. А чиновники, если и бегут от нас, то только спасаясь от ответственности за воровство. Кто за это ответит? Кто вообще несет ответственность за то, что наши лучшие умы уезжают из России? Академики? Нет. Я знаю массу талантливейших ребят, которые в 90-е годы буквально голодали и рванули на Запад. Не все состоялись, кому-то не повезло.
Справка
Роберт Нигматулин - директор Института океанологии им. Ширшова РАН, действительный член РАН.
Родился в 1940 году в Москве в татарской семье. Дядя по отцу - профессор медицины, основатель Башкирского медицинского института. Два брата - профессора, доктора технических наук.
Окончил МВТУ им. Баумана (1963) и механико-математический факультет МГУ им. Ломоносова (1965), доктор физико-математических наук, профессор.
Работал в Институте механики МГУ, преподавал на механико-математическом факультете МГУ.
С 1986 - работал в Тюменском научном центре АН СССР, организовал Институт механики многофазных систем. До сих пор является научным руководителем физфака ТюмГУ.
1987 - избран членом-корреспондентом АН СССР.
1991 - избран академиком РАН.
1993 - 2006 - председатель президиума Уфимского научного центра РАН.
С 2010 - заведующий кафедрой волновой и газовой динамики механико-математического факультета МГУ.
Был депутатом Государственного собрания Республики Башкортостан, депутатом Государственной Думы РФ.
Член национального комитета России по теоретической и прикладной механике, член редколлегий ведущих международных журналов по механике и теплофизике.
Лауреат премии Ленинского комсомола (1973), Лауреат Государственной премии СССР (1983), Лауреат премии правительства РФ в области науки и техники (2012).
Женат, имеет сына Тагира (р. 1969) и дочь Кариму (р. 1984) - и.о. директора института ГУП НИиПИ Генплана Москвы.
Военнослужащие Росгвардии приняли участие в торжественных мероприятиях подшефных территориальному органу школах региона в честь Дня знаний.02.09.2019 Росгвардия В Башкирии произошел несчастный случай с воспитанником палаточного военно-спортивного лагеря «Юный спецназовец».
02.09.2019 Tdnu.Ru Сотрудники УФСИН России по Республике Башкортостан приняли участие в торжественной линейке, посвященной Дню знаний, в средней школе № 41 города Уфы.
02.09.2019 УФСИН РБ В рамках начала нового учебного года во всех школах Архангельского, Аургазинского, Кармаскалинского и Гафурийского районов прошли торжественные мероприятия.
02.09.2019 ГУ МЧС России по РБ В День знаний, в рамках Года предупреждения чрезвычайных ситуаций и Месячника безопасности,
02.09.2019 ГУ МЧС России по РБ В башкирском кадетском корпусе имени им. героя России А.В.Достовалова в городе Ишимбай проведено торжественное мероприятие, посвященное «Дню знаний», а также основам безопасности жизнедеятельности.
02.09.2019 ГУ МЧС России по РБ
Что ищут ученые в Мировом океане, как раскрыть потенциал российской науки и почему проблемы климата, недостатка ресурсов, загрязнения окружающей среды обязательно будут решены - в интервью Роберта Нигматулина , доктора физико-математических наук, академика, директора им. П.П. Ширшова РАН.
Каково нынешнее состояние областей науки, которыми вы занимаетесь,- в первую очередь, океанологии, но также и математики - царицы наук? Механики?
Хотелось бы лучше! Причем не только сейчас - всю жизнь хотелось бы лучше.
У нас есть достижения, которыми мы гордимся; мы работаем, публикуем, нас уважают. Мы увеличили долю молодежи в нашей научной деятельности; кстати, среди них в океанологии преобладают девушки. Мы занимаемся проблемами климата, океан непосредственно влияет на него. Океан - это пищевые ресурсы, катастрофы, например цунами, зона оборонной деятельности и многое другое.
Недавно наши ученые обнаружили аномальное погружение холодных вод в море Ирмингера к востоку от Гренландии, где Гольфстрим завершает свой путь на север. А Гольфстрим очень сильно влияет на климат Европы, даже на московский климат. Для примера, в Уфе и Тюмени, находящихся в той же широтной зоне, что и Москва,- настоящая русская зима, белоснежная, не то что в столице - снег выпадает и тут же тает, потом замерзает, зимой обычно облачно и значительные перепады температур. Это влияние Гольфстрима, над которым образуются теплые воздушные массы, которые оттуда до нас доходят, а до центральных зон России иногда не доходят.
Еще есть удивительные результаты последней экспедиции в Арктику. Почему воды Карского моря, к востоку от Новой Земли, биологически бедны по сравнению с водами Баренцева моря, которое находится от Новой Земли к западу? Ведь они отделены только узкой полосой Новой Земли. И мы выяснили, что в Карское море поступает огромный объем речных вод Оби и Енисея. Эти воды не соленые и легче соленых морских вод, поэтому речные пресные воды, как толстое одеяло, покрывают соленую морскую воду, принося с собой свою - другую - биологию, которая довольно быстро выжирается. Летом именно поверхностные воды подвергаются благотворной солнечной радиации, но необходимые для образования морского фитопланктона морские биогенные элементы (в основном азот) турбулентность не успевает пробить вверх к Солнцу в "легкое и пресное одеяло" - из-за сильной стратификации вод. А раз фитопланктона образуется мало, значит, и рыбы в Карском море очень мало.
Также ученые обнаружили вызывающий беспокойство выход метана со дна восточноарктических морей. С этим сейчас разбираемся. Некоторые говорят, что таких мест много, некоторые - что их мало. Важно это выяснить, потому что, если концентрация метана в атмосфере увеличится, то парниковый эффект будет гораздо сильнее, чем от углекислого газа. К счастью, пока что его концентрация в земной атмосфере не растет. Но это тоже проблема, которая требует изучения.
Уникальная информация об изменениях климата получается из анализа мелких частиц, попадающих в океан из атмосферы или образующихся в поверхностных водах и осаждающихся на дно океана.
Наш институт - один из самых крупных в Академии наук, 1200 человек, 5 филиалов - в Санкт-Петербурге, Калининграде, Геленджике, Архангельске и Астрахани, где сосредоточены исследования на Балтийском, Черном, Каспийском и Белом морях.
Создается впечатление, что общество и государство недовольны состоянием научных исследований. В чем причина такого недовольства?
Нас мучают две проблемы организации науки. Во-первых, это катастрофическое недофинансирование, низкие заработные платы. Отсюда вытекает вторая проблема: дефицит притока молодежи. Научной деятельности не хватает престижа. Нужно, чтобы молодежь, идя в науку, знала, что ее социальные проблемы будут решены. Мы не рассчитываем на большие зарплаты. Даже у академиков они во много раз меньше, чем у депутатов и чиновничьей "элиты". Хочется нормальной зарплаты у докторов и кандидатов наук, чтобы молодой ученый, работая в Академии наук, мог купить себе квартиру и сделать в ней ремонт. Вот этого, к сожалению, наше государство не обеспечивает. Хотя, стоит признать, что в этом году, благодаря Владимиру Владимировичу Путину и активной работе руководства ФАНО , институты РАН получили рекордное за последние 25 лет финансирование на содержание флота и экспедиции. Президент посетил нашу экспедицию на Байкале, и мне удалось объяснить важность обеспечения морских экспедиций, важность нашей концентрации на научной работе, а не на обеспечении ее за счет сдачи в аренду нашего имущества. Он обещал вернуться к этой проблеме через полтора года и свое обещание выполнил, написав соответствующее поручение правительству. Далее руководитель ФАНО сумел реализовать его в Министерстве финансов - и в этом году мы получили 1 млрд рублей, при 170 млн, которые получали раньше. Но этого все равно мало. За последние восемь лет цены на ремонты судов выросли более чем в пять раз. Нам нужны федеральные целевые программы, с программами строительства современных и экономичных судов, позволяющих расширить исследования морей и океанов. Ведь при советской власти количество экспедиций в океаны было в несколько раз большим.
Нехватку финансирования институтов РАН и его сокращение в последние два года правительство объясняет, ссылаясь на кризис. Хотя ресурсы у России огромные и тратятся они на роскошь, уходят в офшоры и так далее. Если государство не займется социальными проблемами (образование, здравоохранение, наука и культура), где наука-то и не является самой затратной, страна столкнется с проблемой понижения качества народа. У руководства страны складывается впечатление, что в стране благополучие. У нас всегда так происходит. А потом в один день взяли и потеряли Советский Союз. Поэтому социальные расходы на развитие человека - науку, культуру, образование, здравоохранение - должны быть 20-25% от ВВП, как в Европе и Северной Америке. А сейчас в России только 10%. А для этого нужно поднять долю госбюджета с 30% до 50%, как в Европе и Северной Америке, за счет умеренного сокращения доходов сверхбогатого класса, составляющего 1-2% населения, и приведения в порядок распределения доходов с экспорта сырья и полусырья. Вот тогда можно будет довести обеспечение науки до 3% ВВП, как в Европе и Северной Америке, из которых на обеспечение академических институтов надо всего 1% ВВП. А сейчас оно составляет всего 0,15% ВВП. Эти простые и базисные цифры не понимаются ни властью, ни народом.
Академическая наука - это тонкая и нежная субстанция. Она нуждается в заботе народа и государства. В противном случае большинство ее творческих структур чахнет. А каждая такая потеря сказывается через десяток лет.
В общество вбивается миф, что российская наука и, в частности, академическая наука безнадежно отстала. Да, у нас катастрофическое недофинансирование образования и науки за последнюю четверть века привели к преобладанию в этих сферах пожилых людей и нехватке молодежи. Но эти проблемы надо решать не давлением чиновничества и его идей с формальными показателями публикационной активности и цитируемости, а реальной заботой о науке и образовании.
Российские ученые за рубежом пользуются большим авторитетом. Нас всегда приглашают на научные конференции и слушают с особым вниманием. Уничижительного отношения к нам за границей я не чувствую, чего порой не скажешь об отношении к нашему чиновничеству и богатому классу. И так во всех разделах науки - и в математике, и в механике, и океанологии, и биологии, и химии.
В прошлом году меня пригласили выступить на сессии в Национальной академии наук в Германии, где выступала Ангела Меркель. И так не только в моем случае. У нас нет проблем с зарубежными коллегами. Мы одного класса люди - живем на зарплату, не жируем, занимаемся одними общими проблемами. Между учеными нет серьезных разногласий, разногласия есть между правительствами, чиновниками. Да, конечно, зарубежные чиновники могут сократить международные контакты и международное финансирование. Но почему мы должны рассчитывать на контракты со стороны Америки или Европы? Мы должны вести свои международные работы за счет наших ресурсов. Они платят свою часть, мы - свою, вот так надо работать, а не надеяться, что они окажут нам финансовую поддержку. Российская наука имеет большой потенциал, только, к сожалению, основная масса знаний сосредоточена в головах пожилых людей. Например, средний возраст академиков в некоторых отделениях РАН - 80 лет. Поэтому главная цель сейчас - передать имеющиеся знания, навыки и научный дух молодежи. А для активизации деятельности Академии наук необходимо привлечь к активной деятельности наиболее активную и творческую часть докторского корпуса, дав им право решающего голоса при решении всех вопросов деятельности академии.
Исследования Мирового океана, пока был СССР, часто освещались в прессе, много рассказывалось о научных кораблях, сейчас такого внимания нет - нечего рассказать? Или нынешняя аудитория не воспримет такого рода информацию? Расскажите о роли "Миров" в вашей работе.
Среди моих коллег есть активные популяризаторы науки, хотя эта деятельность требует особого таланта. Я всегда откликаюсь на предложения выступить в средствах массовой информации. Недавно выпустил научно-популярную книжку "4 Э нашей жизни: экология, энергетика, экономика, этнос". Но хотелось бы, чтобы популяризация науки была более активной. Что касается океана, занимающего 72% поверхности Земли, он играет и будет играть в нашей жизни все более возрастающую роль. Это и климат, пищевые и минеральные ресурсы, и катастрофы, и флот, и экология - все вокруг океана. Суша Земли, на которой мы живем, это всего несколько островов в океане. Поэтому внимание к океану должно быть усилено, в том числе и в СМИ. Океан изучают люди разных специальностей - и промышленные компании, и метеорологи, и военные. Но ученые-океанологи изучают его фундаментально и комплексно, изучают физические, химические, биологические и геологические процессы в океане. Для этого используются измерения во время экспедиций, спутниковые наблюдения, математические расчеты на мощных компьютерах.
Океанологи должны чаще выходить на федеральные каналы. В конце осени прошлого года нас показали сразу на шести федеральных каналах, мы много чего рассказали. А чтобы люди поняли, это должна быть не разовая акция. Проблема не в том, что нам нечего рассказать. Проблема в том, что телевизионные каналы перегружены показом увеселений и политическими крикливыми шоу.
А народ нужно воспитывать всю жизнь, его нужно заставлять учиться, а не увеселять. Для этого нужно, чтобы лучшие люди имели возможность общаться со своим народом, даже в прайм-тайм. А сейчас складывается впечатление, что весь мир ориентирован на песни: какой канал ни включи, вокруг одни шумные певцы.
Что касается "Миров", в последние годы это стало серьезной проблемой. Использовать мы их не можем, для этого нужны значительные ресурсы. Но деньги на ремонт - не единственная проблема. Надо готовить новых пилотов, а вне экспедиций, на суше, это делать невозможно. Сейчас мы думаем о партнерах, с которыми мы могли бы наладить совместное использование этих уникальных аппаратов.
Развитие науки делает работу ученых все менее понятной широкому кругу людей. Как бы вы сформулировали сегодняшние основные задачи в ваших областях науки?
Что такое Мировой океан? Это климат. А климат определяется теплообменным и массообменным взаимодействием атмосферы с водой. В океане же в 50 раз больше растворено углекислого газа, чем в атмосфере. И вот если океан им хоть чуть "дыхнет", это сразу усилит парниковый эффект. Это серьезная проблема. Наша задача - определить, каков этот обмен.
Далее, тепло по планете разносится с океанскими водами. Все океанские течения, Гольфстрим в том числе, определяют не только климат, погоду, но и катастрофические явления: с океана приходят ураганы, тайфуны.
Океан - это еще и пища. Пищевая цепочка начинается с первичной продукции: фитопланктон, зоопланктон, затем морские животные, рыбы и так далее. Активную роль в этих процессах играют бактерии и вирусы.
Далее - минеральные ресурсы. По современным научным представлениям, основные запасы нефти и газа находятся не на суше и даже не на шельфе, а на подножиях склонов. А это большие глубины, порядка трех километров. Залежей многих руд гораздо больше на дне океана. А так как традиционные месторождения на суше истощаются, скоро мы будем вынуждены добывать на дне океана, а это новые технологии и экологические проблемы. Далее, самый дешевый крупнотоннажный морской транспорт. В океане и морях сосредоточены оборонные проблемы. Океанология - это комплексная наука, и в ней физики, химики, биологи, геологи и инженеры. В этом уникальность и сила океанологии.
Роберт Нигматулин, академик
У нас на глазах происходит облегчение образования, хотя настоящее образование не может быть легким
Об экологии. Обывателю кажется, что океан все стерпит - воды много; каково его состояние на самом деле? Продолжают ли расти гигантские мусорные острова в Тихом океане и есть ли способы как-то избавиться от этого? Как сказывается на океане изменение климата? И чуть подробнее - о Гольфстриме и арктических льдах, нет ли апокалиптических признаков?
Начнем с апокалиптических признаков: их пока нет. Подобные события отражались в фильме "Послезавтра", где ледяные воды арктических льдов изменили течение, и весь привычно теплый мир замерз. Так вот, Гольфстрим устойчив, но совершает колебания, и его в ближайшее тысячелетие ничто земное не остановит.
Теперь о климате. Его изменения, температура, ветер, воздух тоже влияют на океанские течения, мы это изучаем. В связи с глобальным потеплением участились катастрофы. Там, где возникают потепления, возникают и вертикальные теплые потоки, это может способствовать закручиванию воздуха на поверхности океана,- что непосредственно приводит к катастрофическим тайфунам. Есть еще землетрясения; если они происходят на дне океана, с поднятием или вертикальным опусканием дна, возникает длинная волна-цунами, которая находит на берег и, если берег пологий, то эта волна накрывает значительную территорию. Ветровое воздействие на поверхности океана вызывает поверхностные волны, которые иногда складываются, что приводит к волнам аномально большой высоты. Такие волны называются волнами-убийцами. Они способны разрушать или повреждать даже большие суда. Предсказание таких событий - предмет наших исследований.
О загрязнении океана. Более всего распространены нефтяные загрязнения, которые возникают при поломке танкера или из-за естественных истечений нефти со дна океана. Пока они недостаточно масштабны, биология океана перерабатывает их самостоятельно - происходит самоочищение. Но если уровень этих загрязнений превысить, то океан может не справиться и самоочищающая способность будет ослабевать. Есть еще проблема выбрасывания неразлагающегося мусора, пластика. Это беспокоит. Уже имеются особо загрязненные территории, особенно около портов. Решение этой проблемы только одно - воспитание. Нужно раз за разом говорить человечеству: "Будьте аккуратны! Это наша общая квартира". Нужно внушить людям, что можно делать, а что нельзя. И тут в очередной раз мы упираемся в образование и в науку. Чтобы ученых слушали, нужен престиж, нужен авторитет. Народ не будет уважать профессора, месячная зарплата которого тридцать тысяч рублей.
Ну, и отдельно - о пищевых ресурсах Мирового океана. Не кончится ли, грубо говоря, рыба? Как следовало бы человечеству регулировать эти ресурсы?
Доля пищевых ресурсов в океане будет расти. Рыба не исчезнет никогда, ведь большая часть поверхности Земли покрыта водой. На суше все поля распаханы, урожаи будут расти только за счет научно-технического прогресса. А вот территория океана еще недостаточно освоена с точки зрения пищевых ресурсов. Кстати, цена рыбы по отношению к мясу за последние годы выросла. Помимо естественного рыболовства, развивается еще и искусственное "выращивание морепродуктов". Современный транспорт позволяет довольно быстро доставлять морскую рыбу, морепродукты в континентальные зоны. И человечеству, конечно, нужно регулировать этот процесс.
Вот один пример из экологии. Я захотел заказать в наш институт аквариум размером несколько метров. Неожиданно специалисты института попросили меня этого не делать, объясняя, что чрезмерное увлечение аквариумами с яркими южными рыбками становится антиэкологическим. Этих красивых аквариумных рыбок ловят огромным числом в теплых морях. При транспортировке большинство из них гибнет. А эти рыбки выполняют очень важную экологическую миссию: они слизывают налет на кораллах, благодаря чему те продолжают жить. И если эту маленькую красивую рыбку, которая, казалось бы, не имеет никакого значения, убрать из экологической цепи, кораллы умрут, и возникнут большие проблемы. В мире все взаимосвязано, каждая мелочь может иметь значение. Чтобы не нарушить экологическую обстановку, нужно знать, что регулировать, нужно знать, какие именно действия могут привести к катастрофе. Тут мы снова упираемся в воспитание и образование.
Владимир Путин на Генассамблее ООН сказал, что нам нужны новые природоподобные технологии, которые не нанесут урон окружающему миру, а будут существовать с ним в гармонии и позволят наладить баланс между биосферой и техносферой. Это вызов планетарного масштаба. Готова ли наша наука к таким вызовам?
Сказать сразу, что мы готовы, нельзя. Но наука готовится. Численность человечества из года в год увеличивается, и чтобы ему выжить, приходится уповать только на научно-технический прогресс. Он уже не раз выручал. Вот в 1895 году газеты пугали, что Лондон покроется двухметровым слоем навоза, а Нью-Йорк будет им завален почти до третьего этажа зданий. Потому что города росли, а тогдашний транспорт был конским - отсюда навоз, мухи и так далее. А через 25-30 лет города заполнили автомобили, и проблема навоза исчезла. Правда, появились новые. Но только развитие науки обеспечит решение возникающих проблем: и с парниковым эффектом, и с недостатком ресурсов, и с ГМО, и с загрязнениями. Лет через 30-40 люди сократят сжигание нефти и газа, появятся новые, более безопасные, возобновляемые источники энергии и усовершенствованная атомная энергетика. К тому времени будут развиты технологии утилизации ядерных отходов и безопасностью. В будущем будут постоянно использоваться солнечные батареи. Пока они экономически невыгодны - на их производство и последующую утилизацию тратится больше энергии, чем они производят. Но в Германии, например, повышают налог на использование обычной электроэнергии и поощряют солнечные и ветровые источники энергии. И в конце концов их производство станет и экономически, и экологически оправданным. Пока что это дело будущего. Если люди буду вести себя правильно, Земля выдержит население 10 миллиардов человек. Но для этого оно должно умерить избыточную растрату ресурсов, минимизировать отходы и научиться их перерабатывать. Все эти изменения в экономике и промышленности, конечно, упираются в научные достижения. А они зависят от того, какое внимание общество уделяет науке и как оно ее обеспечивает.
Сейчас большие деньги вкладываются в модернизацию оборонного потенциала. Одна из важнейших составляющих ядерной триады - подводные лодки, да и вообще, контроль за океаном - стратегически важное дело. Дошли ли "военные" деньги до океанологов? Удастся ли их потратить в мирных целях?
В 1970-е годы до 70% финансирования Института океанологии приходилось на оборонные заказы. Не нужно думать, что оборонные заказы обязательно работают на войну, они способствуют развитию науки. Сейчас таких заказов нет. Кстати, затраты на оборону России составляют 4% ВВП. Искать ресурсы для решения социальных проблем на образование, здравоохранение, науку и культуру нужно не в оборонном комплексе, Нужно ввести налоги на вывоз капитала и на сверхбогатство 1-2 % населения, не затрагивая доходы основной части народа. Они не только тормозят наше развитие, они разрушительны для него. А средства, выделяемые на оборону, могут и должны работать в мирных целях: работая на оборону, мы увеличиваем наши знания об изучаемом предмете. Это работает и на науку, и на образование, и на безопасность в том числе. Если оборона ослабнет, это как раз прямой путь к войне. Должно быть сдерживание военных действий путем укрепления вооруженных сил. Всегда были и будут существовать милитаристски настроенные главы государств и генералы, которые могут представлять угрозу. Вот их нужно сдерживать.
Вы много общались и общаетесь со студентами. Велика ли разница между сегодняшними и теми, кто учился 20 и 40 лет назад?
И тогда, и сейчас - ребята хорошие. Но волевых молодых людей стало меньше. Интеллектуальная воля и сила ослабли. Я принимаю экзамены и поражаюсь. Одним из важнейших моментов моего постижения наук была подготовка к экзаменам. Часто приходилось преодолевать то, что не понимал. Мучился, но преодолевал непонимание. Нынешние ребята ослабли, хотя они и хорошие. Но бывает и другое: читаю лекции, сидят на первых рядах интеллектуалы и замечают некоторые мои ошибки и описки в математических выкладках. Это радует. Хотя, когда приходят на экзамены - их как будто подменили. Причина в том, что долго разрушали образование, его авторитет. Детей нужно заставлять и приучать учиться, преодолевать непонимание. А у нас сейчас на глазах происходит облегчение образования, хотя настоящее образование не может быть легким. Нужно преодолевать преграды. С другой стороны, в образовании еще нужно понимать, чему учить. Математика, родной и иностранные языки, литература - вот базис современного образования, создающего творческий мозг с развитой памятью. Именно на этих предметах нужно сосредотачиваться в школе и в начале высшего образования, а не на "разглагольствованиях о жизни". На основе этих предметов следует строить обучение физике, химии, биологии, истории, экономике и другим предметам специального образования.
- Напоследок сформулируйте, пожалуйста: для чего быть науке в современном мире?
Наука усиливает человека, позволяет ему выживать в меняющемся мире. Если бы не было научных достижений, то не было бы 7,2 миллиарда людей, каждый из которых имеет право жить. Мы бы гораздо меньше жили, мы бы не летали на самолетах, не было бы смартфонов и телевизоров, не было бы удобных жилищ, автомобилей, разнообразного питания. Все новые вызовы можно выдержать, преодолеть только благодаря научно-техническому прогрессу, современным технологиям и культурному, образованному, духовно развитому народу.
Суша Земли, на которой мы живем, это всего несколько островов в океане
Интервью взяла Анастасия Павелко
Роберт Нигматулин,
Академик РАН
«Проиллюстрирую это яркими цифрами про спрос и баланс. Я во многих странах бываю, и всегда спрашиваю, какая там минимальная зарплата, а потом смотрю, сколько стоит бензин: получается, что в среднем в развитых странах на минимальную зарплату можно купить тысячу литров: где-то – 900, где-то – 1100, в Америке – 2000… А у нас? 250-300 литров. И сразу со спросом все понятно. Откуда будет спрос?»
Может возникнуть вопрос: какое отношение математик-океанолог имеет к экономике? Я считаю, что мне есть, что сказать. Я бы эпиграфом к большинству сегодняшних событий поставил следующую фразу, она будет вас шокировать, но тем не менее. «Сотни лет губила Русь вера в добрые намерения царей. Не потому, что цари были плохие, а просто цари не понимали». Вот нынешние тоже не понимают. Я остановлюсь на некоторых фундаментальных проблемах.
Начну с того, что никакого подъема не будет, пока мы живем так, как мы живем.
Проиллюстрирую это яркими цифрами про спрос и баланс. Я во многих странах бываю, и всегда спрашиваю, какая там минимальная зарплата, а потом смотрю, сколько стоит бензин: получается, что в среднем в развитых странах на минимальную зарплату можно купить тысячу литров: где-то – 900, где-то – 1100, в Америке – 2000… А у нас? 250-300 литров. И сразу со спросом все понятно. Откуда будет спрос?
Еще один момент. Это уже касается сельского хозяйства. Сколько стоит килограмм хлеба по отношению к литру бензина? У нас килограмм хлеба – литр бензина. А во всем мире? 3-5 литров. То есть, у нас бензин свой, хлеб нам труднее вырастить, чем во многих странах, так как мы живем в более сложных климатических условиях – получается, у нас 5 литров должно быть за килограмм хлеба. Это не значит, что так легко: пришел и политической волей поменял цены. Нет, конечно. Но президент должен это понимать. А раз интеллигенция этого не понимает, то и президент не поймет, что нужно вести курс в сторону снижения цены на бензин. То, что у нас – совершенно аномально. Более того, современные экономисты начинают лукавить, сравнивая по банковскому курсу литр бензина: сколько там и сколько у нас, хотя на первой же лекции по макроэкономике в Лондонской школе экономики дети узнают, что такие вещи нужно сравнивать на паритет покупательной способности, потому что все мы покупаем бензин и хлеб за свои рубли. Это американец, если приедет, для него бензин будет дешевым. То, что с ценами на бензин творится, свидетельствует о полной несостоятельности экономического блока нашего правительства. Цена на бензин у нас должна быть 25 рублей по затратам – даже меньше. Вот это и будут инвестиции в сельское хозяйство. И это несложно сделать, нужно уменьшать акцизы, не пытаться бюджетные проблемы решать за счет цены на бензин. Бюджетные проблемы нужно решать за счет товара. Пока мы этого не поймем, ничего у нас не будет. Сколько можно об этом говорить?
Мы радуемся экспорту зерна, но мы же вывозим сырье! Мы зерно вывозим: 30, даже говорят под 50 миллионов тонн, а 90% крахмала ввозим. Зерна в прошлом году было больше, чем в РСФСР было (в этом году будет меньше) но тогда мы еще и ввозили кормовое зерно, чтобы производить молоко, мясо. Это иллюстрация.
Мы должны повышать долю расходов на оплату труда простого и среднего трудящегося. Вы знаете, каков доход 0,4 процента самых богатых? Около 10 триллионов рублей. Пенсионная реформа – от одних бедных деньги брать и другим бедным отдавать – говорит об убогости мышления Правительства, минфиновских людей. Такое «минфиновское мышление». У российского трудящегося денег нет. Менее 20 тысяч рублей зарплату получают более половины трудящихся. Что они купят? А сколько людей получают более 70 тысяч, что считается по нашим меркам много? Всего 7%. А ведь на эти 70 тысяч можно купить меньше 2 тысяч литров бензина — это минимальная зарплата по американским меркам.
У нас народу ничего не нужно, потому что он ничего не может купить. В этом смысле главный инвестор в экономике – это народ, городской житель, получающий нормальную зарплату. И пока это не поймет интеллигенция, Путин тоже этого не поймет. Что он, семи пядей во лбу? Вот этого понимания простых вещей у нас нет. Если не выполняются базисные вещи, ничего не будет. Запомните, 1000 литров – минимальная зарплата, и килограмм хлеба должен стоить 3-5 литров бензина, а не один к одному. Пока у нас не будут сходные цифры, никакого роста не будет.
Нужно ли ученым свое «министерство», почему на посту президента РАН счастья нет и что академики могут подсказать Владимиру Путину, рассказал сайт кандидат в президенты РАН, Роберт Нигматулин.
– Роберт Искандерович, вы решили выдвинуть свою кандидатуру в президенты РАН. Расскажите, пожалуйста, про вашу предвыборную программу. Какие задачи, на ваш взгляд, стоят перед будущим президентом Академии?
– Во-первых, помимо своих традиционных обязанностей, к которым относится развитие академической науки, президент Академии должен разрабатывать концепции решения государственных проблем. К ним относятся проблемы экономической и социальной сфер развития страны, развития производительных сил и проблемы гуманитарной сферы. На заседаниях правительства президент РАН должен быть всегда готов отстаивать выработанную лидерами соответствующих наук позицию Академии по этим проблемам. Для этого он должен работать с соответствующими специалистами, сформировать общую точку зрения. Во времена Советской академии все вице-президенты были членам ЦК, депутатами Верховных Советов. Наши академики были председателями госкомитетов по науке. Это все подстегивало. Сейчас общество ждет от ученых участия в решении государственных задач. Нельзя, чтобы ту же программу социально-экономического развития развивали только министерство экономики и команда Алексея Кудрина.
Во-вторых, большой проблемой стала деградация приборной базы, зданий институтов. Единственное решение здесь – организовать соответствующие фонды. Тут можно действовать по примеру фонда «Сколково», создавать попечительские советы как в МГУ. В систему управления необходимо привлекать молодежный докторский корпус. Это можно сделать за счет активизации работы отделений РАН и научных советов. Эти советы следует наделить правами и обязанностями. Научные советы должны по своим тематикам курировать все программы РАН, ФАНО, координировать их финансирование. В частности, эти научные советы должны участвовать в отборе кандидатов при выборах новых членов Академии, служить своеобразным фильтром.
Когда у нас будет налажена такая система управления, можно будет поставить перед президентом РФ вопрос, что ФАНО выполнило свою задачу и потому нужно восстановить нормальную «одноголовую» или «одноключевую» систему управления. На основе аппарата ФАНО снова создать управление делами РАН, начальника которого назначал бы аппарат правительства.
– То есть, если вас изберут президентом РАН, то при определенных условиях одной из задач станет ликвидация ФАНО?
– Нет, ничего ликвидировать не надо. Речь идет о восстановлении нормальной «одноголовой» системы. Ведь ФАНО создали из-за того, что руководство страны не было удовлетворено системой управления РАН. Сейчас проходит реорганизация, реструктуризация институтов.
Через пару лет можно будет ставить вопрос о восстановлении российской системы управления фундаментальной наукой. С одной стороны, это сообщество ученых, а с другой – самоуправляемое «министерство» фундаментальной науки. Это наша традиция, которую после оптимизации системы управления можно восстановить.
Роберт Нигматулин
Научный руководитель Института океанологии имени П.П. Ширшова
ФАНО нужно сказать спасибо, они сделали много позитивного. Хотя многое, конечно, вызывало и отрицательную реакцию ученых. У нас с ФАНО часто разные взгляды, мы разные люди. Они – бухгалтеры и администраторы, чиновники, мы – ученые. Естественно, у нас были противоречия. Но противоречия есть и между академиками. Сигналы о реформировании в Академию наук подавались давно, предлагалось создать наблюдательный совет. Мы, академики, рассматривали это как вмешательство в наши внутренние дела. А опыт МГУ показывает, что можно и гармонизировать вмешательства. Мне кажется важным привлечь к деятельности Академии попечительский совет, в который вошли бы руководители государства, ведомств, бизнес-структур. Это нормально. В регионах нужно сделать региональные попечительские советы. Это сближение и поиск точки понимания между властью и научным сообществом. А сами попечительские советы могли бы способствовать обеспечению целевого финансирования некоторых программ РАН.
Так что нельзя ничего ломать, Академия наук – очень хрупкая организация, решения тут всегда принимаются по договоренности, по согласованию.
– Какими будут ваши первые шаги в отношениях с ФАНО?
– ФАНО занимается финансированием, реструктуризацией, пусть оно этим и занимается. Как я уже сказал, после завершения реструктуризации можно будет говорить о том, чтобы вернуть Академии руководство институтами в качестве учредителя. Воевать с ФАНО не надо, это структура правительства, с ней надо сотрудничать. Академия наук – не боец, она должна отстаивать истину, решать научные проблемы, участвовать в решении государственных задач в сфере социально-экономического развития. Это образование, здравоохранение, энергетика.
Возьмем, к примеру, энергетику. Сейчас обсуждают вопросы новых тенденций развития атомной энергетики, возобновляемой энергетики. Только опираясь на науку, можно дать ориентиры развития разных видов выработки промышленной энергии. Есть точка зрения, что к 40-м годам возобновляемая энергетика победит. Готовиться нужно уже сейчас.
Общество волнуют состояние и перспективы системы здравоохранения. А это является не только медицинской, но и экономической проблемой, проблемой нанотехнологий, математики, физики, химии, инженерии. Глава Академии должен впитать и пропустить через себя передовые взгляды науки на эти проблемы и уметь донести свое мнение до правительства. Для этого требуется труд и талант.
– Сейчас РАН – это федеральное государственное бюджетное учреждение. Нужно ли, на ваш взгляд, менять статус Академии?
– Если мы хотим стать учредителем, то этот вопрос, конечно, предстоит решать. Одно ФГБУ не может руководить другим. Но надо найти другой статус для РАН. У нас же есть НИЦ «Курчатовский институт», госкорпорация «Росатом», которые являются учредителями своих институтов. Так что все возможно.
– На последнем заседании президиума РАН академики спорили о деньгах, почему одну программу фундаментальных поддержали, а другую нет. За счет чего Академия могла бы привлекать дополнительные средства?
– Это вопрос об инвестиционном потенциале страны.
В нашей стране социальные расходы на развитие человека, куда входят образование, здравоохранение, наука и культура, составляют 10% ВВП, а в Европе – 25%. У большей части нашей интеллигенции есть точка зрения, что нужно сократить военные расходы. Но на военные расходы мы тратим 4% ВВП, так что оттуда тоже много не возьмешь.
Роберт Нигматулин
Научный руководитель Института океанологии имени П.П. Ширшова
Шаг за шагом нужно эти 10% поднять до 20%. Это не сделаешь быстро, так что нужно раскрыть инвестиционный потенциал страны.
Лидеры экономической науки, среди которых нобелевские лауреаты Джозеф Стиглиц и Эрик Маскин, Тома Пикетти, ставят вопрос о том, что в современном мире процент сверхбогатых оттягивает на себя слишком много материальных ресурсов. Эти ресурсы не идут на создание платежеспособного спроса на товары, не вкладываются в экономику, а идут на создание финансовых пузырей. Нужно гармонизировать это распределение. В Америке 25% доходов домашних хозяйств приходится на 1% богатых людей. В сбалансированной экономике на 1% богатых людей должно приходиться только 7-8% доходов домашних хозяйств. А у нас, по моим оценкам, эта доля доходов более 40%. Мы должны подсказывать и президенту, и правительству эти угрозы.
В 2000 году Герман Греф представлял в Госдуме экономическую программу нового правительства Путина. И тогда выступали академики, в частности Леонид Абалкин, который заявил, что единственный двигатель экономики – покупательский спрос. В программе об этом не было ни слова. Инвестором экономики являются не банки, а покупающий народ. Полгода назад я читал интервью того же Грефа, он говорил: «У нас деньги есть, у нас спроса нет». Через 16 лет он понял, что главное – это покупательский спрос.
Вице-премьер Ольга Голодец также подчеркивала, что у нас падает спрос, у более половины трудящихся зарплата меньше 20 тысяч. Такой народ не может ничего себе позволить, экономический рост ему не нужен, он все равно ничего не купит.
Роберт Нигматулин
Научный руководитель Института океанологии имени П.П. Ширшова
Все эти проблемы не могут решить только чиновники. Академия наук отвечает не только за исследования, но и за интеллектуальный уровень народа и власти.
Нужно привлекать молодых ученых в науку, чтобы им было интересно и престижно работать, чтобы они чувствовали стабильность. Ни в одной стране научные работники не являются богатыми людьми, но они и не испытывают материальных проблем. Эту атмосферу нужно восстанавливать.
– Недавно прошел митинг профсоюза РАН. Главное требование – увеличить финансирование фундаментальной науки, выполнить майские указы президента. В случае невыполнения обещают осенью провести массовые акции протеста по всей стране. Как вы к этому относитесь?
– Богу – Богово, кесарю – кесарево. Профсоюз делает свою работу. Руководство Академии наук должно действовать с другой стороны. Я не думаю, что руководство Академии должно ходить на митинги или участвовать в забастовках. Хотя я очень позитивно отношусь к тому, что делает наш профсоюз. Что касается выполнения майских указов, конечно, нужно их выполнять. Но если финансирование не будет увеличено, а оно не будет, то ФАНО и всем руководителям придется выкручиваться. Но это непродуктивное занятие.
– Уже начали. Переводят научных сотрудников на четверть ставки, а платят столько же.
– Идея у них такая. Если ученый работает в университете, например, заведует кафедрой, значит, один день он проводит там. При этом он может работать по грантам РНФ или РФФИ, на что тоже уходит время. Получается, что в институте он работает условно на полставки. В институте зарплату научного сотрудника не понижают, он получает столько же, сколько получал, но теперь работает на полставки. Таким образом, формально зарплата увеличивается вдвое. Это могло бы иметь какой-то смысл, если бы зарплаты научных сотрудников были сбалансированными с ценами и со стандартами жизни интеллигенции. Но ведь зарплаты большинства ученых маленькие. Все это очень печально, но решить проблему можно только увеличив финансирование. А для этого надо увеличить госбюджет. Но об этом я уже высказался выше. Основная проблема нашей науки, образования, здравоохранения и культуры – это катастрофическое недофинансирование.
Роль президента РАН заключается во внесении ясности в общественное сознание, в сознание власти. Отмечу, что судьба всех президентов Академии не завидная. Сергей Вавилов был всегда очень задавлен суетой, тем, что ему не давали заниматься наукой после избрания. Он стал президентом, а его брат был репрессирован и погиб. После Вавилова президентом стал до конца не оцененный Александр Несмеянов. Он был ректором Московского университета, определил его судьбу на Воробьевых горах. Несмеянов поссорился с Хрущевым из-за того, что в академики не избрали сторонника Лысенко.
Затем президентом Академии стал Мстислав Келдыш, он ушел с поста президента в глубочайшей депрессии. Анатолий Александров тоже ушел в глубокой депрессии, поскольку винил себя за Чернобыльскую аварию. Так что счастья на должности президента Академии никто не получил.
– Зачем тогда вы избираетесь?
– А зачем Александр Матросов бросился на амбразуру? Это долг. Сейчас рушится Академия. Если Россия потеряет действенную Академию наук, она за это поплатится. Мы, конечно, не Александры Матросовы, но ответственность должна быть. Народ дал нам пожизненные звания, мы обязаны им соответствовать. Одно дело – это руководить институтом, а другое – целой Академией. Мой опыт разноплановый. Я прошел путь от выпускника МВТУ им. Н.Э. Баумана (энергомашиностроение) и МГУ им. М.В. Ломоносова (математика) до профессора МГУ. Я работал во Франции и США. Я участвовал в создании Тюменского научного центра СО РАН и был директором-организатором там Института механики многофазных систем. Работал председателем Уфимского научного центра РАН и президентом Академии наук Республики Башкортостан. Наконец я стал членом президиума РАН и директором одного из крупнейших институтов РАН – Института океанологии им. П.П. Ширшова. Я был депутатом Госдумы РФ и знаю, как разговаривать с властью. Я провел серьезные реформы в Башкирской академии наук. Конечно, президентский опыт в Академии наук Республики Башкортостан – опыт на не очень большом «заводе» по сравнению с большим «комбинатом», каким является Российская академия наук. Но он есть.
При советской власти ЦК всегда отбирал и рекомендовал президентов Академии наук. И все они оказались выдающимися лидерами Академии наук.
Я не считаю, что при кадровых решениях надо всегда голосовать. Я противник того, чтобы директора института выбирал коллектив. Голосовать должны только сотрудники с учеными степенями или члены ученого совета. Может быть, директора должна назначать специальная комиссия. Спустя год ученый совет должен оценить работу директора и, если ученый совет выражает недоверие, то тут уже следует либо снимать директора, либо распускать совет. Но когда тысяча сотрудников института голосуют, кого избрать своим директором – это нелепо. Нигде в мире так не делается.
– То есть вы предлагаете отменить выборы в РАН?
– Нет, в Академии выборы должны проводиться как сейчас. Там две тысячи человек и это все-таки академики и члены-корреспонденты – носители высших научных званий. Плюс власть согласовывает кандидатов. Так что в этом смысле все гармонично.
Академик Нигматулин Роберт Искандерович родился 17 июня 1940 г. в г. Москве в семье профессора МВТУ им. Н.Э.Баумана Нигматулина Искандера Нигматуловича, известного специалиста в области атомной энергетики. В 1957 г. окончил среднюю школу и поступил в Московское Высшее техническое училище им. Баумана, на энергомашиностроительный факультет, которое закончил в 1963 г. с отличием по специальности «инженер-механик по турбостроению». Параллельно с 1961 г. учился на механико-математическом факультете Московского Государственного университета им. Ломоносова, который закончил с отличием в 1965 г. по специальности «математика».
Братья: Булат Искандерович Нигматулин - выпускник МВТУ им. Н.Э.Баумана 1967 г. по специальности «инженер-механик по ядерным космическим установкам» - доктор технических наук первый заместитель генерального директора Института проблем естественных монополий, Раис Искандерович Нигматулин - профессор, доктор технических наук.
С 1963 г. Роберт Искандерович начинает работать в Институте механики МГУ им. Ломоносова младшим, с 1970 г. старшим научным сотрудником, с 1974 г. начальником сектора, с 1980 г. заведующим лабораторией механики многофазных сред. По совместительству с 1972 г. работал профессором на кафедре волновой и газовой динамики механико-математического факультета МГУ им. Ломоносова. В 1967 г. защитил кандидатскую, а в 1971 г. докторскую диссертацию по физико-математическим наукам.
В 1973 г. Нигматулин был награжден премией Ленинского комсомола за цикл научных работ по механике сплошных сред. В 1978 г. ему было присвоено звание профессора. В 1983 г. за цикл научных работ по волновой динамике газожидкостных сред Р.И.Нигматулин становится лауреатом Государственной премии СССР.
В 1986 г. Р.И. Нигматулин по приглашению Сибирского Отделения АН СССР с группой учеников переехал в г. Тюмень для организации Тюменского научного центра АН СССР. Работал сначала в должностях заместителя директора Института проблем освоения Севера СО АН СССР и Института теплофизики СО АН СССР, а с 1990 по 1995 год - директора-организатора Института механики многофазных систем СО АН СССР. В 1987 г. Роберт Искандерович был избран членом-корреспондентом АН СССР, а в 1991 г. – действительным членом РАН. По совместительству в 1986 г. им была организована кафедра механики многофазных сред в Тюменском Государственном университете, которой он заведовал до 1993 года, с 1995 года по настоящее время - научный руководитель Тюменского института механики многофазных систем СО РАН.
В январе 1993 г. был назначен, а в сентябре 1993 г. избран Председателем Уфимского научного центра (УНЦ) РАН. По совместительству с января 1995 г. по январь 2004 г. был Президентом Академии наук Республики Башкортостан. 31 марта 2006 г. освобожден от должности Председателя УНЦ РАН в связи с истечением срока полномочий.
Нигматулину Р.И. были объявлены благодарности Общим собранием УНЦ РАН и Президиумом РАН. С апреля 2006 года Нигматулин назначен и.о. члена Президиума РАН. 31 октября 2006 г. решением Бюро Отделения наук о Земле и Президиума РАН Роберт Искандерович назначен и.о. директора Института океанологии им. П.П.Ширшова РАН, а с 26 декабря 2006 г. - директором Института океанологии им. П.П.Ширшова РАН. Член Президиума РАН. Член Бюро Отделения наук о Земле РАН. С 2010 г. - заведующий Кафедрой газовой и волновой динамики Механико-математического факультета МГУ им. Ломоносова.
Роберт Искандерович поддерживает тесные контакты с ведущими университетами мира, он приглашенный профессор Ренсселаирского политехнического института (Трой, Нью-Йорк, США), член Академии естественных наук, Международной нефтяной академии, Международного союза теоретической и прикладной механики, член советов 10 международных журналов. Академик Р.И. Нигматулин ведет большую общественную работу. Он два раза (в 1995 и 1999 г.) был избран депутатом Госсобрания Республики Башкортостан, а в 1999 г. был избран депутатом Государственной Думы РФ, где проработал 4 года. Был членом Комитета по экологии, Председателем Высшего экологического Совета и состоял в депутатской группе «Российские регионы».
Был автором нескольких законов, в том числе законов об обращении с облученным ядерным топливом. Представлял Государственную Думу в Парламентской ассамблее Совета Европы. Роберт Искандерович - автор идеи об управляемом термоядерном синтезе в кавитационных микропузырьках пара. Он также занимается математическим анализом многопараметрических систем, в частности, макроэкономических объектов. Среди учеников Роберта Нигматуллина - 25 докторов и 50 кандидатов наук, в том числе 2 ректора университетов, 4 директора академий, он автор 8 книги 200 научных статей, патентов, авторских свидетельств. Награжден орденами «Знак Почета», «За заслуги перед отечеством»IV степени. Живет и работает в Уфе.
