Гибрид войны. Что такое гибридные войны

Война нам представляется противоборством двух сил, которые находятся по разные стороны фронта, но в наше время война принимает другие формы.

Не менее разрушительной может быть гибридная война, целью которой является тотальный контроль не только над противоборствующей стороной, но и над союзниками. Она может вестись тихо, но последствия будут не менее ужасны.

Особенности гибридной войны

Используются военные и невоенные инструменты, которые сочетаются с методами информационного противоборства.

Возрастают значения непрямых и ассиметричных действий.

Применяются силовые меры скрытого характера.

Используется протестный потенциал населения

Что такое гибридная война. Говорит эксперт Дмитрий Гусев

Мощное оружие гибридной войны – это подготовка и реализация действий с помощью сетевой формы управления. Тут создаются горизонтальные полицентрические структуры и выстраиваются жесткие иерархические управленческие пирамиды.

Возможны тайные подрывные действия, мятежи, восстания сепаратистов, при которых атакуются государственные структуры управления. Военные действия могут поддерживаться внутренними структурами (националистическими организациями, псевдорелигиозными группированиями, организованной преступностью, олигархами).

Этапы реализации гибридной войны

Гибридная война может вестись по трем направлениям:

1. Военные действия: создание незаконных вооруженных формирований, провоцирование в стране-объекте конфликтов различной направленности, захват правительственных зданий и объектов важных инфраструктур, введение регулярных вооруженных сил под видом местных вооруженных формирований, дискредитация действий существующего руководства.

2. Информационная война : влияние на население страны-объекта, внедрение необходимой информации среди граждан страны-агрессора, тактическая информационная поддержка в международном сообществе.

3. Энергетическое влияние: захват или разрушение энергетической инфраструктуры страны-объекта, нарушение стабильности в работе энергетической системы, прекращение энергетических поставок для обеспечения жизнедеятельности общества.

Стратегия ведения гибридной войны

Гибридная война призвана игнорировать любые права человека. Ее общая цель – перевод государства-жертвы под внешнее управление. Для этого используется подрыв политических, социально-экономических, информационно-пропагандистских и многих других сил. Стратегия гибридной войны направлена на создание нестабильности действующей власти и организации протестного движения.

Главный принцип стратегии – бросок всех сил на узкие и уязвимые места страны-объекта, чтобы дестабилизировать политическое и военное руководство, социально-экономические структуры и культурно-мировоззренческую сферу. Все это приводит к слому государства и передачу его управления внешним силам.

Особенности стратегии гибридной войны:

Важная роль отводится информационным, дипломатическим, кибернетическим и экономическим методам;

Максимально сжатый срок устранения прежнего правительства и взятие контроля страной-агрессором;

Отсутствие ярко выраженного внешнего агрессора, что позволяет вести войну при формальном соблюдении правовых норм.

Как противостоять технологиям гибридной войны?

Гибридная война – это не всегда короткая война . Чтобы стране-агрессору не дать добиться своей цели, необходимо предпринять следующие меры:

Разработать государственную концепцию по противодействию гибридной войне.

Подготовить кадры, способные к эффективному противостоянию.

Контроль гражданских силовых структур.

Разработать индикаторы, которые помогают быстро определять степень угрозы. Своевременное определение уязвимых мест.

Редакция сайт рекомендует вам также познакомиться со статьей о самых мощных бомбах .
Подпишитесь на наш канал в Яндекс.Дзен

Выпуск:

Библиографическое описание статьи для цитирования:

Позубенков П. С., Позубенков С. П. Гибридные войны в современном информационном пространстве // Научно-методический электронный журнал «Концепт». – 2016. – Т. 11. – С. 1121–1125..htm.

Аннотация. «Гибридная война» – это современный вид войны, которая ведётся не столько военной техникой, сколько силами политической пропаганды, террора, дезинформации и экономического давления на противника. «Гибридная война» включает также подрывную деятельность спецслужб на территории противника и различные техники искажения информации. В данной статье обобщены теоретические источники об основных элементах гибридного военного воздействия.

Текст статьи

Позубенков Сергей Петрович,магистрант ФГБОУ ВО «Пензенская ГСХА», г. Пенза

Научный руководитель –Позубенков Петр Сергеевич,к.и.н., доцент ФГБОУ ВО «Пензенская ГСХА», г. Пенза[email protected]

Гибридные войны в современном информационном пространстве

Аннотация.«Гибридная война» это современный вид войны, которая ведётся не только военной техникой, сколько силами политической пропаганды, террора, дезинформации и экономического давления на противника. «Гибридная война»включает также подрывную деятельность спецслужб на территории противника и различные техники искажения информации. В данной статье обобщенытеоретические источникиоб основных элементах гибридного военного воздействия.Ключевые слова:мировое господство, искажение информации, оппозиция, давление.

Под «гибридной войной» в политологии понимается одновременное использование в качестве театра военных действий геополитических пространств всех типов. В каждом из основанных типов геополитических пространств «гибридная война» ведется с применением институтов, ресурсов и технологий, соответствующих конкретному типу геополитических пространств. В настоящее время доминирующим геополитическим пространством является информационноидеологическое. Следовательно, для получения или сохранения мирового господства наибольшее значение имеют институты и технологии управления массовым сознанием.«Гибридная война» охватывает всё население,заполняет ниши информационного пространства, включая печатные и электронные СМИ, кибератаки, организацию семинаров, обучающих курсов с чтениемлекций для сторонников оппозиционных движений и т.п. Распространяется на самые различные сферы общественной жизни –политическую, экономическую, социальную, культурную. Ее мишень –ментальная составляющая и сама система общественной организации противника. В конечном итоге,«гибридные войны» –это не только вооруженные конфликты, не имеющие пределов во времени, пространстве или в используемых средствах. Их главное отличие в том, что они размывают границы, отделяющие войну от других форм политического, экономического или идеологического противостояния. Одной из существенных черт «гибридной войны» является пренебрежение всеми нормами морали и нравственности, использование самых грязных социальных технологий, включающих распространение слухов, ложь, клевету, искажение фактов, фальсификацию истории. Эта война втягивает в антагонизм все население и охватывает все сферы общественной жизни: политику, экономику, социальное развитие, культуру.В рамках данной стратегии США оказывают поддержку неправовым действием политической оппозиции,использующей насильственные методы свержения законной власти. Кроме того,«гибридные войны» используются ими на подрыв суверенитета государства изнутри в целях последующей их постановки под прямое внешнее управление. В большинстве случаев результатом становилось экономическое и политическое ослабление государств.«Гибридные войны» наносят существенный удар по социальной стабильности и приводят к внутриполитической напряженности. Таким образом, «гибридные войны», которые ведут США, направленына то, чтобы ослабить или разрушить «поднимающиеся» державы становящегося полицентричного мира. Не случайно под ударом оказываются такие государства, как Россия, Иран, страны БРИКС, Венесуэла. События на Украине рассматриваются не как окончание, акак первый этап, направленный на дестабилизацию обстановки в России. Велика опасность перенести это в республики Центрально –Азиатского региона, что также станет вызовом для безопасности России. Высока вероятность того, что технологии «гибридной войны» могут бытьиспользованыпротив КНР, в частности, в Синьцзян –Уйгурском автономном районе.В настоящее время США, сталкиваясь с размыванием экономического фундамента своего глобального доминирования, стремятся компенсировать это усилением давления и, как следствие, ослаблением своих конкурентов. Такая ситуация делает Соединенные Штаты заинтересованными в мировой войне. Однако на современном этапе вести мировую войну с использованием традиционных вооружений представляется чрезвычайно рискованным из–за возможностей применения оружия массового уничтожения. Взамен США реализует стратегию, направленную на развязывание серии региональных войн и политических конфликтов. В совокупности эти войны и конфликты, с точки С.Ю. Глазьева

–советника Президента, образуют«глобальную гибридную войну», в ходе которой конкуренты могут быть либо уничтожены, либо дестабилизированы и существенно ослаблены. Тем самым американцы решают свои собственные экономические задачи. На сегодняшний день можно говорить о том, что Россия стремится противодействовать односторонней интерпретации концепции данной войны. Российские СМИ указывают на то, что технологии «гибридных войн» зачастую используютименно Соединенные Штаты. В целях донесения до международного сообщества российской точки зрения в ноябре 2014 г. информационным агентством «Россия сегодня» был запущен проект «Sputnik». Особенность его состоит в том, что центры производстваинформации будут находиться и функционировать непосредственно на территории стран,принимающих данную информацию. Для ослабления своих основных конкурентов, в числе которых первое место занимают Россия и Китай, американцами активно применяется стратегия непрямых действий и технология создания «управляемого хаоса» путем организации «цветных революций». Но не только данные страны вовлечены Западом в орбиту «гибридных войн». В Колумбии и Мексике,для сохранения определенного уровня контроля нестабильности,США используют наркокартели. А в Ливии и Сирии поддерживаются силы вооруженной оппозиции. Находятся в состоянии готовности информационные ресурсы и их агентура в Грузии, Армении и на Украине для организации новых «цветных революций». Здесь в полной мере применяются все средства геополитического противоборства: экономические санкции, эмбарго, транспортные блокады, геноцид мирного населения, разрушение хозяйственной инфраструктуры, проведения террористических актов и информационных –психологических операций.

Сочетание новейших и традиционных форм, средств и методов конфронтации характерно и для гражданской войныв Донбассе. Она отвечает интересам радикальных сил в Европе иособенно, в США. Эти силы не скрывают, что нынешняя ситуация на Украине является частью геополитическогонаступления на Россию, имеющая своей главной целью ослаблениеее внутренних и международных позиций и, в конечном счете, изменение ее политического строя. Экономические санкции против России, попытки вытеснения ее с международных торговых и политических рынков, искажения истории и дискредитация решающего вклада советского народа в победу над фашизмомво Второй мировой войне представляют собой элементы мирового наступления на нашу страну, важная роль в которой придается «гибридной войне». Вероятность классической войны против России и сегодня невелика, но все по той же причине: сохранение и укрепление нашейстраной своих Вооруженных Сил и средств, в том числе ядерного потенциала, гарантирующих нанесение неприемлемого ущерба любому агрессору. Однако стремление США любой ценой сохранить мировой порядок, отвечающий ихинтересам, толкает политические элиты к использованию в борьбе против несогласных новыеформыи средства, которые выходят за рамки традиционного облика войны. Важная роль при этом придается методом, сочетающим поддержку существующих вооруженных конфликтов, идеологическую агрессию, экономические санкции, попытки политической изоляции с поиском новых внутриполитических уязвимостей, применение передовых информационных технологий и т.д. «Гибридная война» становится реальностью, которую трудно отрицать и которая актуализирует потребность изучения их сути и возможностей противодействия им в отстаивании интересов Российской Федерации.Понимание того, что война является развивающейся реальностью, привело к необходимости уточнения в конце 2014 г. некоторых положений военной доктрины России.Перемещение военных действий в информационное пространство повлекло за собой появление в военной доктрине Российской Федерации 2014 года пункта об использованием информационных и коммуникационных технологий в военнополитических целях для противодействияакциям, противоречащим международному праву, направленным против суверенитета, политической независимости, территориальной целостности государства.В доктрину добавлен пункт о тенденции смещения военных опасностей и угроз во внутреннюю сферу. Среди новых внутренних опасностей называется деятельность,направленная на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации, информационное воздействие на население, в первую очередь, на молодых граждан страны, с целью подрыва исторических, духовных и патриотических традиций в области защиты Отечества.Принципиальным в новом документе остается положение о том, что Россия прибегнет к использованию военной силыдля отражения агрессии против нее и ее союзников, поддержания мира по решению Совета Безопасности ООН, а также для обеспечения защиты своих граждан, находящихся за пределами Российской Федерации, в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права.

В современный исторический период разворачивается глобальная форма консциентальной войны,т. е. процесс замещения основных ценностей массового сознания определенного общества для обеспечения его латентной управляемости извне. Консциентальная война имеет несколько форм осуществления. Среди ключевых, так называемая «археологическая война» и «переписывание истории», а также десакрализация пророков и основных постулатов мировых религий.Нельзя не видеть, что за последние 10 –15 лет активно разворачивается глобальный процесс так называемой «археологической войны», т. е. сознательное уничтожение памятников истории и культуры определенной цивилизации: зданий, произведенийискусства и письменных источников –на нескольких континентах одновременно. Уничтожение цивилизации подрывает основу функционирование данной геоцивилизации, а вместе с тем и всех соответствующих ей государств в той мере, в какой они впитали в себя ценности«материнской цивилизации». Ключевыми материнскими культурами человечества являются культуры Ближнего и Среднего Востока, Индии, Китая и Мезоамерики. Именно в эти мишени и направлены удары консциентальной войны в форме войны археологической.Так, в ходе Иракской войны были разграблены музеи Багдадаи Басры. Сожжена Национальная библиотека Ирака. Мародерство в музеях Багдада и Басры получилоследующий комментарий бывшего Министра обороны США Д. Рамсфелда: «Ирак переживает переходный период от полицейского государства к демократическому. Народ получил свободу и вправе совершать те поступки, которые считает нужным. Американские военные осознают ответственность за безопасность, однако они не намерены брать на себя функции полицейских. Между тем,Конвенция о защите культурных ценностей в ходе вооруженного конфликта (принята в Гааге 14 мая 1954 г.) запрещает (ст. 4, п.1) использование архитектурных памятников истории и культуры «в целях, которые могут привести к разрушению или повреждению этих ценностей в ходе вооруженного конфликта.В ходе «арабской весны» были разграблены Каирскиймузей древностей, музеи и сокровищницы Национального банка Ливии. Радикалы Исламского государства уничтожили древние артефакты в городах, монастырях и музеях Сирии.В ходе вооруженных конфликтов современности всегда происходит уничтожение христианских храмов и святынь. Тем самым ведется целенаправленная ликвидация материальной памяти человечества.Искажение истории Второй мировой войны является важной составной частью глобальной информационной войны, а именно, –борьбы с православной–славянской цивилизацией, как базойразвития России, основного государства данной цивилизации.В цивилизационном плане переписывание истории Второй мировой и замалчивание или искажение реальной роли России в победе над нацисткой Германией имеет целью навязать массовому сознанию восприятие нашей геоцивилизации через следующие характеристики: агрессивность, аморальность, авторитарность мышления и деятельности, цивилизационная неконкурентоспособность. Тем самым, русским отказывается в статусе великого народа, т.е. народа, вносящего ранее и вносящего ныне значительный вклад в прогрессивное развитие человечества. Следовательно, русский народ должен «слушать старших», т.е. подчиняться истинно великимевропейским народам, носителям наиболее прогрессивных принципов существования человечества. Россия должна полностью отказаться от принципов православия и коллективизма и положить в основу своего цивилизационного развития принципы либерального мировоззрения. Переписывание истории второй мировой войны призванонавязать массовому сознанию европейцев, американцев и россиян представления о русских непросто как о народе –неудачнике но, как о народе –преступнике.Основные направления переписаннойистории второй мировой, таковы:1.В развязывании войны равным образом виноваты гитлеровская Германия и СССР; нацизм и коммунизм –доктрины равновеликие в своей антигуманной сущности.2.Победителями во второй мировой войне являются США и Великобритания. Соответственно, ключевые битвы второй мировой –битва при Эль–Аламейне в Африке и при атолле Мидуэйна Тихом океане.3.Англоамериканские войска вели войну гуманно, в то время как гитлеровские и советские войска совершали множество военных преступлений.4.После второй мировой войныСССР фактически оккупировал несколько стран восточной Европы, причем,часть из них аннексировал, таким образом, присоединил к своей территории,пользуясь «правом силы». Теперь в каждой постсоциалистической и постсоветской стране обязательно есть «музей советской оккупации» с соответствующими экспонатами. Поскольку Россия являетсяюридической преемницей СССР, а также фактической продолжательницей агрессивной внешней политики СССР,(Яценюк заявил, что СССР напал на Германию и Украину), то современная Россия постоянно в различной форме проявляет свою агрессивную сущность по отношениюко всем своим соседям. Агрессия России должна быть остановлена прогрессивным глобальным миром, т.е. англосаксами и их союзниками, а для этого,прежде всего,необходимо сменить политический режим и Президента страны, который и является основным источником политического авторитаризма и политической агрессии современной России.Ведется активная «археологическая война»против памятников советским воинам во всех странах Европы:памятники разрушаются, оскверняются, в лучшем случае,переносятся из центра на окраины.Основное пропагандистское воздействие нацелено на молодежь.Именно молодое поколение, подвергающееся сегодня мощному давлению, будет являтьсяосновной массой населения большинства стран через несколько лет, и заблаговременная работа с ним позволяет формировать необходимые массовые представления в краткосрочной и среднесрочной перспективе.Искажение истории Второй мировой войны против России является прямым следствием двух основных исторических факторов.Вопервых, исчезновение СССР,как глобального центра силы, что равносильно разрушению исторических памятников в ходе «археологической войны»: исчез наглядный, материально ощущаемый победитель во Второй мировой войне. Россия, конечно, является юридической правопреемницей, но сегодня другая политическая и экономическая система, иное законодательство, иная официальная идеология. Вовторых, после поражения в «холодной войне» Россия начала выходить из состояния геополитического унижения и предпринимает конкретные шаги по возвращению статуса великой державы, в том числе, действияпо возвращению прежних исторических территорий.Важно учитывать такой социальнопсихологический фактор, как негероическое поведение стран Европы в деле сопротивления немецком фашизму. Польша сопротивлялась вторжению с 1 сентября 1939 года по 6 октября того же года. Дания 9 апреля 1940 года воевала с гитлеровскими войсками в течениеодного часа, уничтожив двух германских солдат и ранив десять, после чего король отдал приказ войскам не оказывать сопротивления. Норвегия противостояла Германии с 9 апреля по 2 мая 1940 года. Наступление нацистских войск на Францию, Бельгию, Нидерланды,Люксембург началось с 10 мая 1940 года. Люксембург сдался 11 мая, Нидерланды капитулировали 14 мая, Бельгия –26 мая, Франция держалась дольше всех и капитулировала 21 июня 1940 года. И лишь Советский Союз почти в одиночку воевал с вторгшимися в страну войсками нацисткой Германии и ее европейских союзников четыре года (22 июня 1941г.–9 мая 1945 г.) и окончил эту войну взятием Берлинаи столиц нескольких союзных Германии государств.Разрыв обозначился не только с советским периодом, но и со всей историей России, в том числе,постсоветской. Украинская элита постоянно подчеркивала это. Л.Кучма в своей книге «Украина –не Россия» обозначил национальную идентичность как негативную по отношению к России.В период правления В.Ющенко отход от России приобрел тон националистической антироссийской идеологии. Л.Кравчук заявлял в 2010г., что Украина и Россия –не партнеры. Свою роль сыграли и украинские школьные учебники истории.Политизация отношений с народом России заметна и в так называемых «войнахпамяти». Цель подобных стратегий –разрыв единого культурного пространства, деформация исторической памяти, замещение советских символов Победы в Великой отечественной войне –собственными, истинными украинскими. Среди таких действий –создание и продвижение при В. Ющенко мифологии «голодомора» как целенаправленного геноцида украинцев Советской властью. К этому же ряду отнесли манипуляции с праздничной датой 9 мая: принятиеспециального акта, объявляющего праздничным 8 мая.На Украине сформирована весьма противоречивая система национальных символов, которая все больше ориентирована на вытеснениесоветского опыта, его достижений, героев, памятных мест и дат. В то же время, на первый план выдвигаются новые герои –участники нациополитических движений, пособники фашистов. Так, например, весьма трудно объяснить, как соотносятся решения органов власти Украины, касающиеся присвоения звания Герой Украины.Наряду с известными учеными, рабочими, летчиками –испытателями, такое высокое звание было присвоено Р. Шухевичу, а затем и С. Бандере. И, несмотря на то, что при Президенте В. Януковиче эти решения были отменены судом, свою роль они сыграли. Некоторое время в школах Украины обучали по учебникам истории, подготовленнымв США, где многие события России и Украины рассматривались с позиции, которые отражали национальные интересы США, а не Украины. Пребывание Украины в составе России трактуется в некоторых учебниках, как «препятствующаякультурному и политическому развитию украинского народа» причина «отрыва от европейской цивилизации», «ликвидациинезависимой украинской государственности».

Ссылки на источники1.Бочарников,И.В. О государственной идеологии России и международные отношения.2013г.№1.С. 2227.2.Гаджиев, Д.М.Управление «цветные революции»: некоторые региональные признаки и особенности// Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2014.№3.С.7780.3.Карпович,О.Г., Манойло,А.В., Наумов,А.О. Противодействие технологиям цветных революций о молодёжной среде. Учебнометодическое пособие. М.,2015.91 с.4.Овчинников А.И. «Управляемый хаос» как основная угроза национальной безопасности России // Философия права.2014.№3.С.98101.5.Цыганков,П.А. универсальные ценности в мировой и внешней политике. М.,2012г.

Мы рассмотрели основы теории гибридной войны и описали 7 принципов её ведения. Это занятие будет посвящено продолжению изучения теории гибридной войны. Занятие последнее, но не завершающее. Гибридная война - это отнюдь не изобретение правящего режима современной неосоветской Московии. Гибридную тактику в Древнем Риме использовали преступные банды, регулярные солдаты и нерегулярные борцы против римских легионов Веспасиана во время еврейского бунта в 66 году до нашей эры.

Примером применения гибридной силы также служит советское партизанское движение в годы Второй мировой войны. Чтобы понять, что означает гибридная война, требуется глубокое изучение причин, которые формирует гибридная сила и одновременно в которых она формируется. С точки зрения логики, гибридная сила формируется, чтобы произвести специфические влияния на поле боя прямо на вражеском комбатанте.

Формация этой силы была бы ограничена обоими доступными средствами (в утилизации этих комбатантов) имеющимися способами, в которых эти средства могли быть применены, чтобы достичь желаемых целей.
Для гибридной силы этот процесс формации отличается от обычной и нерегулярной войны. В этом ограничения и мотивации, которые управляют гибридной силой, делают саму гибридную войну, как с уникальной логикой, так и объясненной в принципах теорий.

Гибридная война, как военный термин, был впервые введен в 2007 году в США. В первоначальной трактовке этот термин описывался, как конвергенция регулярных и нерегулярных угроз, использующих простую и сложную военную технологию через децентрализованное планирование и выполнение. Просто на несколько секунд отвлечемся.

Представьте себе уровень стратегической мысли субъектов стратегии США, когда они в первоначальном варианте, применяют термин «гибридная война» на своей собственной стране.
Ибо, такого понятия и термина, как «децентрализованное планирование и выполнение» не было ни в русской императорской армии, ни в советской армии, ни в российской армии. Децентрализованное планирование - это планирование осуществляемое на уровне взвода.

Гибридная война, определение.

В 2007 году термин «гибридная угроза», как первоначальная идея, был разобран более подробно. То есть, гибридная война начали трактовать, как слияние множества энергий, от обычных и нетрадиционных сил, в соединении с терроризмом и преступным поведением. Это слияние ориентируется к желаемой общей цели через политические установки, которые одновременно и адаптивно унифицируют все элементы силы.

Государственные и негосударственные участники, на тактическом, операционном или стратегическом уровне могут проводить эту форму войны. По большому счету даже это, первоначальное определение понятия «гибридная война», объемно описывает тот метод боевых действий, которые развязал современный государственный режим Московии на востоке Украины.

В тоже время британские военные теоретики не рассматривают отличающуюся логику относительно формации и использования гибридной угрозы. По их мнению, гибридная война может проводиться нерегулярными силами, у которых есть доступ к более современному оружию и системам, обычно выставляемым регулярными силами. Этот вариант определения мы тоже можем наблюдать на примере востока Украины. Гибридная война может адаптироваться из проходящей индивидуальной кампании и превратиться в широкомасштабную войну, если для этого будут позволять обстоятельства и ресурсы.

В качестве подтверждения этим словам можно вспомнить идеологические лозунги московитов, направленные на борьбу с неким фашизмом. А также ахинею в виде эсминца "Адольф Гитлер" Правого Сектора, который вел стрельбу по Донбассу. Израильские военные теоретики описывают гибридную угрозу и гибридную войну, как метод социальной войны, которая не ограничена социальными ограничениями.

Поэтому гибридная угроза не только получает физическое преимущество через комбинацию обычных технологий и организаций с нетрадиционной тактикой. Но также получает когнитивное преимущество самой нехваткой социальных ограничений. Ибо обычные государственные силы должны придерживаться законов и обычаев ведения войны, регулируемых женевскими конвенциями.

Добавленная к этому двойному преимуществу идея, что гибридные силы оперируют как сетевая система, которая не намного более быстра, чем обычная сила, так как она опирается на народное мнение, его базу поддержки и внутренние обратные связи.

Негосударственная природа гибридной войны.

Это как раз то, что говорилось на предыдущем занятии, выраженное другими словами. Это первый и второй принципы гибридной войны. То есть состав гибридной силы, ее возможности и эффекты уникальны для собственного специфического контекста силы. А также то, что существует специфическая идеология в пределах гибридной силы, которая создает внутреннее напряжение в организации. С 2008 года теория гибридной войны в США была доработана.

Было установлено, что устанавливающие гибридную силу участники, пытаются объединить внутренние тактические эффекты успеха и информационных технологий относительно ошибок через преднамеренную эксплуатацию когнитивных и моральных доменов. Гибридная сила таким образом в состоянии сжать уровни войны, и таким образом ускорить темп и на тактическом и на стратегических уровнях в методе быстрее чем более обычный участник в состоянии осуществить тот же процесс.

В этой теоретической модели гибридный участник всегда будет получать воспринятое стратегическое преимущество перед обычным участником независимо от тактических результатов. Повторяю: Гибридная сила - это военная организация, которая использует комбинацию обычных и нетрадиционных организаций, оборудований и техник в уникальной операционной среде, предназначенной для достижения больших стратегических эффектов. Таким образом в гибридной войне гибридная сила расширяет свое идеологическое влияние через географические границы на те регионы, где центральные органы власти и безопасности слабы, чтобы противостоять проникновению.

То есть это происходит там, где имеется высокая степень уровня коррупции государства. Степень коррупции конкретного государства определяется через формулу:

Степень коррупции=Монополии+Степень принятия решений в обществе - Подотчетность и прозрачность государственного аппарата - Нравственность.

В 2009 году теория гибридной войны была еще более глубоко проанализирована. Гибридная война начала трактоваться как базовое единство когнитивных и материальных подходов в производстве эффектов.

Такое единство когнитивных и материальных доменов учитывает гибкость в стратегическом контексте, в котором "социальные правила" могут быть пересмотрены в повторяющемся процессе к преимуществу гибрида с точки зрения законности и военных норм. Получающаяся гибкость облегчает адаптацию, которая позволяет гибридной силе быстро использовать в своих интересах возможности и с точки зрения материального оборудования, и с точки зрения когнитивного влияния на среду. Это единственное определение, которое не подходит для объяснения процессов, происходящих на востоке Украины по причине отсутствия стратегов как таковых у режима современной Московии.

В результате с 2010 года гибридная угроза определяется как динамическая комбинация обычных, нерегулярных, террористических и преступных организаций и возможностей, адаптирующихся, чтобы противостоять традиционным преимуществам, что мы и наблюдаем по происходящим событиям на востоке Украины с марта 2014 года. Кроме того эти силы могут кооперировать в контексте преследования их собственных организационных общих целей.

Гибридные угрозы могут использовать технологии СМИ и их позиции в пределах политических военных и социальных инфраструктур. Гибридные угрозы творчески адаптируются, комбинируя современное оружие, управление и контроль, кибер мероприятия и тактику комбинированных вооружений, чтобы вовлечь обычные силы, когда условия будут для этого благоприятны. Подчеркиваю: на 2010 год использовалось слово "могут использовать", а с 2010 года московитская гибридная сила именно так и действовала.

Гибридная война, обобщение понятий.

После обзора доступных военных теорий и различных форм гибридной войны, уместно возвратиться к одному из наиболее уважаемых военных теоретиков войны в мире Карлу фон Клаузевицу. Чтобы посмотреть на теорию гибридной войны несколько шире. Клаузевиц определял войну как действие с применением силы, чтобы заставить нашего врага выполнить наши желания. Или навязать полное безволие, чего добивается современный московитский режим Путина. Клаузевиц теоретизировал, что окончательное выражение войны - война идеальная или абсолютная война - происходит там, где применяются все доступные ресурсы и активы для достижения желаемого конечного состояния войны.

Однако Клаузевиц указывал, что это окончательное выражение войны часто будет в противоречии с желаемыми политическими целями войны. Таким образом он обрисовал в общих чертах концепт ограниченной войны, во время которой вооруженные силы оптимизируют доступные средства, удовлетворяя ограниченным политическим целям. В результате обобщения понятия идеальной или тотальной войны, ограниченная война и военные операции, которые происходят под уровнем объявленной войны, стали принятыми обобщениями относительно войны вообще.

У этой идеи ограниченной войны с ее врожденными идеями социального ограничения и порогами военного потенциала есть само современное значение в конструкции и занятости военных организаций. Во время войны государственный участник будет действовать в соответствии с доступными и определенными средствами, частью валового внутреннего продукта. ВВП создающего к технологическим возможностям, а также к спроектированным потребностям непредвиденных обстоятельств состояния политической цели, запланированных против потенциальных противников во множестве контекстов. Чего вообще никогда не было в России вообще и в принципе на протяжении всей истории.

В результате типичная военная организация будет оптимизирована для широкого диапазона потенциальных сценариев, основанных на вероятном политическом характере. В большинстве богатых ресурсами стран, таких как США и Китай, это результирует в широкую силу, которая подготавливается к наступлению, обороне и операциям через действия в переменной шкале. Оптимизация - это не просто сокращение. Оптимизация - это доведение до определенных возможностей. А современная армия Московии до-оптимизировалась до того, что начала действовать теми же методами. что и группировка Хезболла.

В действительности эта оптимизированная сила не подготавливается к специфическому контексту, а скорее оптимизируется, чтобы лучше всего выполнить широкий спектр сценариев для получающейся занятости в меньшем количестве оптимизаций для уникального контекста. Однако, не все военные организации развиваются именно таким способом. Страны с ограниченными ресурсами или технологическими возможностями должны принять решение относительно ширины и глубины этих оптимизаций.

Эта практика может затем привести ко многим вариациям военных организаций от широких и плоских армий, прежде всего легкой пехоты, предназначенной для специфических функций, таких как контроль населения и внутреннего выживания режима, к маленьким или силам среднего размера с глубиной комбинированных вооружений. Чтобы противостоять специфическим внешним угрозам, таким как танки, ракеты или авиация противника. Вообще эти менее снабженные организации будут соответствовать обычной модели многочисленных вооруженных сил полного спектра, как например армия СССР.

Но в меньшем масштабе, как например египетская армия периода 1973 года, основанная на советском типе организационной модели. В некоторых случаях организации разовьют оптимизированные структуры вне обычных моделей. Эти нетрадиционные структуры будут оптимизированы в специфической контекстной цели, используя ресурс и возможности, которые не содержатся в обычной военной силе. Примером этому является так называемое народное ополчение Донбасса.

Наблюдатели часто именуют эти нетрадиционные организации, как ассиметричные или гибридные угрозы, которые предлагают определенные преимущества, чтобы автоматически изменить исчисление поля боя при составлении более обычной силе. Эти наблюдатели затем часто именуют получающийся конфликт как гибридную войну. Другими словами гибридная война может лучше всего быть описана как оптимизированная форма войны, которая позволяет воюющей стороне пытаться использовать все доступные ресурсы, и обычные, и нетрадиционные в уникальном культурном контексте, чтобы оказать специфическое влияние против обычного противника, что на востоке Украины с 2014 года и наблюдается.

В глубокой древности великий китайский полководец учил: "Потому если правитель знающий путь, хочет поднять свой народ, он прежде всего устанавливает согласие и только потом предпринимает большое дело. Когда народ видит, что правитель так бережет его жизнь, скорбит о его смерти, предстанет вместе со своим правителем перед опасностью. Воины будут считать наступление и смерть славой, а отступление и жизнь - позором."

Джен Псаки (справа) убеждена: развитие информационных технологий превращает информационную борьбу в одно из самых эффективных средств ведения войн нового поколения. Фото с сайта www.state.gov

Ослабление современной системы глобальной безопасности, ее деформация и раздробленность приводят к нарастающей хаотизации международных отношений. Лавинообразному развитию этого процесса способствуют цветные революции на Ближнем Востоке и в Северной Африке, а с недавнего времени - и на Украине. Обостряются международные конфликты, набирают силу сетевые формы международного терроризма, источником ресурсов для которого служат афганский наркотрафик и организованная преступность. США в своем стремлении к мировому гегемонизму используют открывающиеся при этом возможности для ослабления стратегических конкурентов, прежде всего Китая и Европейского союза.

ГЛОБАЛЬНАЯ КРИТИЧНОСТЬ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

В результате мир стремительно погружается в хаос больших и малых войн, этнополитических и религиозных конфликтов. В рамках системы международных отношений создается глобальная критичность, способная подрывать фундаментальные основы существующего миропорядка.

Усиление противоречивого характера процессов глобализации свидетельствует о серьезных дефектах в системе международной безопасности. В условиях лавинообразного нарастания порождаемых глобализацией проблем и противоречий «стихия» глобализации выходит из-под контроля и приводит к хаотизации международных отношений.

Этому способствует одно из важных свойств самой системы международных отношений, заключающееся в ее неравновесном характере и в изначально заложенном стремлении к хаосу.

О таком свойстве предупреждал известный американский политолог-неореалист Кеннет Уольтц: «Системы внутри государств централизованы и иерархичны… Международные системы децентрализованы и анархичны».

Применительно к рассматриваемой в настоящей статье проблеме вывод американского политолога носит методологический характер, поскольку предложенный принцип международной анархии как характеристика системы международных отношений определяет внешнеполитические стратегии государств. К одной из таких стратегий можно отнести разработанную в США и активно используемую в различных странах и регионах стратегию создания управляемого хаоса, которая позволяет скрывать истинные цели государства-агрессора за совокупностью внешне никак не связанных между собой действий, ведущих к хаотизации обстановки в целом регионе или в отдельном государстве-жертве.

Соединенные Штаты считают хаос «управляемым» и видят в нем новый инструмент продвижения своих национальных интересов под предлогом демократизации современного мира. Остальные страны, включая Россию, рассматривают этот процесс как всеобщее бедствие, способное привести к глобальной катастрофе.

Американскую стратегию использования критичности в национальных интересах США откровенно обрисовал еще в 1998 году один из разработчиков теории управляемого хаоса Стивен Манн: «Я хотел бы высказать одно пожелание: мы должны быть открыты перед возможностью усиливать и эксплуатировать критичность, если это соответствует нашим национальным интересам – например, при уничтожении иракской военной машины и саддамовского государства. Здесь наш национальный интерес приоритетнее международной стабильности. В действительности, сознаем это или нет, мы уже предпринимаем меры для усиления хаоса, когда содействуем демократии, рыночным реформам, кода развиваем средства массовой информации через частный сектор».

Стоит обратить внимание на безоговорочно декларируемый тезис о высшем приоритете национальных интересов собственной страны. Остальных просим не беспокоиться…

Одним из последствий формирующейся критичности в сфере международных отношений является появление конфликтов нового типа, в том числе проходящих с использованием невоенных способов достижения политических и стратегических целей в борьбе с противником. В начальной стадии такие конфликты проходят с опорой на протестный потенциал населения в ходе так называемых цветных революций, представляющих собой сочетание подрывных технологий по ненасильственному захвату власти. Такие технологии сработали, например, в 2004 году на Украине и позволили несколько лет удерживать страну в нужном Западу русле.

Однако затем по ряду причин произошли некоторые изменения в позиции украинских элит, и к власти вновь пришли силы, не в полной мере устраивающие заказчиков прежней цветной революции. Очередная революция развивалась уже по другим законам и привела в конечном итоге к гражданскому противостоянию в стране, которое по предложенной США и НАТО терминологии может быть отнесено к войнам гибридного типа. Термин подразумевает широкий спектр враждебных действий, которые предпринимаются в рамках гибкой стратегии, имеющей долгосрочные цели. Базируются эти стратегии на комплексном применении дипломатических, информационных, военных и экономических средств для дестабилизации противника (А. Бартош. Гибридная война в стратегии США и НАТО. См. «НВО» от 10.10.14).

ГИБРИДНАЯ ВОЙНА В ПРОГНОЗАХ И ПЛАНАХ США И НАТО

Сегодня разработке вопросов ведения гибридной войны и противостояния гибридным угрозам посвящен ряд официальных документов армии США, в том числе Белая книга Командования специальных операций сухопутных войск США «Противодействие нетрадиционной войне» и оперативная концепция армии США «Победить в сложном мире».

Под гибридной войной американские военные подразумевают необъявленные, тайные военные действия, в ходе которых воюющая сторона атакует государственные структуры или регулярную армию противника с помощью местных мятежников и сепаратистов, поддерживаемых оружием и финансами из-за рубежа и некоторыми внутренними структурами (олигархами, организованной преступностью, националистическими и псевдорелигиозными организациями).

В документах США и НАТО говорится, что при основополагающей роли вооруженных сил для успешного противостояния в гибридных войнах государствам следует объединить усилия своих правительств, армий и разведок под эгидой США в рамках «всеобъемлющей межведомственной, межправительственной и международной стратегии» и максимально эффективно использовать методы «политического, экономического, военного и психологического давления». В этих и некоторых других документах отмечается, что гибридная война представляет собой использование комбинации обычных, нерегулярных и асимметричных средств в сочетании с постоянными манипуляциями политическим и идеологическим конфликтом.

В геополитическом контексте гибридная война представляет собой относительно новое понятие, применяемое главным образом в сфере операций специальных сил и сочетающее опыт жестких противостояний с возникающими угрозами международной безопасности и уроки, полученные в борьбе с экстремизмом государственных и негосударственных субъектов. Гибридная война ведется как силами, действующими внутри страны или региона и стремящимися ослабить или свергнуть правительство, так и внешними силами. Действия внешних сил заключаются в оказании содействия повстанцам в вербовке сторонников и их подготовке, оперативной и тыловой поддержке, воздействии на экономику и социальную сферу, координации дипломатических усилий, а также проведении отдельных силовых акций. Для этих целей привлекаются силы специальных операций, разведка, организованная преступность, осуществляется масштабное информационное психологическое воздействие на население, личный состав вооруженных сил и правоохранительных органов, властные структуры с использованием всего диапазона информационно-коммуникационных технологий.

В последние годы гибридные войны велись в Ираке, Афганистане, Сирии, Грузии, теперь – на Украине. Новой формой ведения нетрадиционной войны негосударственными субъектами являются действия ИГИЛ.

С учетом особенностей гибридной войны задачей правительства является организация противодействия за счет комплексного синергетического использования дипломатических, информационных, экономических, финансовых, правовых ресурсов государства совместно с военной силой. По словам недавно ушедшего в отставку министра обороны США Чака Хейгела, в настоящее время доступ к разрушительным технологиям и мощным вооружениям имеют не только государства, но также и «негосударственные субъекты». «Призрак так называемой гибридной войны становится все реальней, когда наши противники применяют тактику повстанцев, используя при этом высоко оснащенные вооруженные силы и сложные технологии». При этом министр заявил, что «Требования к армии (США) будут становиться все более разнообразными и сложными. Угроза со стороны террористов и мятежников будет существовать для нас еще долгое время, но мы также должны иметь дело с ревизионистской Россией, с ее современной и боеспособной армией».

ФАКТОРЫ ОБОСТРЕНИЯ КРИТИЧНОСТИ

Разработанные в США и НАТО прогнозы развития международной обстановки на период предстоящих нескольких десятилетий объединяет вывод о растущей глобальной нестабильности. По мнению американцев, с точки зрения обеспечения национальной безопасности государства существенная роль при этом будет принадлежать следующим факторам:

– возрастание роли негосударственных субъектов при одновременном росте количества возможных политико-военных комбинаций, включающих государственных и негосударственных участников;

– диффузия мощи в многополярном мире на фоне распространения информационных и военных технологий;

– демографические изменения, включая ускоренную урбанизацию;

– усиление соперничества по доступу к глобальным ресурсам.

Одновременно сохраняется угроза межгосударственных конфликтов с применением современных видов высокоточного оружия при сохранении роли ядерного оружия как средства сдерживания. Наличие таких тенденций требует подготовки страны и вооруженных сил к участию в широком диапазоне возможных классических и иррегулярных конфликтов, включая гибридные войны.

Диффузия глобальной мощи является следствием формирования многополярного мира, что способствует развитию геополитической нестабильности. По существующим прогнозам, к 2030 году не ожидается формирования единого центра силы, что сделает существующие союзы нестабильными, а отношения между государствами будут характеризоваться большей степенью враждебности, чем раньше.

Диффузия глобальной мощи будет проявляться и в возрастании роли негосударственных субъектов, которые будут стремиться оказывать большее влияние как на локальном, так и на глобальном уровнях. Усилятся угрозы, связанные с распространением информационных и военных технологий, что позволит отдельным лицам и небольшим группам получить доступ к различным видам летального оружия, особенно к высокоточному и биологическому оружию, к так называемой грязной бомбе, способной создать радиоактивное заражение на больших участках местности, а также к различным опасным химическим веществам и кибертехнологиям. Таким образом, экстремисты и преступные группировки будут в состоянии нарушить государственную монополию на масштабное использование насилия.

Комплексное воздействие указанных факторов приводит к появлению нового типа угроз – гибридных угроз, источниками которых могут быть как государства, так и другие субъекты. Особенностью этого вида угроз является их четкая направленность против заранее вскрытых слабых и уязвимых мест конкретной страны или отдельного региона.

Разработка стратегии борьбы, планирование и создание потенциала противодействия должны осуществляться с учетом важной роли внешней поддержки в гибридных войнах. Общие способы противодействия гибридным войнам сводятся к надежному перекрытию каналов финансирования подрывных сил, использованию дипломатических средств для изоляции и наказания государств-спонсоров, нацеливанию всех видов разведки на вскрытие и идентификацию лидеров и инфраструктуры как первоочередных объектов для уничтожения их «хирургическими» ударами высокоточного оружия.

В отличие от антитеррористических операций, значительный спектр которых осуществляется в сжатые сроки, временные рамки планирования, осуществления и координации действий в гибридной войне гораздо более широкие. Если убедительным мерилом успеха в антитеррористической операции может служить уничтожение или пленение лидеров, то в гибридной войне столь очевидных показателей нет. Для оценки результатов такой войны приходится прибегать к сопоставлению территорий, контролируемых мятежниками и правительственными силами.

Для успешного планирования и взаимодействия необходимы выработка и согласование терминологии, применяемой на всех этапах подготовки и ведения войны.

В гибридной войне важнейшая роль принадлежит общественной дипломатии, способной оказывать необходимое влияние на стороны конфликта с целью придания событиям нужной направленности. Одновременно организуется противодействие информационным атакам противника.

В целом в рамках подготовки к участию в гибридной войне формируется соответствующая долговременная военно-политическая стратегия как основа противодействия противнику, создается специальный орган для координации усилий на всех уровнях, начиная от стратегического национального до тактического, вырабатываются принципиальные подходы по эффективному и скрытному использованию сил специальных операций и нанесению ударов высокоточным оружием. Тщательно определяются районы, которые могут быть охвачены гибридной войной, предварительно изучаются все их характеристики.

УПРАВЛЕНИЕ ГИБРИДНОЙ ВОЙНОЙ

Особое внимание отводится формированию региональных и глобальных органов управления гибридной войной. Применительно к США на стратегическом уровне они могут, например, охватывать регионы ответственности Европейского, Центрального и Тихоокеанского боевых командований США. Такие органы по природе также должны иметь гибридный характер, обладать гибкостью и способностью к адаптации от тактического до стратегического уровня, соответствующими кадрами, системами связи и обмена информацией, возможностями взаимодействия с партнерами. Наличие таких органов позволит ускорить процесс планирования и сократить время реакции с учетом чрезвычайно быстрого развития обстановки в гибридной войне. Ядро таких органов формируется главным образом силами специальных операций, при этом оперативное искусство и методы планирования самих сил также нуждаются в адаптации.

В целом создание надежной и эффективной системы управления новым видом войны возможно за счет серьезной реструктуризации всей системы государственных и военных органов управления для придания им необходимых гибридных свойств, повышения оперативности и гибкости управления. Важное место отводится процедурам принятия решений на использование военной силы с учетом трудно предсказуемых трансформаций границ районов, охваченных гибридной войной.

Особое внимание предполагается уделить вопросам проведения операций гибридной войны на удаленных театрах. Такие операции могут включать военно-гражданскую составляющую, разведку, контроль населения и ресурсов, использование советников.

РАЗВЕДКА В ГИБРИДНОЙ ВОЙНЕ

Разведка в гибридной войне является жизненно важным видом боевого обеспечения, носит гибридный характер и сочетает в себе весь комплекс наличных сил и средств, в задачу которых входит вскрытие системы мобилизации противника, его слабых и узких мест в районах, охваченных войной, организации им разведки и органов пропаганды, транспортного и тылового обеспечения. Особенность деятельности разведки в гибридной войне состоит в необходимости добывать сведения о скрытых подрывных элементах, которые действуют в сети, состоящей из изолированных ячеек. В этом контексте, как представляется, в регионах, охваченных гибридной войной, может быть полезным создание своеобразных разведывательно-ударных групп, которые могут состоять из изолированных разведывательных и ударно-диверсионных ячеек, каждая из которых может решать круг соответствующих задач, располагать своими каналами оперативной, надежной и скрытной системы связи. Изолированность таких ячеек будет способствовать их выживаемости в условиях интенсивных действий. Отметим, что к выводу о необходимости строгой изоляции разведывательных и диверсионных звеньев пришло руководство французского Сопротивления после многих провалов в начальном периоде Второй мировой войны.

Комплекс разведывательных задач в гибридной войне существенно отличается от задач разведки в межгосударственном конфликте обычного типа и требует, в частности, организации сбора, казалось бы, малозначимых сведений в условиях применения противником асимметричных подходов. Обработка и оценка подобных сведений, которые при первом взгляде не имеют очевидного политического или военного значения, могут быть поручены созданной на гибридных принципах эффективной и высокопрофессиональной аналитической службе, включающей не только военных, но и гуманитариев, лингвистов, регионоведов, психологов, экономистов, финансистов. Важное значение имеет наличие специалистов со знанием иностранных языков и национально-психологических особенностей населения соответствующих стран и регионов.

ВЫВОДЫ ДЛЯ РОССИИ

О нарастании комплекса нетрадиционных вызовов и угроз национальной безопасности России говорят отечественные политики, военные деятели и эксперты. «Мир меняется... На наших глазах вспыхивают все новые региональные и локальные войны. Возникают зоны нестабильности и искусственно подогреваемого, управляемого хаоса... Мы видим, как девальвировались и разрушались базовые принципы международного права. Особенно в сфере международной безопасности», – указывал Владимир Путин в своей программной статье «Быть сильным: гарантия национальной безопасности России», опубликованной в центральной прессе 20 февраля 2012 года.

Начальник Генерального штаба ВС РФ генерал армии Валерий Герасимов на военно-научной конференции Академии военных наук в январе 2014 года отметил: «Возросла роль невоенных способов достижения политических и стратегических целей, которые в ряде случаев по своей эффективности значительно превосходят военные средства. Они дополняются военными мерами скрытного характера, в том числе мероприятиями информационного противоборства, действиями сил специальных операций, использованием протестного потенциала населения».

По мнению авторитетного российского военного эксперта генерала армии Юрия Балуевского, потенциальная вероятность применения транснациональных, незаконных (иррегулярных) вооруженных формирований с целью насильственного изменения существующей государственной системы, нарушения территориальной целостности государства сохраняется, причем такого развития событий нельзя исключать в обозримом будущем и для России. В связи с этим потенциальная опасность резкого обострения внутренних проблем с последующей эскалацией до уровня внутреннего вооруженного конфликта является реальной угрозой для стабильности и территориальной целостности нашей страны на среднесрочную перспективу.

В этих условиях назрела необходимость отразить в доктринальных документах Российской Федерации, в том числе в Военной доктрине, вызовы, риски, опасности и угрозы, связанные с подготовкой вероятного противника к ведению против нашей страны войн нового типа – гибридных войн. Противник разрабатывает для использования против России и ее союзников комплексы гибридных угроз, каждая из которых базируется на тщательном учете всех особенностей предполагаемого района развязывания войны.

Следует также уделить внимание проблемам информационного противоборства как составной части гибридной войны. В этой связи необходимо постоянно и глубоко отслеживать развитие информационных технологий, а также совершенствовать, модернизировать системы защиты всей государственной и военной инфраструктуры России, создавать механизмы выявления и пресечения информационно-психологического воздействия на население Российской Федерации.

В основе всех шагов по обеспечению национальной безопасности России в меняющемся мире должны лежать прогностические оценки. Не вызывает сомнений сложность прогнозирования в условиях современной турбулентности. Однако столь же несомненной является задача выработки научно обоснованных прогнозов, которые позволят получить информацию о том, какие политические и военные цели достижимы для государства и его союзников; создать основу для выбора решения при наличии альтернативных политических и военных целей; раскрыть последствия принимаемых политических и военных решений, выявлять точки социальной напряженности и угрозы общественно-политической стабильности и таким образом предотвратить возможные конфликты.

В русле подготовки страны и ее вооруженных сил к противостоянию угрозам современности, включая гибридную войну и гибридные угрозы, важная роль принадлежит политическому прогнозированию как составной части социального прогнозирования и одновременно важной основы для выработки политических и военных решений. Результаты прогноза позволят показать направления политических изменений, трансформации сферы военной безопасности и стратегии общественного развития. Разработка таких прогнозов предусмотрена Федеральным законом Российской Федерации от 28 июня 2014 года «О стратегическом планировании в Российской Федерации». В частности, стратегический прогноз должен содержать оценку рисков и угроз национальной безопасности России.

Такой прогноз может быть основан на проблемно-целевом подходе, при котором экстраполяция в будущее наблюдаемых тенденций развития исследуемых явлений дает общее видение назревающих проблем и способствует поиску эффективного их решения. Важно, чтобы при прогнозировании была учтена взаимосвязь рисков для национальной безопасности не только в военной сфере, но и в области социально-экономической, информационной, финансов и пр.

Новые геополитические реалии, определяемые существенной трансформацией спектра вызовов, рисков, опасностей и угроз национальной безопасности России, обусловили настоятельную необходимость пересмотреть ряд принципиальных положений Военной доктрины страны. При этом вряд ли стоит подвергать всю действующую с 2010 года доктрину кардинальной ревизии. Ряд ее положений сохраняет актуальность и в настоящее время. Это в полной мере касается вопросов развития и возможного применения систем ядерного оружия. Здесь недопустима лихорадочная активность по перекройке имеющихся стратегических планов.

Наряду с этим сегодня необходима корректировка целого ряда ее положений в связи с радикальным пересмотром США и НАТО всего комплекса их отношений с Россией на основе наращивания силового компонента в их политике, принятия санкций, затрагивающих в том числе и оборонно-промышленный сектор экономики нашей страны. Требуется принятие упреждающей системы мер в контексте планов возможного дальнейшего расширения НАТО, подготовки гибридных войн, наращивания военного присутствия блока у границ России, включая развертывание ПРО в Европе, наличия планов проведения крупных военных учений. Необходим стратегический анализ всех аспектов ситуации на Украине, прогноз ее развития и учет полученных результатов в военном планировании. В мире в стадии развития находятся и другие очень тревожные события, требующие учета в военной доктрине.

К прогнозированию целесообразно привлекать и экспертное сообщество, шире знакомить общественность с мнениями экспертов. В этом контексте хотелось бы пожелать успехов независимому экспертно-аналитическому центру «Эпоха», который совместно с редакцией «Независимого военного обозрения» провел несколько продуктивных встреч экспертов по проблемам современных конфликтов.

Аналитический портал Oriental Review с радостью объявляет о начале регулярной публикации последних исследований Эндрю Корыбко на тему «Гибридные войны». В планируемых публикациях автор будет освещать стратегии, описанные им в его книге , вышедшей в свет в прошлом году. В своем труде Эндрю сформулировал новую парадигму понимания системы международных отношений и разработал соответствующую методологию для апробации своих теоретических выкладок.
В этой публикации под названием «Закон ведения холодной войны» автор отмечает, что:

« г лавной скрытой целью любой гибридной войны является препятствие построения многополярной системы международных отношений путём внешнего провоцирования конфликтов идентичности (этнической, религиозной, региональной, политической и т.д.) в государстве-мишени переходного типа» . Целями американской стратегии «гибридных войн» являются интеграционные проекты России и Китая (Евразийский экономический союз и «Шелковый путь») , что и является причиной целого ряда «географических битв». Эндрю изучает ситуацию в следующие регионы: евразийский «Хартленд», Балканы, Юго-Восточную Азию, Африку и Латинскую Америку; его задача - определение «болевых точек» каждого соответствующего государства переходного типа, которые могут быть использованы в рамках революционной формы ведения войны под названием «гибридные войны». Уникальная методология Эндрю включает такие переменные как этнический компонент, религия, история, административные границы, физическая география, а также социально-экономический дисбаланс внутригосударственного развития; столь многогранный характер предлагаемой методологии позволяет провести комплексный анализ уязвимых «точек» всех стран с позиции учения о «гибридных войнах». Задачей научного труда автора и серии публикаций на нашем портале является демонстрация возможных сценариев, к которым могут прибегнуть США для дестабилизации государств-мишеней, и предупредить лиц, принимающим решения, а также общественность, чтобы они смогли лучше подготовиться к вероятным сценариям, когда такие сценарии начнут претворяться в жизнь.

Закон ведения гибридной войны

«Гибридная война» - это наиболее значимая разработка США за всю историю их существования: неконвенциональные («гибридные») формы ведения войны (видоизмененные «цветные революции») в качестве основной тенденции по дестабилизации государств будут доминирующими еще многие десятилетия. Тем читателям, которые не привыкли смотреть на геополитику через призму «гибридных войн», может быть трудно определить, где вспыхнет очередная «гибридная война», однако в действительности определить, какие регионы или страны больше других рисуют стать жертвой этой новой технологии, не так сложно. Ключом для прогнозирования возникновения «гибридной войны» является признание того, что «гибридные войны - это спровоцированные извне ассиметричные конфликты, призванные подорвать целостность геоэкономических интересов» ; основываясь на этом факте, указать на направление вероятного удара относительно легко. Серия публикаций Эндрю Корыбко открывается материалом, который объясняет модели планирования «гибридных войн», а также углубляет знания читателей о стратегических контурах «гибридных войн». В последующих материалах Эндрю продемонстрирует, как сценарии ведения «гибридной войны» были реализованы в рамках войн, развязанных США в Сирии и на Украине - двух первых жертвах концепции «гибридных войн». В последующих публикациях автор отметит, какие уроки уже удалось извлечь из «гибридных войн» в Сирии и на Украине, а также укажет на новые вероятные жертвы «гибридных войн», и с какими основными геополитическими, стратегическими и социально-политическими рисками «новые жертвы» могут столкнуться в случае применения против них американской постмодернистской технологии ведения войны.

Моделирование «гибридной войны»

Первое, что нужно знать о «гибридных войнах», что они никогда не проводились против кого-либо из союзников США или в тех странах/регионах, где США имеют свои инфраструктурные интересы. Хаотические процессы, начинающиеся после развертывания сценария по смене режима, невозможно полностью контролировать; этот факт может иметь и обратный эффект: геополитический удар, который США прямо или косвенно направляют на своих соперников по многополярному миру, может быть нанесен по ним самим. Именно поэтому США никогда не попытаются организовать «гибридную войну» в той стране/регионе, где их интересы носят системный характер, хотя, разумеется, такие попытки могут быть вероятны и произойти очень быстро, в зависимости от геополитической обстановки. Тем не менее, общее правило все же гласит, что США не будут преднамеренно ставить под угрозу собственные интересы, если только в случае масштабного отступления США результатом не будет «эффект выжженной земли» (предположительно, такое может произойти в Саудовской Аравии, если США когда-нибудь будут вытеснены с Ближнего Востока).

Геостратегические и геоэкономические детерминанты:

Прежде, чем рассмотреть геоэкономические причины «гибридных войн», важно отметить, что e США преследуют еще и геостратегические целы, например, заманить Россию в заготовленную для нее ловушку, из которой выбраться, крайне тяжело, если вообще возможно. Мы называем такую ловушку «Разворотом Бжезинского »: одновременно нанесенные удары в Восточной Европе через Донбасс, на Кавказе через Нагорный Карабах , а в Средней Азии через Ферганскую долину ; в случае достижения синхронизированного эффекта данный тройной удар может возыметь катастрофический эффект и буквально парализовать «русского медведя». Такая схема в лучших традициях макиавеллизма всегда будет присутствовать в качестве угрозы, поскольку основывается на неопровержимых геополитических реалиях, и лучшее, что может сделать Москва - это попытаться предотвратить этот большой пожар на своей постсоветской периферии или же оперативно/должным образом отреагировать на указанные кризисы, развязанные Вашингтоном, непосредственно в момент их возникновения. Таким образом, геостратегические элементы «гибридной войны» неразрывно следуют вместе с геоэкономическими, особенно в случае с Россией, однако если рассматривать концепцию «гибридных войн» в более широком применении, например, против Китая и Ирана, описанную выше стратагему «Разворот Бжезинского» необходимо исключить, сфокусировавшись, скорее, на экономических факторах, которые для каждой указанной цели будут своими.

Главной скрытой целью любой гибридной войны является препятствие построения многополярной системы международных отношений путём внешнего провоцирования конфликтов идентичности (этнической, религиозной, региональной, политической и т.д.) в государстве-мишени переходного типа . Указанный сценарий наблюдается в Сирии и на Украине и является Законом ведения гибридной войны . Специфическая тактика и политические технологии, применяемые в каждом отдельном случае, могут отличаться, однако стратегическая концепция остается неизменной и стандартной. Помня о конечной цели, становится возможным перейти от теоретических размышлений к анализу практической реализации и начать с отслеживания географических корней различных проектов, которые США вознамерились реализовать. Многополярные транснациональные проекты против которых могут быть развязаны «гибридные войны», могут быть энергетического, институционального или экономического характера, и чем больше они пересекаются, тем больше вероятность применения против них стратегии «гибридных войн».

Социально-политические структурные риски и слабые стороны:

После того, как США определили для себя государство-мишень, они начинают искать его структурные риски и слабости, которые можно использовать в предстоящей «гибридной войне». Отметим, что это не физические объекты, на которых можно организовать саботаж, как, например, электростанции или дороги (хотя эти объекты тоже принимаются во внимание, но другими специалистами по дестабилизации), а социально-политические явления, которые должны подвергаться манипулированию, чтобы филигранно подчеркнуть «сепаратизм» некоторой части населения от общей ткани государства и, таким образом, «узаконить» последующий инспирированный извне бунт против властей. Далее указаны наиболее распространенные социально-политические структурные риски и слабые стороны, имеющие отношение к подготовке «гибридной войны»; при этом каждый из таких элементов может быть привязан к определенной географической области, после чего они, вероятно, будут выступать в качестве катализаторов при подготовке «цветной революции», а также в качестве исходных территорий-плацдармов для последующего перехода к ведению неконвенциальной войны. К числу социально-политических и структурных рисков относятся:

* Этническая принадлежность;

* Религия;

* История;

* Административные границы;

* Социально-экономический дисбаланс внутригосударственного развития;

* Физическая география.

Чем больший синергетический эффект от накладывания указанных социально-политических и структурных рисков будет достигнут, тем сильнее станет потенциал «гибридной войны»: каждый накладываемый друг на друга риск многократно усиливает совокупный эффект кампании и «сдерживает власть государства-мишени».

Этап подготовки:

«Гибридным войнам» всегда предшествует период социальной и структурной подготовки. Социальная подготовка действует в информационном пространстве с применением аспектов мягкой силы для максимального принятия населением предстоящей дестабилизации и убеждения его в том, что для изменения существующего на сегодняшний день положения вещей необходимы определенные шаги (или пассивное созерцание таковых). Структурная подготовка предполагает обращение к различным приемам, которые подталкивают правительства государств-мишеней к действиям, которые непреднамеренно, но усугубляют и без того существующие социально-политические обострения в обществе; задача стоит в создании «трещин» в целостной природе идентичности, которые сделают ее более восприимчивой к воздействию в рамках социальной подготовки «гибридной войны» и к последующему воздействию политических организаций, за которыми стоят некоммерческие организации (НКО); в большинстве случаев такие организации связаны с Фондом «Сорос» и/или «Национальным фондом в поддержку демократии». Наиболее распространенным инструментом, используемым в рамках структурной подготовки (и признанным во всем мире) являются санкции, скрытой целью которых всегда было (хотя не всегда реализовывалось на практике) «ухудшение жизни среднестатистических граждан», чтобы они все больше выступали за смену правящего режима и, таким образом, становились податливы импульсам и посылам, посылаемым извне.

Тем не менее, еще более тайным, хотя теперь и применяемым повсеместно, методом для достижения вышеуказанной цели является влияние Соединенными Штатами на некоторые функции бюджета государства-мишени, в частности, на размер его доходной части, и на что именно расходуются эти средства. Обвал цен на мировом рынке энергоносителей и сырьевых товаров в целом нанес ощутимый удар по странам-экспортерам: многие из них непропорционально сильно зависят от продаж сырья и энергоносителей, чтобы выполнять бюджетные планы. Поэтому сокращение доходов всегда ведет к сокращению государственных расходов на социальные нужды. Одновременно с этим некоторые страны сталкиваются с угрозами безопасности, которые спровоцировали США, и вынуждены реагировать на них в спешном порядке; в свою очередь, это ведет к незапланированным государственным расходам и урезанию финансирования социальных программ. Каждый из вышеописанных методов преследует цель вынудить государство-мишень сократить государственные расходы на социальные нужды, чтобы в среднесрочной перспективе подготовить почву для возможного проведения «цветной революции» - первого этапа «гибридной войны». В ситуации, когда государство-мишень сталкивается со снижением поступлений в бюджет и внезапной необходимостью нарастить расходы на оборону, создается угроза урезания финансирования социальных программ, что может приблизить реализацию сценария «цветной революции» со среднесрочной перспективы к краткосрочной (в зависимости от масштабов разразившегося внутригосударственного кризиса и успехов, которых добились находящиеся под влиянием и контролем США НКО в отношении политической организации ранее определенных антиправительственных сил).

Эндрю Корыбко - американский политический комментатор, в настоящее время работает в информационном агентстве Sputnik . Учится в аспирантуре МГИМО и является автором монографии «Гибридные войны: непрямой адаптивный подход к смене режима»
(Hybrid Wars: The Indirect Adaptive Approach To Regime Change), вышедшей в свет в 2015 г. Представленный материал войдет в его новую книгу о теории «ведения гибридных форм войны».

Публикацию и комментарий подготовил Михаил Бакалинский, кандидат филологическихнаук, доктор философии, независимый международный обозреватель

С момента окончания Второй мировой войны человечество не покидает страх начала Третьей мировой войны. Этот страх особенно усилило ставшее классическим заявление Альберта Эйнштейна: «Я не знаю, каким оружием будет вестись Третья мировая война, но в Четвёртой будут использоваться камни!». На Западе понятие «Третья мировая война» стало сначала стратагемой, а впоследствии превратилось в мифологему. Об угрозе Третьей мировой войны говорил и президент России Владимир Путин в своей второй «исторической речи», которая с легкой руки журналистско-политологического сообщества получила название «Валдайская речь»: смена мирового порядка (а явления именно такого масштаба мы наблюдаем сегодня), как правило, сопровождалась если не глобальной войной, не глобальными столкновениями, то цепочкой интенсивных конфликтов локального характера . Тем не менее, спустя 70 лет после окончания Второй мировой войны и, несмотря на кардинальные технологические и концептуальные изменения в человеческом обществе, восприятие обществом мирового конфликта не претерпело практически никаких изменений. Это пытаются объяснять масштабами трагедии Второй мировой войны, однако такая трактовка носит, скорее, бытовой характер и апеллирует к архетипу СТРАХ. Другая трактовка подобного восприятия Третьей мировой войны исходит из кризиса постмодернизма как современной философии, выраженного в отсутствии вектора дальнейшего развития человечества после окончания Холодной войны (известный тезис Фрэнсиса Фукуямы о «конце истории») и изживании всех существующих политических форматов (необходимость создания т.н.