Реформа духовного образования является одним из важных направлений деятельности Русской Православной Церкви в настоящее время. Особенностью реформы является ее последовательность и открытость. К участию в разработке всего объема документов и нормативных актов реформенного процесса привлекаются специалисты из центральных и региональных духовных учебных заведений, а также консультанты из светской высшей школы. Положения реформы проходят обсуждение и доработку на заседаниях Архиерейских Соборов и Священного Синода Русской Православной Церкви. Особое попечение об образовательной реформе имеет Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий.
Вопрос реформы Духовной школы впервые был поднят на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 1989 года. Собор принял Определение о необходимости обеспечения высшего богословского образования для пастырей Церкви на базе Духовных семинарий. На момент работы Собора в Русской Православной Церкви было две академии и три семинарии. В начале 90-х годов основное внимание Церкви было обращено на открытие новых духовных учебных заведений. Параллельно велось обсуждение перспектив совершенствования учебного плана и программ семинарии.
По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия к Архиерейскому Собору 1994 года был разработан документ, определявший задачи Церкви в области богословского образования. Положения данного документа вошли в специальное Определение Собора. Архиерейский Собор подтвердил необходимость разработки нового стандарта высшего богословского образования для применения в Духовных семинариях и богословских факультетах с учетом дореволюционного опыта духовной школы, а также наработок современных отечественных и зарубежных богословских учебных заведений.
2 октября 1997 года Священный Синод утвердил представленный Учебным комитетом новый типовой Учебный план Духовной семинарии, а также проекты типовых академического и семинарского уставов. Согласно принятому направлению реформы семинария была преобразована в пятилетнее высшее учебное заведение. В учебный план семинарии были возвращены гуманитарные дисциплины, удаленные из него в годы хрущевских гонений.
Особое внимание в процессе разработки нового образовательного стандарта было уделено объему и месту гуманитарных предметов в образовательном процессе. Был учтен дореволюционный опыт реформ духовного образования, а также современные учебные планы зарубежных православных богословских учебных заведений. Главной целью совместной работы церковных ученых и педагогов-методистов стала разработка такого образовательного стандарта, который позволит Церкви за пять лет подготовить образованного и вместе с тем укорененного в православной традиции кандидата к принятию священного сана.
Согласно новому учебному плану в семинарии стали изучать традиционные для высшей школы и духовного образования гуманитарные предметы (педагогику, литературу, правоведение, философию, риторику, стилистику), при этом количество часов по богословским предметам было увеличено. Также благодаря реформе в семинарскую программу были введены такие предметы богословского и церковно-исторического круга как миссиология, история Поместных Церквей, церковное искусство, Апологетика и пастырское богословие.
После осуществления в 2003 году первого выпуска семинариями, перешедшими на пятилетний срок обучения, естественным продолжением реформы семинарского образования стал переход духовных академий на трехлетний срок обучения. Академии стали учебно-научными центрами по подготовке преподавательских, научных, исследовательских и административных кадров для системы духовного образования, церковно-научных центров, синодальных и иных церковно-административных учреждений. Обучение в академиях стало специализированным, трехлетним, осуществляемым по 4-м отделениям (богословскому, библейскому, историческому и церковно-практическому). Значительное время выделяется специализированным и авторским курсам, отражающим лучшие достижения церковной науки и актуальную проблематику церковной жизни. Повышение уровня научной работы в академиях стало возможным исключительно благодаря существенному повышению уровня образования в семинариях.
Общественная жизнь России на протяжении многих веков имела отличительную особенность. Государственная власть и Русская Православная Церковь совместно заботились о просвещении народа и ступень за ступенью вели его к духовному совершенствованию. Это неоднократно отмечали выдающиеся общественно-политические и духовные зарубежные деятели. Один из них писал: «Бог даровал русским великое благоустроенное государство, которого они достойны, за то, что все заботы их духовные, а не телесные». Учитывая современную ситуацию в обществе и государстве, к великому сожалению можно сказать: «Бог отнял у русских великое благоустроенное государство, которого они оказались недостойны за то, что все заботы их стали телесные, а не духовные».
Войдя в новый XXI век, мы особо осознали роль образования в духовно-нравственном возрождении страны, как уникальной области в жизни общества, где соединяются духовное и материальное; прошлое, настоящее и будущее нашей страны; где зарождается и формируется облик современного человека. Именно здесь, на наш взгляд, возможно объединение усилий государства, Церкви и общества вокруг центральной темы: образование и воспитание в будущей России.
В прошлом 2005 году Московская Духовная Академия отметила 320-летний юбилей, который побуждает нас задуматься не только о преемственности образовательных традиций духовных школ, но и о той тесной связи, к сожалению, сегодня почти забытой, которая в свое время существовала между высшей духовной и светской школой. Когда мы говорим о том, что Славяно-греко-латинская академия, преемницей которой стала Московская Духовная Академия, - это первая высшая школа в России, то тем самым мы не просто хотим констатировать теперь уже многими забытый факт, но и напомнить современному поколению людей, от студентов до профессоров, о духовных, христианских истоках российской высшей школы.
Кроме того, следует помнить и о том, что русская школа православной педагогики, богословской и церковно-исторической науки сыграла существенную роль в развитии науки и религиозного образования европейских государств. Она была основой развития духовных школ многих православных стран, оказав важное влияние на феномен формирования православного образовательного пространства того времени.
К сожалению, после 1917 года произошло массовое закрытие духовных семинарий и академий, конфискация их библиотек, репрессии и изгнание учёных богословов, практическая утрата былых позиций русской богословской и педагогической школы. Российской гуманитарной науке и культуре был нанесён невосполнимый урон - более 70 лет 20 века были практически вычеркнуты для научного и образовательного общения духовных школ и светских университетов. Причём это происходило в период всё убыстрявшегося образовательного и информационного развития христианского мира за рубежом.
Неудивительно, что русский народ, лишённый веры в Бога, религиозных традиций образования и гуманитарных знаний, во многом утратил нравственные ориентиры. Российская гуманитарная наука оказалась отброшенной далеко назад, а богословской и церковно-исторической науке, получившей колоссальное развитие за рубежом, в нашей стране приходится заново отыскивать свои корни и достижения, возвращать права христианской составляющей в российской системе образования.
В год празднования тысячелетия Крещения Руси Промыслом Божиим начались кардинальные изменения в церковно-государственных отношениях. Русская Православная Церковь получила определенный правовой статус, значительно повысилась ее роль в жизни государства и общества. Эти изменения коснулись и системы духовного образования.
Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 1989 года в важнейших чертах обозначил и основные моменты «перемен во всей системе духовного образования», которые впоследствии были обозначены как «реформа духовного образования». Решение этого собора о реформе может быть резюмировано в следующих положениях:
1. В связи с существенно изменившимися условиями жизни Русской Православной Церкви, с учетом новых вызовов и возможностей, должен быть произведен переход к духовной школе нового исторического этапа.
2. Каждый пастырь Церкви должен иметь высшее богословское образование.
3. Духовные семинарии должны стать церковными вузами.
4. Академии должны стать центрами научно-богословской деятельности и подготовки церковных кадров для важнейших церковных послушаний, в том числе преподавателей духовных школ.
5. Духовные училища призваны готовить церковнослужителей (в том числе и для социального служения).
Вероятно, если бы социально-политическая ситуация в стране в конце восьмидесятых, начале девяностых годов развивалась не столь стремительно, то решения Архиерейского Собора 1989 г. по вопросам духовного образования при имевшихся в то время ресурсах и возможностях могли бы быть реализованы к середине или к концу 90-х. Но жизнь внесла свои коррективы.
Начало 1990-х годов оказалось сложным и переломным периодом в истории нашей государственности. Огромная многонациональная страна переживала мучительный процесс распада. Властные амбиции политиков приводили к разрыву вековых связей, к страданиям миллионов людей. Официальная идеология находилась в состоянии глубочайшего кризиса, стремительно деградировала основанная на ней общественная нравственность. Образовавшийся идеологический вакуум заполнялся заокеанскими проповедниками, а зачастую и просто шарлатанами, проходимцами и дельцами от псевдодуховности.
Русская Православная Церковь, пережившая десятилетия в условиях господства богоборческого режима, пребывала, говоря военным языком, в состоянии вынужденной глухой обороны. Но при этом конец 1980-х - начало 1990-х годов ознаменовались небывалым духовным подъемом, охватившим значительную часть нашего народа. Миллионы людей входили в ограду церковную, возвращались в Отчий Дом, ощущая себя наследниками заветов Святой Руси. И в этих условиях наша Церковь, обладавшая небывалым кредитом доверия у большинства наших соотечественников, должна была построить свою деятельность в изменившихся условиях своего внешнего бытия так, чтобы дать ответ на вызов времени, чтобы наглядно и зримо открыть людям ту великую истину, что христианство, как часто говорит Святейший Патриарх, есть основание жизни человека, а Христос - высшая ценность, отвергнуть которую равносильно духовной смерти.
Перед Русской Православной Церковью, перед всеми её верными чадами, стоял в те годы целый комплекс сложнейших нерешенных задач, разрешить которые по человеческим меркам казалось делом неосуществимым.
Определяющими в этот период стали вопросы пастырского служения. В жизнь Церкви входило огромное количество людей, часто смутно представляющих себе основные понятия и алгоритмы духовной жизни. Часто на путь пастырского служения вступали люди не достаточно подготовленные. Сегодня большинство из них обрело духовный опыт. Но в те времена наставники вместе со своей паствой проходили первый этап жизни в Церкви.
И одним из ответов на вызовы того периода было решение о реформировании духовного образования, главной целью которого была определена подготовка духовно стойких, высокообразованных пастырей, способных повлиять на нравственную атмосферу в приходской общине, а через неё в семье и обществе, способных быть духовными лидерами для молодых людей.
Начиная реформы, мы чётко понимали, что они должны способствовать созданию эффективной образовательной системы Церкви. Как не может быть образование ради образования, так не может быть реформа ради реформы. Мы должны, прежде всего, ясно понимать, какие кадры нужны сегодня Церкви, с какими знаниями, навыками и способностями, куда и в каком количестве они должны направляться. Образовательная система Церкви должна быть четко соотнесена как с кадровой политикой, так и с теми стратегическими задачами, которые стоят сегодня перед Церковью и для осуществления которых требуются подготовленные специалисты. При этом, по мысли Его Святейшества, «Стяжание подлинной духовности», остается приоритетной задачей для студентов и преподавателей духовных школ.
Начиная реформы, корпорация учащих и учащихся духовных школ, помнила о многовековом достойном служении Отечеству преподавателей и выпускников семинарий и академий Русской Православной Церкви. Ибо это служение входило в те идеалы, которые «заключались в вере, осмысленной и обоснованной знанием, и в науке, очищенной и возвышенной парениями веры». Восстановление в полной мере в духовном и светском образовании этих идеалов - именно в этом все мы видим главную цель предпринимаемых реформ.
К началу осуществления реформ Русская Православная Церковь располагала лишь двумя духовными академиями, тремя семинариями и несколькими духовными училищами. В это время Священноначалие нашей Церкви делает все возможное для возрождения региональных духовных школ. Наряду с миссионерской и храмо-строительной деятельностью первостепенной задачей становится открытие епархиальных училищ и семинарий. Поскольку многие из них создавались практически на пустом месте, то очень остро почувствовалась нехватка преподавательских кадров, учебных и методических пособий.
В новых условиях бытия Церкви Святейший Патриарх Алексий II возложил на Московскую и Санкт-Петербургскую духовные академии особо ответственную миссию кузницы кадров для открывающихся духовных школ и вновь создаваемых епархиальных подразделений. Именно выпускники и преподаватели Московской академии вместе с питомцами Санкт-Петербургских духовных школ возглавили в 90-х годах дело возрождения духовного образования.
В начале 90-х годов по благословению Святейшего Патриарха Алексия II начинается работа по изменению учебного плана и программ Московской духовной семинарии. В семинарскую программу были введены следующие дисциплины: патрология, введение в философию, церковное право, церковное искусство, история России, история религий, организация приходской жизни. По сути, в русское духовное образование вернулись те научные и церковно-практические направления, которые были исключены из учебных программ духовных академий и семинарий в годы хрущевских гонений по требованию безбожной власти.
Задачи реформы духовной школы, определенные в 1989 г., вновь были поставлены на повестку дня Архиерейского Собора 1994 г. Реформа духовного образования стала одной из важнейших тем Собора. В докладе Святейшего Патриарха на Соборе подчеркивается, что «В духовной школе... складывается будущее Церкви; от состояния школы во многом, если не сказать в главном, зависит облик Русской Православной Церкви в XXI веке».
В Определении Архиерейского Собора 1994 г. неоднократно говорилось о «новой системе богословского образования». Важнейшим ее элементом должно быть «высшее богословское образование для священнослужителей, преподавателей религии и катехизаторов» (п.5). В связи с этим «делом особой важности должно стать постепенное преобразование духовных семинарий в высшие учебные заведения, каковыми они призваны стать в новой системе богословского образования» (п. 12). В то же время «на базе духовных академий целесообразно создать постдипломную систему научно-богословской специализации» (п. 8). «Новая система богословского образования должна включить специальную подготовку для священников, осуществляющих пастырскую работу в Вооруженных Силах и в местах заключения, а также постоянно действующие структуры поддержания и повышения уровня богословских и иных специальных знаний» (п.7). Нацеливая духовные школы на реформу, Освященный Архиерейский Собор полагал необходимым «продолжить совершенствование существующей ныне системы. Это совершенствование должно быть направлено на решение главной проблемы, стоящей сегодня перед духовной школой: скорейшую подготовку кадров» (п. 10).
В том же году по инициативе Святейшего Патриарха состоялось первое совещание ректоров духовных учебных заведений, где Святейший Патриарх затронул вопрос о государственном признании духовного образования.
Процесс коррекции учебных планов и программ очень скоро потребовал четкой координации и планомерной работы. В 1995 году Священный Синод поручает Учебному комитету начать процесс по выработке новой концепции духовного образования Русской Православной Церкви.
Уже в 1996 году в рамках образовательной реформы Московская духовная академия и, соответственно, входящие в ее структуру Московская духовная семинария, Регентская и Иконописная школы получили государственные образовательные лицензии. Начинается процесс государственного лицензирования российских духовных школ.
По благословению Святейшего Патриарха с 1998/99 учебного года несколько семинарий РПЦ начинают обучение по новой, пятилетней программе. В учебный план семинарии вошли новые предметы: апологетика, византология, история философии, история русской религиозной мысли, экономика прихода. В этот период особое внимание обращается на практическое осуществление реформы. Состав преподаваемых дисциплин, учебные программы, методика преподавания, успеваемость студентов - ничто не является второстепенным.
Вскоре преобразования затронули Московскую и Санкт-Петербургскую духовные академии. Обновленная Академия стала готовить студентов по трехлетней программе на четырех отделениях: библейском, богословском, историческом, церковно-практическом; по девяти специальностям: ветхозаветная библеистика, новозаветная библеистика, богословие, патрология, общая церковная история, история Русской Православной Церкви, литургика, каноническое право, пасторология. Был введен также целый ряд новых дисциплин и спецкурсов, при этом особое внимание стало уделяться исследовательской деятельности.
Важной вехой в жизни Русской Православной Церкви стало проведение Юбилейного Архиерейского Собора 2000 г. Этот собор, состоявшийся на рубеже тысячелетий, действительно стал выдающимся событием церковной жизни, соединив осмысление церковного прошлого, символизированного канонизацией сонма новомучеников, с устремлением в будущее, что было отмечено принятием «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви».
В сфере духовного образования этот этап характеризуется началом взаимодействия Учебного комитета с государственными структурами в направлении решения задачи государственного признания богословского образования. Впрочем, эта новая задача ни в коей мере не рассматривалась в качестве самоцели. Так, анализируя ход реформы духовного образования на Юбилейном Архиерейском Соборе, Святейший Патриарх отмечал: «само по себе продление четырехлетнего семинарского образования на один год не превратит семинарию из среднего учебного заведения в высшее, если не будут приняты меры по радикальному улучшению качества преподавания. Точно так же и сокращение срока обучения в духовной академии не придаст ей характер подлинного научного центра, если не будут задействованы дополнительные научные резервы, не будут привлечены новые преподавательские кадры (в том числе и специалисты из светских высших учебных заведений) ... Нужен новый подход не только к программам, но и к самому учебному процессу... Студентов следует обучать методу научного исследования, прививать навык самостоятельной работы с источниками».
Важно отметить, что и в межсоборный период Святейший Патриарх неизменно уделял самое пристальное внимание ходу реформы духовной школы. Так, в своем программном выступлении на совещании ректоров духовных учебных заведений Русской Православной Церкви 16 марта 2002 г. он высказался по целому ряду значимых вопросов: «Зачем нужна реформа Духовной школы? ... Она потребовалась не потому, что раньше в духовном образовании все было плохо, а теперь все, наконец, должно прийти в норму. Реформа вызвана тем, что радикально изменилась историческая ситуация, в которой сегодня Церковь призвана нести свое свидетельство и служение миру, осуществлять свою спасительную миссию. А это, в свою очередь означает, что будущим пастырям Церкви необходимо дать такой уровень образования, который будет соответствовать нуждам и задачам Русской Православной Церкви в данный исторический момент ее земного бытия. Весь учебный процесс должен основываться на церковном, святоотеческом предании. При этом не следует думать, что изучение языков, в особенности древних, является пустой тратой времени. Ведь именно на этих языках записано Божественное Откровение - и без их изучения невозможно подлинное врастание в церковную традицию».
Одним из дискутируемых сегодня положений реформы духовных школ является привлечение в ее рамках важнейших элементов светского гуманитарного образования в систему образования духовного. Для некоторых такая задача представляется искажением целей духовной школы. Для кого-то, напротив, возрастание «светскости» в духовной школе кажется единственно возможным средством повышения уровня образования. Считаем необходимым внести здесь ясность. Светское гуманитарное образование не должно являться самоцелью - оно в конечном итоге - лишь инструмент, но инструмент весьма и весьма важный. Инструмент для лучшего усвоения церковного опыта, совершенствования миссии, повышения общей культуры, в том числе, культуры диалога.
Начало деятельности «новой» академии, а также развитие научной деятельности реформированных семинарий поставило ряд новых вопросов - о роли и значении научно-богословской деятельности в духовных академиях, о ее внутрицерковной координации, о необходимости четкого определения структуры церковных ученых степеней и ученых званий, а также определения процедур их присвоения. Не менее важным оказался и вопрос о взаимодействии со светской наукой, и, соответственно, вопрос о государственном признании. Эти вопросы обсуждались в рабочей группе «Богословие и богословское образование» на Архиерейском Соборе 2004 г. Результатом этого обсуждения стали следующие предложения:
1. Богословие и церковная наука являются служением Церкви, приобретающим сегодня особое значение. Богословие необходимо для нахождения согласных с Церковным Преданием ответов на актуальные вопросы церковной жизни.
2. Богословие, церковная наука и духовное образование составляют единый комплекс. Без повышения уровня богословского образования невозможно развитие богословских исследований, и, наоборот: в ходе образования необходимо осваивать богатейшее наследие богословия и церковной науки.
3. Важным фактором дальнейшего развития богословия, церковной науки и духовного образования следует считать усиление общецерковной координации в данных направлениях.
4. Следует налаживать взаимодействие церковной и государственной систем образования на благо Церкви и общества.
5. Целесообразно ускорить процесс получения государственного признания духовных школ Русской Православной Церкви.
7. В отношении семинарий, соответствующих уровню вузов, Учебному комитету необходимо предложить Священному Синоду единую систему учреждения в них кафедр, проведения научной работы, учреждения научных званий для преподавательского состава.
Можно с уверенностью сказать, что первым итогом реформы стало существенное повышение уровня образования и научной работы в духовных школах Русской Православной Церкви. Примечателен и тот факт, что совершенствование духовного образования, исключительно исходя из задач, стоящих сегодня перед Церковью, подняло научную работу и образовательную деятельность в Академиях и во многих семинариях до уровня требований государства к светским вузам. Именно такой путь к государственному признанию духовных учебных заведений Святейший Патриарх имел в виду, говоря, что «духовные школы, включаясь в современную систему образования, не должны терять сокровища, которые были накоплены за более чем трехсотлетнюю историю их существования». В этом смысле государственное признание духовных учебных заведений - не цель, а следствие реформы духовного образования, проводимой исключительно из необходимости обеспечения такого уровня подготовки пастырей, «который будет соответствовать нуждам и задачам Русской Православной Церкви в данный исторический момент ее бытия».
Сегодня Церковь осуществляет своё образовательное служение в условиях вновь обретённой свободы, в совершенно новой социально-исторической ситуации, новых потребностях общества и самой Церкви.
Ограниченная в своём образовательном служении теми политическими, культурными и правовыми особенностями, которые характерны для современной эпохи, Церковь и её духовные школы помнят слова Апостола Павла: "Для всех я сделался всем, чтобы спасти, по крайней мере некоторых". Следуя этому призыву, Церковь адаптирует формы своего свидетельства, в том числе преподавание знаний о православии, к реальным условиям современного общества, не изменяя при этом своей вере и Церковному преданию. Универсальность образовательной миссии Церкви предполагает различие и многообразие форм её существования.
Многими Православными Церквами была усвоена традиция теологических факультетов в светских образовательных учреждениях и богословских институтах, учреждаемых религиозными организациями и признаваемых государством. Эта форма была воспринята и в Русской Православной Церкви. При поддержке Святейшего Патриарха Алексия в нашей стране открыты и развиваются богословские высшие учебные заведения и православные теологические кафедры и факультеты в государственных и негосударственных вузах. Русская Церковь также восприняла и развивает такие формы как многопрофильные православные вузы, дистанционное обучение с помощью Интернета, краткосрочные курсы богословского обучения и многое другое.
§ 21. Духовное образование после школьной реформы 1867–1869 гг.
Политика Протасова резко обострила возникшее после реформы 1808–1814 гг. недовольство состоянием духовного просвещения и системой воспитания в духовных учебных заведениях. Даже те церковные иерархи, которые в дни своей молодости полностью одобряли принципы реформы 1808–1814 гг., теперь относились к ним скептически, не будучи, однако, согласны и со взглядами на задачи духовного образования Николая I и Протасова. Некоторые из этих иерархов, например митрополиты Филарет Дроздов и Филарет Амфитеатров попали в трудное положение. Осуждая реакционные тенденции в школьной политике николаевской эпохи, они сами же оказывали ей сильную поддержку, исполняя свои обязанности по контролю над духовными учебными заведениями своих епархий. Прежде всего они старались не допустить в науку и на учебные кафедры современные методы критического исследования, к которым имели такую склонность преподаватели богословия. Среди профессуры убежденность в необходимости новой реформы была широко распространена, хотя ясное представление о ее целях отсутствовало. Неуместность простого возврата к идеям реформы 1808–1814 гг. была очевидна даже тем, кто относился к ним с глубоким пониманием; времена настолько изменились, что нужны были какие–то новые подходы к реформированию как учебных программ, так и системы воспитания в целом. Кроме того, из–за недостаточного финансирования невыносимым стало и материальное положение духовных школ. Это относилось в первую очередь к нуждавшимся государственным стипендиатам, состоянию учебных корпусов семинарий и уездных духовных училищ, нищенским окладам учителей, которые покидали свои места в поисках другой работы, и прочим многочисленным недостаткам. В обер–прокурорство Протасова резко усилилась бюрократизация системы духовного образования .
При таком положении вещей становится вполне понятным, почему либеральная внутренняя политика Александра II оказала столь сильное и непосредственное воздействие на духовную школу, да и на настроения духовенства. Последним толчком к реорганизации духовного образования послужили начавшиеся в 60–х гг. коренные реформы светских учебных заведений, сделавшие отставание застывших на николаевском уровне духовных школ особенно заметным. С 1866 г. граф Д. А. Толстой объединил в своем лице должности министра народного просвещения и обер–прокурора Святейшего Синода. Понятно, что он стремился применить принципы реформы светской школы и к области школы духовной. В начале правления Александра II были смягчены цензурные предписания. Начали выходить новые журналы, в том числе и церковные, сразу же выступившие с критикой недостатков в духовно–училищной системе. В 1860 г. митрополит Филарет Дроздов писал, что в критике со стороны общественного мнения «являются мысли односторонние, порывистые, заносчивые. Рассуждающие о России в разных отношениях от крайности самовосхваления переходят к крайности всеосуждения. Вместо скромного обличения несовершенств и недостатков произносятся оскорбительные порицания и грубые насмешки». При этом митрополит призывал, что[*] «следует первоначально нам самим во многом измениться, многое пересоздать и от многого старого и дряхлеющего отрешиться». Удивительна (если принять во внимание взгляды Филарета в целом) следующая мысль: «Хорошо бы, кажется, открыть при университетах факультеты богословия, куда бы могли быть принимаемы без различия состояний окончившие полный круг гимназический (т. е. невзирая на их сословную принадлежность. - И. С.)… самые духовные академии требуют рационального преобразования, в особенности относительно их исключительного положения» . При этом митрополит ни в коем случае не имел в виду радикальной реформы, на которой повсеместно настаивали, а только то, что он называл «разумными мерами». Приблизительно год спустя в письме к обер–прокурору графу А. П. Толстому от 10 февраля 1861 г. по поводу отчетов о заседаниях тогда уже существовавшего Комитета по соображениям о преобразовании духовных училищ и по поводу «рассуждений» профессоров Московской Академии Филарет писал: «Вообще при рассуждениях о преобразовании училищ требует внимания то, что большая часть порицаний, которыми щедро наполнены соображения, по прямому заключению ведут не столько к нужде преобразования уставов, сколько к нужде возбудить в начальниках и наставниках ревность, деятельность, живое усердие и сильное сознание того, что как излишняя холодная строгость, так и человекоугодливая поблажка ученикам суть не добродетели, а пороки» . Здесь в Филарете говорит консервативный политик от культуры. Он искусно использует «самокритику» профессоров, прозвучавшую в ходе страстной дискуссии на темы педагогики, чтобы сдвинуть центр тяжести с нежелательной для него радикальной ревизии уставов, которая могла повлечь за собой перемены в системе обучения и управления, на более нейтральную тему .
В то время как в обществе спорили о коренных преобразованиях, Святейший Синод предпринял кое–какие мелкие усовершенствования учебных программ. В 1858 г. из программы семинарий была изъята геодезия и сокращено преподавание естествознания. В 1865 г. отменили изучение медицины, естествознания и сельского хозяйства, но повысили требования к знанию древних языков и ввели в учебный план педагогику. Важнейшим из мероприятий Святейшего Синода было учреждение в 1860 г. уже упомянутого Комитета по соображениям о преобразовании духовных училищ под председательством Херсонского архиепископа Димитрия Муретова; членом комитета был также профессор А. В. Горский. В начале 1863 г. комитет представил проекты уставов духовных училищ и семинарий, учебных программ семинарий и инструкции для надзирателей в семинарских общежитиях. Эти проекты были разосланы епархиальным архиереям, академиям и семинариям для обсуждения, которое затянулось до 1866 г. В некоторых местах специально для этой цели были организованы комитеты с участием местного духовенства . Назначенный в 1866 г. обер–прокурором граф Д. А. Толстой распустил комитет архиепископа Димитрия «за неимением денежных средств», а затем испросил и получил от императора дополнительные ассигнования на нужды духовных школ в размере 1 500 000 руб., добившись при этом высочайшего согласия на создание нового комитета, который собрался 19 марта 1866 г.; перед ним стояла задача ускоренного проведения реформ . Возглавил комитет Киевский митрополит Арсений Москвин, помощником которого стал Нижегородский епископ Нектарий Надеждин; в остальном комитет состоял из четырех светских и четырех духовных лиц. К последним принадлежал находившийся в дружеских отношениях с обер–прокурором протоиерей И. В. Васильев, выступавший за модернизацию уставов, тогда как Нектарий действовал больше в охранительном духе. Уже к декабрю 1866 г. уставы семинарий и духовных училищ были готовы и отосланы обер–прокурором Д. А. Толстым для просмотра и отзыва митрополиту Филарету. 14 мая 1867 г. представленный Святейшим Синодом проект был утвержден императором. В тот же день император подписал и «Положение об Учебном комитете при Святейшем Синоде», который пришел на смену протасовскому Духовно–учебному управлению .
Это нововведение значительно изменило структуру и круг задач управления духовными учебными заведениями. «Учебный комитет при Святейшем Синоде, - значится в первом параграфе «Положения», - учреждается для обсуждения подлежащих разрешению главного духовного управления вопросов по учебно–педагогической части и для наблюдения посредством ревизий за состоянием сей части в духовно–учебных заведениях». Комитет состоял из президента и девяти духовных и светских членов, из которых шесть являлись постоянными сотрудниками, а три остальных были ревизорами и потому освобождались от участия в заседаниях. Духовных членов назначал Святейший Синод, светские подбирались по рекомендации обер–прокурора. Комитету разрешалось приглашать экспертов с совещательным голосом. Главное отличие от Духовно–учебного управления времен Протасова состояло в том, что деятельность комитета ограничивалась делом образования и воспитания. Инспекции и административная корреспонденция переходили в ведение канцелярии обер–прокурора. Выделены были также хозяйственные и строительные вопросы, переданные в соответствующее подразделение Святейшего Синода. В компетенции комитета оставались: 1) введение новых уставов в духовных учебных заведениях; 2) меры по усовершенствованию этих уставов в случае необходимости; 3) учебные программы, учебные пособия и обработка годовых отчетов, представляемых учебными заведениями; 4) открытие школ для дочерей духовенства; 5) формирование учебных библиотек и издание соответствующих книг. Кроме того, комитет был обязан «обсуждать дела, касающиеся духовного просвещения». Тот факт, что из четырех духовных членов комитета, включая президента, лишь один принадлежал к ученому монашеству, вполне отвечал настроениям в духовенстве и обществе, требовавшим усиленного внимания к приходскому духовенству . Так, бывший профессор Петербургской Академии Д. И. Ростиславов уже на покое анонимно издал в 1866 г. в Лейпциге книгу «Об устройстве духовных училищ в России», где резко критиковал ученое монашество и его господство в духовной школе . Свое влияние оказали, очевидно, и многочисленные статьи и материалы аналогичного содержания; в них проявлялся живой интерес общественности к деятельности обоих комитетов - комитета 1866 г. и его предшественника, подготовительная работа которого и обеспечила скорейшее выполнение поставленных задач.
Согласно опубликованным в 1867 г. Уставам духовных училищ и семинарий, так же как и Уставам академий, вступившим в силу в 1869 г., окружные академические управления, которым до тех пор подчинялись семинарии и духовные училища, упразднялись. По вопросам воспитания и обучения в академиях были учреждены специальные советы, вопросы же хозяйственного свойства решались на заседаниях правлений. Семинарии и духовные училища теперь возглавлялись правлениями, состоявшими из представителей преподавательского состава и епархиального духовенства. Учителя и другие должностные лица становились в определенной своей части выборными. Должности ректоров во всех духовных учебных заведениях, включая академии, были отныне открыты и для белого духовенства.
Реформирование духовных училищ и семинарий началось в 1867/1868 учебном году и закончилось в 1871 г. Очередность определялась прежним делением на академические учебные округа. Сперва в 1868 г. были реформированы уездные духовные училища Петербургского и Киевского округов, затем Московского и Казанского. После этого на очереди и в той же последовательности были семинарии (1870–1871) . Уставы 1867 г. предписывали в каждой епархии открытие такого количества духовных училищ, которое соответствовало местным потребностям. «Духовные училища в каждой епархии под главным управлением Святейшего Синода и ведением епархиального архиерея вверяются ближайшему попечению местного духовенства». Каждая епархия делилась на округа в соответствии с числом училищ. Один представитель духовенства от десяти приходов округа делегировался на происходившие раз или два в год окружные съезды, в которых с правом совещательного голоса могли присутствовать и другие приходские священники округа. К обсуждению на этих съездах допускались любые вопросы, касавшиеся училищ. Кроме того, здесь происходили выборы училищных инспекторов и членов дирекций из духовенства, которые затем утверждались епархиальным архиереем. Помимо таких съездов учебными вопросами ведало правление местной епархиальной семинарии, которое назначало из числа преподавателей семинарии или местного духовенства ревизоров и заботилось об учебных пособиях. Уставы стремились заинтересовать духовных лиц в работе учебных заведений, где их сыновья получали начальное образование, и привлечь к сотрудничеству в общественной и церковной жизни. Большое значение имело право упомянутых съездов обсуждать хозяйственные дела духовных училищ; это в полной мере проявилось, когда только что организованные по инициативе съездов параллельные классы стали получать денежные средства благодаря самообложению приходов и добровольным пожертвованиям. Именно здесь в первую очередь принесли свои плоды начинания 60–х гг. и воодушевление (продолжавшееся, к сожалению, недолго), вызванное у приходского духовенства его включением в общественно–церковную жизнь.
Программа духовных училищ была рассчитана на четыре года. Принимались учащиеся из всех сословий, по окончании училища они имели право поступать не только в семинарии, но и в светские учебные заведения. Во главе духовного училища стояло правление: инспектор, его помощник и два представителя духовенства, избранные на окружном съезде. Инспектор должен был иметь степень не ниже кандидата богословия. В качестве исключения на эту должность допускались также лица, имевшие по меньшей мере шестилетний педагогический стаж или такой же срок священнического служения. Учебная программа включала следующие предметы: библейскую историю Ветхого и Нового Заветов, катехизис, богослужение, церковный устав, русский, церковнославянский, латинский и греческий языки, арифметику, географию, каллиграфию и церковное пение . Благодаря тому, что в окружные духовные училища принимались ученики из всех сословий, они могли в известной степени компенсировать имевшийся тогда недостаток в светских начальных школах.
Одновременно вступал в силу и Устав семинарий, тщательно подготовленный еще комитетом архиепископа Димитрия Муретова: привлекались даже материалы об организации римско–католических семинарий во Франции и православной богословской школы на острове Халки близ Константинополя . Согласно новому Уставу, главной задачей семинарий было «приготовление юношества к служению православной Церкви». При поступлении преимуществом пользовались сыновья духовенства. Оставшиеся места были в равной мере доступны учащимся православного вероисповедания из всех сословий. В старшие, богословские, классы принимались также выпускники светских средних учебных заведений и взрослые, обладавшие определенной начитанностью в церковных вопросах. «Семинарии под главным управлением Святейшего Синода находятся в ближайшем ведении епархиальных архиереев». Число учащихся определялось Святейшим Синодом, но местному духовенству разрешалось в случае необходимости изыскивать средства для открытия дополнительных учебных мест. Епископ имел право в любое время присутствовать на занятиях или экзаменах, а также выносить решения по письменным запросам и докладным запискам правления. В таких случаях он информировал об этом Святейший Синод. Далее, епископу надлежало следить за хозяйственной деятельностью семинарий и защищать их и их собственность перед государственными органами. Ректором семинарии мог быть только магистр или доктор богословия в сане архимандрита или (если он был из белого духовенства) протоиерея; при необходимости в соответствующий сан претендент возводился в момент назначения. В обязанности ректора входил надзор за обучением, воспитанием и ведением хозяйства в семинарии, при этом он не имел права занимать никакой другой должности. Только в виде исключения ректор монашеского звания мог быть одновременно настоятелем монастыря, а именно, в том случае, если семинария помещалась в стенах этого монастыря. Таким образом был положен конец имевшей место до той поры практике, когда ректорам академий и семинарий поручалось настоятельство в отдаленных монастырях, что мешало нормальному исполнению ими обеих должностей. Инспектором мог быть назначен только магистр богословия - в том числе из преподавателей–мирян. Кандидаты на должность ректора и инспектора выдвигались путем выборов на собрании преподавателей, епископ сообщал кандидатуры Святейшему Синоду, который утверждал одну из них. Однако Святейший Синод имел также право назначить кого–либо другого своей волею. Ректор являлся председателем правления, состоявшего из педагогического и административного собраний. В педагогическом собрании под председательством ректора принимали участие: инспектор, семь преподавателей, избранных на общем учительском собрании, и три представителя духовенства епархии, которые выбирались сроком на шесть лет епархиальными съездами и утверждались епископом. В административное собрание входили кроме ректора и инспектора один преподаватель и два духовных лица, выбранных на три года. Решения принимались большинством голосов. Сферы компетенции обоих собраний строго разграничивались, так что административное собрание могло заниматься только хозяйственными вопросами. Протоколы заседаний представлялись епархиальному архиерею.
Все семинарии были обязаны организовать общежития как для казеннокоштных, так и для своекоштных учеников. Сдача выпускного экзамена давала право на место священника. Лучшим ученикам предоставлялась возможность продолжать учебу в академии. Поступить в семинарию могли юноши в возрасте от 14 лет, закончившие духовное училище; получившие домашнее образование должны были сдавать приемные экзамены, но в старший класс они не принимались. Программа всех шести классов включала в себя: 1) толкование Священного Писания Ветхого и Нового Заветов; 2) общую и русскую церковную историю; 3) богословие - введение в богословие, догматику и этику; 4) практическое пастырское богословие; 5) гомилетику; 6) литургику; 7) русскую литературу и историю литературы; 8) светскую историю, как всеобщую, так и русскую; 9) математику (алгебру, геометрию, тригонометрию) и основы пасхалии; 10) физику и основы космографии; 11) философию (логику, психологию, обзор философских систем и педагогику); 12) языки: латынь, греческий, французский и немецкий; 13) церковное пение. Преподавание древнееврейского языка и иконописания было факультативным. Французский или немецкий языки изучались по выбору. Перевод в следующий класс происходил на основе годового переходного экзамена. Воспитание, согласно Уставу, должно было осуществляться в духе православной Церкви. Ученики обязаны были посещать богослужения, ежегодно причащаться и соблюдать предписанные Церковью посты. В общежитиях казеннокоштные учащиеся находились на полном пансионе, тогда как остальные должны были вносить плату, которая устанавливалась правлением и в зависимости от местных условий в разных семинариях была весьма различной. Одежда семинаристов была единообразной, но специальной формы пока еще не было .
Внимательное сравнение новых учебных программ с прежними показывает, что из них были вычеркнуты часть естественных наук, медицина, сельское хозяйство, катехизис, библейская история, апологетика и патрология. Новыми предметами стали введение в богословие и педагогика. Расширилось преподавание литургики, гомилетики и Священного Писания, но главным образом - древних языков. На этом особенно настаивал обер–прокурор граф Д. А. Толстой, в 1868 г. докладывавший императору, что явно обновляется классическое образование, одна из существеннейших основ человеческой культуры, пришедшее в полный упадок в духовных учебных заведениях .
К реформированию духовных училищ и семинарий приступили уже осенью 1867 г., вместе с началом занятий. Принципы реформы, предоставлявшие широкие возможности местному духовенству, тотчас нашли живейший отклик. Съезды духовенства, прошедшие почти во всех епархиях, показали, как глубоко его интересовали проблемы школы, с какой серьезностью и чувством ответственности оно отнеслось к своей новой, более активной роли. Поток статей в духовных журналах очень скоро наглядно продемонстрировал, что распространявшееся отдельными брошюрами в начале 60–х гг. представление о малообразованном и нравственно опустившемся духовенстве было сильно преувеличено. Во многих епархиях духовенство проявило большую жертвенность, добровольно пойдя на отчисления из своего скромного жалованья и из приходских доходов для создания дополнительных учебных мест, а также на ремонт семинарских и училищных зданий; составлялись предварительные сметы для постройки новых школ. В Тамбовской епархии, например, отнюдь не богатой, духовенство собрало на содержание параллельных классов тамошней семинарии весьма значительную по тем временам сумму в 30 000 руб.
Состояние семинарских зданий было критическим. За десятилетие с 1867 по 1877 г. из средств, предназначенных для духовного образования, 3,5 млн руб. было ассигновано на строительство. Новый Устав предусматривал также повышение преподавательского жалованья и сумм на содержание казеннокоштных учащихся. В период до 1871 г. духовно–училищный фонд получил от казны 1,5 млн руб., а начиная с этого года платежи поступали регулярно каждый год. Со времени реформы 1867–1869 гг. духовно–училищный фонд составлял лишь небольшую часть тех сумм, которые предназначались на нужды духовного образования в целом и поступали в бюджет Святейшего Синода из государственной казны. Император распорядился также, чтобы в фонд шли впредь и доходы от продажи свечей в кладбищенских и военных церквах, которые ранее были освобождены от этого сбора. В 1870 г. было предписано, чтобы в училищный фонд отчислялся определенный процент от совокупных сборов с продажи церковных свечей, с церковных кружек и др.
В 1868 г. был опубликован и новый Устав епархиальных женских училищ. Их учебные программы были несколько обширнее, нежели программы духовных училищ, и рассчитаны на шесть лет. Преподавалась всеобщая и русская история, греческий и латинский языки были исключены, а вместо Священного Писания изучалась библейская история, и т. п., дополнительным предметом вводилось рукоделие. Сверх того, разрешалось открывать подготовительные и педагогические классы, если духовенство желало этого и гарантировало дополнительные средства. Содержание епархиальных женских училищ, как правило, целиком ложилось на епархии, подчинялись они епархиальным съездам и епархиальным архиереям. К концу правления императора Александра II существовало уже 47 таких училищ, из которых 12 содержались непосредственно на средства Святейшего Синода. Их значение для народного образования было тем больше, что туда за особую плату могли поступать и девушки из недуховных сословий. Их выпускницы плодотворно трудились, учительствуя в церковноприходских школах, число которых резко увеличилось при Александре III, а также в земских школах и других учебных заведениях. Жаль, что в русской исторической литературе их подвижническая деятельность до сих пор осталась практически без внимания .
До реформы имелось 50 семинарий с 11 620 учащимися и 186 духовных училищ с 36 610 учениками. В ходе реформы к 1871 г. были открыты три новых духовных училища и одна семинария (Донская семинария в Новочеркасске). Число семинаристов достигло 13 385, тогда как количество учеников духовных училищ, напротив, упало до 27 053, так как духовенство под влиянием общественного мнения стало чаще отдавать своих детей в светские учебные заведения, главным образом в гимназии .
В 1867 г. Святейший Синод предложил духовным академиям высказаться по поводу намеченной реформы уставов. Докладные записки академий были переданы на изучение особой комиссии под председательством Нижегородского архиепископа Нектария. В комиссию входил также Макарий Булгаков. «Академический Устав 1869 года, принесший столько блага нашей Церкви и особенно духовной науке, несмотря на весьма кратковременное свое существование, явился в окончательном своем виде в свет благодаря энергичной защите принципов его Макарием Булгаковым, - так пишет биограф последнего. - Макарий Булгаков смело и твердо отстаивал необходимость предоставления нашей духовной школе свободного и правильного развития, в полном соответствии с духом и требованиями того времени» . Защищавшиеся Макарием принципы, до известной степени либеральные, явились причиной недолговечности изданного 30 мая 1869 г. нового Устава, который уже в 1884 г. был заменен так называемым «антиуставом» .
Этот Устав 1869 г. значительно отличался от Устава 1808 г. и по форме был аналогичен Уставу семинарий. Ранее задача академий состояла в подготовке молодежи духовного звания к занятию высших церковных должностей и преподаванию в семинариях, а также в просвещении духовенства. Новый Устав требовал от академий «давать высшее образование для просвещенного служения Церкви и заботиться о подготовке преподавателей для духовных учебных заведений». На практике особенно серьезное внимание обращалось на первое из этих требований, которое предполагало развитие богословской науки. С изданием Устава 1869 г. во всех областях богословия началась плодотворная работа. Наконец нашли полное признание фундаментальные методы научной критики, до сих пор подавлявшиеся из боязни вольнодумства и духовной самостоятельности ученых. Этой тенденцией Устав обязан своим составителям, в число которых наряду с Макарием Булгаковым входили и люди, хорошо знакомые с западноевропейским богословием, стремившиеся ввести его методы в русских академиях. Умерший в 1919 г. профессор А. Л. Катанский, который окончил академию еще до Устава 1869 г., а свою продлившуюся несколько десятилетий деятельность ученого и преподавателя академии начал уже после его выхода, в своих воспоминаниях так описывает атмосферу возникновения Устава, его прием студентами и профессорами, а также последствия его ограничения реформами 1884 и 1910 гг., т. е. все, чему он сам был свидетелем: «Главным двигателем преобразования был тогдашний обер–прокурор Святейшего Синода (с 1865 г.) граф Д. А. Толстой… Но душою комитета был не председатель (митрополит Арсений Москвин. - Ред.), человек ничем не выдающийся, кроме полного сочувствия делу преобразования, и потому persona grata у графа Д. А. Толстого, а члены комитета, в особенности председатель Духовного учебного комитета протоиерей И. В. Васильев и ректор Петроградской Академии протоиерей И. П. Янышев. Оба они горячо были преданы делу преобразования и являлись прекрасными, весьма сведущими представителями постановки высшего богословского образования на Западе: протоиерей И. В. Васильев - в римско–католическом мире, протоиерей И. П. Янышев - в протестантском… Прочие члены комитета были также в своем роде люди замечательные… Так, трудами упомянутых лиц и выработан был высочайше утвержденный 30 мая 1869 г. Устав духовных академий со всеми его особенностями. Одной из главных была специализация и разделение преподаваемых наук на три группы, или отделения: богословское, церковно–историческое и церковно–практическое… Слабые стороны такого учебного плана скоро были замечены. Это - преобладание небогословских наук пред богословскими в двух по крайней мере отделениях: церковно–историческом и церковно–практическом, недостаток полноты богословского образования студентов… Идея специализации духовно–академического образования носилась, так сказать, в воздухе тогдашнего времени и находила почти общее признание… После введения в действие новый учебный план Устава 1869 г. принес много добрых и ценных плодов. Студенты стали несравненно серьезнее, чем прежде, относиться к изучению наук, в особенности отделенских… Вообще во всех классных занятиях прошла какая–то бодрая, живая струя. Тем досаднее была явная крайность в проведении прекрасного и благодетельного, в сущности, принципа специализации, являлось предчувствие недолговечности нового Устава и сильное опасение возврата к прежнему академическому строю, что потом, к сожалению, и случилось в 1884 г.»
В новом Уставе предметы были разделены на общеобязательные и отделенские, т. е. изучавшиеся на одном из трех вышеназванных отделений. К общеобязательным относились: 1) Священное Писание; 2) введение в богословие; 3) философия (логика, психология и метафизика); 4) история философии; 5) педагогика; 6) один из древних языков и литература на нем; 7) один из современных языков (французский, немецкий или английский). На богословском отделении изучались: 1) догматика и история догматов; 2) нравственное богословие; 3) сравнительное богословие; 4) патристика; 5) древнееврейский язык; 6) библейская археология. Следующие предметы были специальными на церковно–историческом отделении: 1) библейская история Ветхого и Нового Заветов; 2) всеобщая церковная история; 3) история Русской Церкви; 4) история и обличение русского раскола; 5) всеобщая светская история; 6) русская история. Соответственно на церковно–практическом отделении: 1) пастырское богословие; 2) гомилетика; 3) история проповеди в православной Церкви и на Западе; 4) церковная археология; 5) литургика; 6) церковное право; 7) теоретическое литературоведение и история русской литературы с обзором важнейших произведений зарубежных литератур; 8) русский и другие славянские языки. Устав разрешал с согласия Святейшего Синода вводить дополнительные предметы. Так, например, в Московской Духовной Академии вместо упраздненной кафедры физики и математики профессор Д. Ф. Голубинский (сын протоиерея Ф. А. Голубинского) основал кафедру естественнонаучной апологетики . Обучение было рассчитано на четыре года. Все перечисленные дисциплины, как общеобязательные, так и входящие в программу отделений, проходились за три учебных года. По успешном окончании третьего курса студенту на основании квалификационной работы присваивалась степень кандидата богословия. На четвертый курс академии допускались лишь получившие отличные оценки на заключительном экзамене третьего курса. На четвертом курсе читались специальные практические лекции и под руководством профессоров студенты готовились к преподавательской деятельности в семинариях. При этом каждый студент мог выбирать интересующие его дисциплины - существенное улучшение сравнительно с прежним положением, когда личные интересы учащихся при выборе сферы преподавания во внимание не принимались. В то же время на четвертом году обучения писалась магистерская диссертация по избранной студентом специальности; после ее публичной защиты студент получал степень магистра богословия. Защита докторской диссертации давала право на ученую степень доктора богословия. Экзамены как по общеобязательным предметам, так и по специальным предметам отделений были устными. Это же правило имело силу и для экстернов, желавших получить академический диплом или ученую степень; представлять магистерскую диссертацию они также имели право не ранее чем через год. При поступлении в академию предъявлялось свидетельство об успешном окончании семинарии или гимназии.
Преподавательский состав академии включал девять ординарных и восемь экстраординарных профессоров, восемь доцентов и трех преподавателей современных языков, кроме того, Устав допускал привлечение приват–доцентов. Так, по философии и истории философии предусматривалось три преподавателя, из которых один должен был быть ординарным профессором. Чтение лекций по важнейшим богословским дисциплинам также предоставлялось ординарным профессорам. Приват–доценты являлись внештатными преподавателями, которые готовились занять должность доцента или профессора. Для получения ординарной профессуры требовалась ученая степень доктора, а экстраординарной - магистра богословия по одной из академических дисциплин. То же условие действовало и в отношении небогословских дисциплин: в этом случае будущий ординарный профессор представлял докторский диплом одного из русских университетов. В целом новый Устав предполагал значительное повышение квалификации преподавательского состава. Кафедры формировались путем тайного голосования, в котором принимали участие все члены академического совета. Не известные совету соискатели из других высших школ должны были читать пробные лекции.
Хотя новый Устав предоставлял академиям большую самостоятельность, он все же сохранил и верховное руководство над ними Святейшего Синода, и опеку со стороны соответствующих епархиальных архиереев. Последние должны были заботиться об учебном процессе во всем его объеме, они председательствовали на научных заседаниях академического совета и на экзаменах. Архиерейский надзор распространялся и на внутренний распорядок академии. Вопросы управления академией, а также обучения и воспитания, находились в ведении академического совета, хозяйственные вопросы были компетенцией правления. Членами академического совета являлись: ректор (председатель), три его ассистента по учебным делам, инспектор и по два ординарных профессора от каждого отделения. Наиболее важные вопросы преподавания и воспитания решал не совет, а общее собрание, состоявшее из всех ординарных и экстраординарных профессоров. На таких собраниях происходили, в частности, выборы для замещения вакансий на кафедрах. Правление академии состояло из ректора (председателя), инспектора, трех ассистентов от отделений и эконома, исполнявшего свою должность на общественных началах. В качестве более высокой инстанции выступал епархиальный архиерей, а наивысшей - Святейший Синод. Епископ имел право делать запросы председателю совета, тогда как последний должен был представлять для сведения епископа отчеты о заседаниях и протоколы. До реформы 1869 г. при назначении ректора епархиальный архиерей выдвигал на усмотрение Святейшего Синода одного, а собрание академии - двух кандидатов, причем Синод практически всегда высказывался в пользу кандидата из монашеского звания и имевшего степень магистра. По новому Уставу ректором должно было быть лицо духовное, т. е. он мог принадлежать и к белому духовенству, что отныне часто и случалось. Условием было обладание степенью доктора богословия и чтение лекций в академии по одному из учебных предметов. В надзоре за студентами, который также входил в обязанности ректора, последний опирался на инспектора из числа профессоров. В делах обучения и воспитания ему помогали три ассистента, являвшиеся своего рода деканами отделений. Наиболее важные вопросы решались не единолично ректором, а академическим советом. Замещение должностей ректора, его ассистентов, инспектора и профессоров утверждалось Святейшим Синодом. На каждом отделении академии имелась комиссия из преподавателей для обсуждения вопросов, касавшихся отделения, окончательное решение по которым выносилось академическим советом.
Согласно Уставу 1869 г., в академию могли быть приняты лица любого сословия, если они были православного вероисповедания, представили свидетельство об окончании семинарии или классической гимназии и выдержали экзамен. Академический совет имел право допускать к лекциям и вольнослушателей. Неимущие студенты при хорошей успеваемости могли учиться на казенный счет, а также жить в академии и получать стипендию. По окончании академии они должны были отслужить учителями по полтора года за каждый год обучения и только тогда при желании могли переходить на службу в другое ведомство.
В Казанской Духовной Академии для миссионерской деятельности среди буддистов и мусульман были организованы факультативные специальные лекции, читавшиеся штатными преподавателями.
Одновременно с Уставом академии получили и новые штаты, принесшие значительное увеличение профессорского жалованья, которое было уравнено с жалованьем университетских профессоров .
С дозволения Святейшего Синода академии получили право устраивать публичные чтения своих профессоров. Далее, разрешалось основывать ученые общества, а также публиковать научные труды профессоров и сборники источников и материалов для изучения христианства. При этом было достаточно внутренней цензуры самой академии. Прежнее положение, согласно которому сочинения профессоров подлежали общей духовной цензуре, было отменено.
В ходе подготовки нового Устава Святейшим Синодом изучался вопрос об учреждении пятой духовной академии в Вильне, о чем как о средстве борьбы против католицизма и укрепления православия в западных областях ходатайствовал в 1863 г. перед императором генерал–губернатор М. Н. Муравьев. Когда в 1864 г. по этому вопросу обратились к мнению митрополита Филарета, тот высказался против такого шага, считая, что, во–первых, преподавателей не хватает даже для существующих четырех академий, а во–вторых, для осуществления целей, указанных Муравьевым, гораздо важнее иметь хороших приходских священников, которых могут подготовить и семинарии .
Впоследствии свои действия активизировали не только защитники, но и противники нового академического Устава. Одним из наиболее резких его критиков был Казанский архиепископ Антоний Амфитеатров . Митрополит Филарет был особенно недоволен Уставом семинарий. Несколько позднее Тверской архиепископ Савва Тихомиров направил незадолго до того назначенному обер–прокурору К. П. Победоносцеву несколько писем, полных горькой критики, которые подлили масла в огонь и, насколько это было возможно, еще более усилили отрицательное отношение обер–прокурора к проведенным преобразованиям . Наряду с несомненно положительными результатами, а именно блестящим взлетом богословской науки вскоре отчетливо дали о себе знать и недостатки нового академического Устава: академии превратились в своего рода институты по выращиванию ученых богословов, чрезвычайно же важная задача подготовки научно образованного духовенства отступила на задний план. Именно на это и была направлена основная критика противников Устава .
Устав 1869 г. открыл белому духовенству доступ к ректорству в академиях, ликвидировав тем самым гегемонию ученого монашества. Обер–прокурор граф Д. А. Толстой, противник ученого монашества, способствовал назначению представителей белого духовенства на должности ректоров. Так, ректором Петербургской Академии стал протоиерей И. Л. Янышев (1866–1883), вступивший в должность еще до появления нового Устава. Московскую Академию с 1864 г. и до самой смерти в 1875 г. возглавлял протоиерей профессор А. В. Горский. После недолгого ректорства архимандрита Михаила Лузина (1876–1878), ректором здесь стал протоиерей С. К. Смирнов (1878–1886), оставивший должность после реформы 1884 г. Ректором Казанской Академии с 1871 по 1895 г. был протоиерей А. П. Владимирский . Существенно увеличилось в академиях и число светских профессоров, и даже контрреформа 1884 г. не могла уже изменить этого положения. Специализация высшего образования позволила профессорам заранее готовить себе смену из наиболее способных учеников, которые по окончании академии оставались в ней - поначалу в качестве доцентов. Все эти факторы значительно ослабляли позиции ученого монашества в духовных академиях.
б) В 1881 г. на престол вступил Александр III, что означало скорый конец уставов 1867–1869 гг. Обер–прокурор К. П. Победоносцев вполне разделял недоверчивое отношение императора ко всем преобразованиям 60–х гг. Официозный историк Русской Церкви С. Рункевич называет предпринятые тогда меры «поправкой» уставов . Решиться на такого рода «поправку» Победоносцеву было тем легче, что ему была хорошо известна консервативная позиция епископов: приступая к «поправке», он тем самым как бы внимал «голосу Церкви». В 1882 г. был учрежден новый комитет для обсуждения уставов духовных учебных заведений, главой которого стал консервативный Кишиневский архиепископ Сергий Ляпидевский . При этом Победоносцев вовсе не был расположен к ученому монашеству, положение которого внутри иерархии он старался подорвать, чтобы исключить всякую возможность сопротивления своему авторитарному церковно–политическому режиму. Именно этим объясняется включение в число членов нового комитета светской профессуры духовных академий - шаг, который на первый взгляд выглядит либеральным . Работа комитета была завершена к концу 1883 г. и представлена на обсуждение и утверждение Святейшего Синода. Ход обсуждения описывает в своем дневнике Тверской архиепископ Савва Тихомиров: «Преосвященный митрополит Московский Иоанникий (член Святейшего Синода. - И. С.) частным образом пригласил Холмско–Варшавского преосвященного Леонтия (Лебединского, также члена Синода. - И. С.) и меня образовать комиссию для пересмотра проекта Устава православных духовных академий, составленного в 1883 г. комитетом, состоявшим под председательством преосвященного Сергия, архиепископа Кишиневского. К нам присоединен был обер–прокурором Святейшего Синода директор его канцелярии… Заседания нашей комиссии происходили на Троицком подворье в покоях митрополита. Они начались 24 января и продолжались до 16 февраля. В продолжение пяти–шести заседаний нами внимательно рассмотрен был проект Устава и в нем сделано было немало изменений и дополнений, но при этом немало было и словопрений. По некоторым вопросам я не был согласен с прочими членами комиссии и просил свои мысли представить на благоусмотрение Святейшего Синода, но мое заявление оставлено было без внимания. По окончании заседаний в конце сырной недели предложено было еще раз собраться на второй неделе Великого поста для окончания суждения о сделанных нами замечаниях на проект Устава; но это, неизвестно мне почему, осталось без исполнения. Между тем в конце поста составленный нами проект Устава академий внесен был митрополитом Иоанникием в Святейший Синод для подписания. Митрополиты Исидор и Платон подписали, не заглянувши даже в переписанную набело тетрадь; преосвященный Ярославский Ионафан, не участвовавший в нашей комиссии, хотел бы прочитать этот проект, но ему это не удалось (? - И. С.). Таким образом подписанный членами Синода проект представлен был чрез обер–прокурора на Высочайшее воззрение и 20 апреля 1884 г. был утвержден. Так–то совершаются у нас столь важные церковно–государственные реформы» . Затем, 22 августа 1884 г., император подписал и новый Устав семинарий . Вместе с новыми уставами канцелярия обер–прокурора опубликовала «Разъяснения к проекту Устава православных духовных академий» (СПб., 1884). На первой же странице объявляется, что цель нового Устава состоит в упрощении порядка управления академиями, более целесообразном разграничении сфер деятельности органов управления и упрочении административной власти каждого из них. Это означало возврат к известным взглядам митрополита Филарета. Такую же тенденцию, направленную на упразднение самоуправления и выборного начала в духовных учебных заведениях, обнаруживает и Устав семинарий 1884 г. По сравнению с Уставом 1867 г. здесь значительно расширены полномочия епархиальных архиереев по отношению к семинариям. Кроме того, в § 14 добавлено, что епископ «имеет высшее наблюдение за направлением преподавания, воспитанием учащихся и вообще за исполнением в семинарии сего Устава». § 23 отменяет выборность ректоров, которые теперь снова назначаются; инспектор также не избирается, а назначается Святейшим Синодом. В § 92 устанавливается, что оба члена педагогического собрания семинарии из числа духовенства, до тех пор избиравшиеся, отныне назначаются епархиальным архиереем. В учебную программу вводятся такие новые предметы: библейская история, история русского раскола и апологетика, а сверх того - еще сравнительное богословие и тригонометрия. В курсе философии сохраняются логика и психология, а обзор философских учений и педагогика заменяются основами и краткой историей философии и дидактикой. Число часов по русской литературе увеличивается за счет философии, математики и древних языков. Изучение новых языков становится факультативным. В интересах религиозно–нравственного воспитания усиливается преподавание церковного пения и вводится должность семинарского духовника. Семинария, как читаем в § 1, является «учебно–воспитательным заведением для приготовления юношества к служению православной Церкви», т. е. к занятию низших ступеней церковной иерархии, в то время как в Уставе 1814 г. ставилась цель дать образование молодежи из духовного сословия .
Те же принципы характерны и для Устава академий, имевших целью «доставлять высшее богословское образование в духе православия для просвещенного служения в Церкви на пастырском, духовно–учебном и других поприщах деятельности» . Усилилась зависимость академий от епархиальных архиереев, которым поручалось попечение над ними в роли начальствующих. Хотя теоретически белое духовенство сохраняло доступ к ректорству, фактически после 1884 г. Святейший Синод назначал ректорами академий только ученых монахов. Теперь ректор не обязан был занимать профессорской должности, достаточно было, чтобы он просто преподавал какую–либо богословскую дисциплину. Рекомендовалось, чтобы инспектор и его помощник были из духовного сословия. Кандидатуры на замещение вакантных кафедр утверждал Святейший Синод по представлению епископа; условием, как и прежде, являлось наличие ученой степени. Компетенция академического совета и правления была сужена, укрепилась их зависимость от епархиального архиерея.
3.2.4. Духовное образование в Антиохийской Церкви В Баламандском монастыре действует Православный университет, а также Семинария св. Иоанна Дамаскина. Имеются также арабские учебные заведения в Дамаске, Эмесе (Хомсе), Лаодикии, колледжи в Триполи, Баламанде и
Из книги Документы Архиерейского Собора РПЦ, 2011 год автора Из книги История русской церкви (Синодальный период) автора Цыпин Владислав8.2.4. Духовное образование в Болгарской Церкви Среди учебных заведений необходимо отметить две семинарии в Софии и Пловдиве, Богословский факультет Тырновского университета и Богословский факультет Софийского университета св. Климента Охридского, преобразованный из
Из книги Православное богословие на рубеже столетий автора Алфеев Иларион11.2.4. Духовное образование в Албанской Церкви До лихолетий Албанская Православная Церковь имела две духовные семинарии: в Тиране и Корче. В начале нового тысячелетия в Албании осталось только 4 священника, которые видели процветание Албанской Православной Церкви до
Из книги Русская идея: иное видение человека автора Шпидлик ТомасГлава V. Духовное образование
Из книги Статьи и лекции автора Осипов Алексей Ильич§ 19. Духовное образование до школьной реформы 1808–1814 гг. а) В Московском государстве XVII в. уровень образования духовенства был совершенно неудовлетворительным, хотя сама идея о необходимости духовных учебных заведений для подготовки приходского духовенства находила
Из книги Святитель Тихон. Патриарх Московский и всея России автора Маркова Анна А.§ 20. Духовное образование от школьной реформы 1808–1814 гг. до 1867 г. а) В XIX в. в области духовного образования был проведен целый ряд реформ, имевших наряду с положительными и отрицательные последствия. Последние объясняются отчасти тем, что изначально каждая отдельная
Из книги Слово Предстоятеля (2009-2011). Собрание трудов. Серия 1. Том 1 автораДуховное образование и богословская наука В истекшем году Учебным комитетом была доработана модель духовного образования. Эта модель предполагает переход с двухуровневой на трехуровневую систему образования: бакалавриат, магистратуру и аспирантуру.Бакалавриат - это,
Из книги автора Из книги автора1) Духовное образование Перейдем ко второй части нашего очерка - обзору взглядов архимандрита Киприана на ученость и образование. Этот обзор следует начать с его оценки духовного образования в дореволюционной России. То, что пишет на эту тему отец Киприан, не утратило
Из книги автораДуховное образование Сердцеведение - это «видение» личности. Но начало всякого духовного вйдения - это вера. А вера, даже если она металогична, не «а–ло–гична»: она предполагает определенную культуру, чтение книг. И это отличительная черта русского старчества. Если
Из книги автораРусское духовное образование Нет необходимости обосновывать ту простую истину, что образование является одним из тех краеугольных камней, на которых стоит и строится само бытие народа во всем многообразии сторон его жизни. Если же говорить об образовании духовном, то
Из книги автора Из книги автораДуховное образование Одной из приоритетных задач, стоящих перед нами, является завершение реформирования системы духовного образования. В решении этой проблемы мы должны исходить из тех целей, которые стоят перед духовным образованием. Это, во-первых, подготовка
Из книги автораОбразование и духовное просвещение Ныне мы с удовлетворением констатируем постепенное возрождение древних богатых традиций монастырского образования и монастырской учености.Духовные семинарии и училища, воскресные школы, богословские и катехизаторские курсы,
Российскую систему духовного образования ожидают перемены: у нас появятся церковные бакалавры и магистры. Кроме того, методика преподавания богословских дисциплин будет переосмыслена. О том, как будет меняться система богословского образования, «Нескучному саду» рассказал один из архитекторов реформы архимандрит Кирилл (ГОВОРУН), первый заместитель председателя Учебного комитета Русской Православной Церкви.
СПРАВКА:
Архимандрит Кирилл (ГОВОРУН), первый заместитель председателя Учебного комитета Русской Православной Церкви, доктор философии, кандидат богословия. Родился в 1974 году на Украине, в 1991-м поступил на факультет физики Киевского университета им. Т. Г. Шевченко. С 1992 года -- студент Киевской духовной семинарии. В 1998 году защитил кандидатскую диссертацию в Киевской духовной академии. В 1995-2000-х учился на богословском факультете Афинского университета. В 2004-м в Даремском университете (Великобритания) получил степень доктора философии. Участник многочисленных межправославных и межхристианских богословских конференций, заведующий кафедрой богословия Общецерковной аспирантуры и докторантуры.
В семинариях нет семинаров
-- Зачем менять систему нашего семинарского образования?
-- Когда мы спрашиваем, зачем нужно менять систему богословского образования, мы забываем, что на протяжении всей своей истории эта система постоянно реформировалась. И всегда это было связано с новыми требованиями к богословскому образованию, которые выдвигало время. Последняя реформа началась около десяти лет назад, на то было общецерковное решение -- резолюция Поместного и Архиерейского соборов, об этой реформе неоднократно говорил покойный Патриарх Алексий. Сейчас она продолжается и вступает в свою новую стадию. С пятилетних семинарских программ мы переходим к подготовке магистров и бакалавров. Но в первую очередь реформа коснется не столько срока обучения, сколько логики образовательного процесса. Здесь мы ориентируется прежде всего на светские стандарты высшего образования, так называемые стандарты «третьего поколения», и на стандарты, связанные с «болонским процессом».
Обычно западную систему принято критиковать, считается, что она не ориентирована на фундаментальные знания, что она слишком прикладная, фрагментарная...
-- Действительно, в соответствии с новыми стандартами студенту прививают не только знания, но и навыки, умения. В отличие от распространенного мнения, это совсем не означает того, что знания отменяются. Знания остаются. Просто теперь студенты должны быть не только образованными людьми, но и уметь применять свои знания на практике. Я не вижу тут никакого противоречия. Правильно поставленная система образования должна помогать усваивать и фундаментальные, и прикладные знания в равной степени. Кроме того, европейская система не является чем-то жестким, это только форма, и содержанием эту форму наполняют сами учебные заведения.
-- Методы обучения тоже претерпят изменения?
-- Безусловно. Это связанно с появлением новых образовательных технологий, упор будет на интерактивность, на диалог между преподавателем и студентом. До последнего времени в системе нашего духовного образования «семинары», привычные для студентов светских вузов, просто отсутствовали. Были только лекции и «самостоятельная подготовка», время, обычно после обеда, когда семинаристы просто сидели и учили наизусть конспекты. Теперь семинарским занятиям, коллоквиумам будет уделено больше внимания, студентам будут даваться темы для самостоятельного изучения, списки литературы, на семинарах они будут докладывать о прочитанном. Более того, семинары станут одним из существенных элементов духовного образования. Появится больше письменных эссе и сочинений, студенты будут больше писать, чем раньше. В целом нагрузка вырастет, но приобретет более творческий характер, перед студентами будет стоять задача уже не просто механического усвоения информации, но ее творческого осмысления.
На Западе около половины учебных курсов студент выбирает сам. Что-то подобное предполагается внедрить и в наших семинариях?
-- Да, нечто подобное будет и у нас, это так называемая «траектория индивидуального обучения». Есть определенный базис, обязательный для освоения всеми семинаристами, и есть вариативная часть. Частичную возможность выбора студент получит уже на бакалаврском уровне, но в полной мере, конечно, он сможет выбирать предметы только в магистратуре.
Табель о рангах
-- Церковные учебные заведения будут готовить теперь не просто священников, а бакалавров и магистров богословия. Бакалавриат -- это первая ступень высшего профессионального образования, принятая на Западе, нормативный срок обучения бакалавра четыре года, а не пять, как у специалиста. Магистр -- вторая ступень, дополнительно еще два года. В России многие смотрят на бакалавров как на людей, не имеющих полноценного высшего образования. Не отразится эта тенденция на священниках-бакалаврах?
-- Я думаю, у нас не возникнет с этим проблем, потому что еще совсем недавно все наше семинарское образование было четырехлетним. Пятилетние программы появились только в девяностых, так что, переходя на бакалавриат, мы возвращаемся к старой системе. Большинство провинциальных семинарий будут присваивать своим выпускникам именно бакалаврскую степень, и только некоторые из них получат право присваивать степень магистра -- те, что смогут обеспечить соответствующий уровень преподавания. К новым программам семинарии будут переходить не сразу, уверенно можно сказать только то, что уже в этом году к подготовке магистров и бакалавров приступят в Москве и Санкт-Петербурге.
Раньше в системе богословского образования степень магистра богословия считалась выше кандидатской. Как новая магистерская степень будет соотноситься с кандидатской?
-- С церковными кандидатскими и докторскими степенями существует такая же неразбериха, как и со светскими. Российский кандидат наук условно соответствует западному «доктору философии», а доктор -- «заслуженному профессору». Церковные степени кандидата богословия, магистра и доктора в том виде, в котором они существовали раньше, не совпадали ни с зарубежной, ни со светской системой. Теперь мы постараемся их привести в соответствие с мировой практикой. Безусловно, кандидат будет выше магистра, как это и принято в светской системе высшего образования. Нашу магистерскую степень мы будем приравнивать к степени магистра светского вуза или зарубежного университета, а кандидатские степени постараемся приравнять к степени кандидата наук, с одной стороны, и к зарубежной степени «доктора философии» -- с другой. Все это существенно повышает требования к написанию кандидатских сочинений.
Кроме того, изменения коснутся и докторских степеней. Если раньше церковные докторские степени присуждались без защиты диссертации, как признание выдающихся заслуг церковного ученого, то теперь эта степень будет предполагать защиту докторской диссертации, и к ней мы будем применять все те же требования, которые применяются государственной аттестационной комиссией к светским докторским диссертациям в области гуманитарных наук.
Битва за признание
-- Вы получили богословское образование у нас, учились на Западе и знакомы с обеими этими системами изнутри -- какие преимущества и недостатки есть у каждой из них?
-- Везде свои сложности. Я окончил Киевскую духовную академию и семинарию, учился в Греции на богословском факультете Афинского университета, писал диссертацию в Англии. Когда мы разрабатывали реформу, то нам хотелось объединить все лучшее, что есть в этих трех системах, и создать свою, синтетическую. Греция славится очень хорошим фундаментальным образованием, но там достаточно сложно писать диссертацию, по множеству причин; в Великобритании, напротив, фундаментальное образование, может, и не такое блестящее, но великолепно продумана система работы над диссертациями. Там студент, перед тем как он будет допущен к написанию работы, обязан пройти спецкурс в области научной методологии: этот курс включается в обязательную часть магистерской программы. Этот элемент мы позаимствовали и для нашей системы. В российской светской науке существует предвзятое отношение к церковным исследователям, потому что некоторые из них действительно просто не владеют методологией научного исследования в достаточной мере, сегодня наша задача -- разрушить этот стереотип.
Если церковные исследователи будут руководствоваться только научной методологией, останется ли в их диссертациях место для конфессиональной составляющей?
-- Безусловно. В чем заключается эта конфессиональная составляющая? Об этом можно прочитать целую лекцию. Нужно уметь синтезировать установки традиции и научные методы, этому нужно просто научиться. Я не думаю, что между традицией и научными методами может быть конфликт. Ведь если мы ссылаемся на традицию -- мы всегда ссылаемся не на традицию вообще, а на конкретных отцов, на конкретные тексты. Это работа с источниками, и она одинаково обязательна как для церковного, так и для светского ученого.
На Западе богословская наука не отделена от светской, там докторские степени богословских факультетов признаются государством. Как наши духовные степени сегодня признаются за рубежом?
-- Пока они не признаются, вернее, существуют отдельные прецеденты, но нет системы такого признания. Дело в том, что на Западе нет государственных аттестационных комиссий (вроде наших ВАКов), и научные степени там присуждает каждый университет самостоятельно. В каждом отдельном случае, когда мы отправляем нашего студента на обучение в западный университет, нам приходится отдельно договариваться относительно того, чтобы его семинарский диплом был признан, чтобы он мог поступить на магистерскую или докторскую программу. Для того чтобы за рубежом признали наш диплом, нам совсем не обязательно, чтобы его признавали в России. И в то же время признание наших дипломов западными вузами, равно как и признание их российской светской системой высшего образования, является одной из целей нынешней реформы.
Документ принят на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви от 22 марта 2011 года ().
1. Задачей реформирования системы духовного образования Русской Православной Церкви является повышение уровня подготовки пастырей, научно-преподавательских кадров, работников в области религиозного образования, социального и молодежного служения, регентов, иконописцев, миссионеров. Этот уровень должен в более полной мере соответствовать тем задачам, которые выполняет Церковь в условиях современного общества. Решение поставленной задачи обеспечивается, в частности, совместимостью системы духовного образования со светскими системами образования в странах, составляющих каноническую территорию Русской Православной Церкви, а также с международной системой богословского образования. Упомянутые системы, в свою очередь, сами активно развиваются и переходят к новым стандартам. В связи с этим процесс реформирования духовного образования, начатый в 1989 году, необходимо продолжить с учетом новых условий, складывающихся в отечественном светском и международном богословском образовании.
2. В рамках реформирования духовного образования уже осуществлен переход на пятилетнюю программу обучения в духовных семинариях, что приравняло последние к ВУЗам. Также введена специализация в духовных академиях, которые были переведены на трехлетнюю программу обучения. Осуществленные преобразования являются отправной точкой для проведения дальнейших реформ. Эти реформы должны осуществляться не только в направлении количественных изменений, но прежде всего, предполагают качественные преобразования, затрагивающие процесс преподавания, отношение к нему со стороны преподавателей и студентов. Целью образовательного процесса становится приобретение комплексных результатов обучения, которые включают в себя, помимо знаний, специальные умения и компетенции, определяемые Церковью.
3. На новом этапе реформирования система духовного образования должна пройти через несколько трансформаций: трансформацию структуры, трансформацию методик преподавания, трансформацию системы проверки качества, трансформацию деятельности преподавателей.
Трансформация структуры
4. Дальнейшее реформирование системы духовного образования предполагает переход на трехуровневое обучение по программам бакалавриата, магистратуры и аспирантуры.
5. Бакалавриат ― это первый уровень, дающий высшее богословское образование. Результаты обучения и структура бакалаврской программы описаны в соответствующей квалификационной рамке.
6. Для тех, кто не смог успешно сдать экзамен по богословию для поступления на бакалаврскую программу, предполагается нулевой пропедевтический курс, на котором слушатели изучают катехизис, Библейскую историю и другие элементарные предметы.
7. Для желающих сразу по окончании бакалаврской программы приступить к приходскому служению необходимо в обязательном порядке пройти курс специализации, который предполагает более углубленное освоение предметов, необходимых для пастырского служения, в том числе: богослужебную практику, практическую гомилетику, организацию образовательной, социальной, миссионерской и молодежной работы на приходе, основы правовой и экономической деятельности прихода.
8. На базе духовных училищ, а также некоторых семинарий реализуется сокращенная бакалаврская программа, состоящая из пропедевтического курса, двух лет основного курса и одного года пастырской специализации. Выпускники духовных училищ имеют право поступать сразу на 3-й год полной бакалаврской программы.
9. Магистратура ― это второй уровень образования, готовящий кадры для научно-исследовательской, преподавательской и церковно-административной деятельности. Результаты обучения и структура магистерской программы описаны в соответствующей квалификационной рамке.
10. Аспирантура ― это третий уровень образования, цель которого -осуществление научного исследования. Результаты исследования излагаются в форме диссертации.
11. В Аспирантуре возможно написание двух видов диссертаций: кандидатской и докторской.
12. Кандидатская диссертация соответствует требованиям, выдвигаемым Высшей аттестационной комиссией к степени кандидата наук в отечественной светской системе образования, а также к степени доктора философии (PhD) в международной системе образования.
13. Докторская диссертация соответствует требованиям, выдвигаемым Высшей аттестационной комиссией к степени доктора наук в отечественной светской системе образования.
14. Таким образом, в системе богословского образования предполагается три типа научных диссертаций: магистерская, кандидатская и докторская. Требования, предъявляемые к диссертациям, процедуры их написания и защиты, а также система контроля качества описаны в соответствующем положении.
15. Переход на новую систему духовного образования осуществляется поэтапно. С 2010-2011 учебного года элементы бакалаврских и магистерских программ введены в существующих духовных академиях. В Общецерковной аспирантуре и докторантуре им. свв. Кирилла и Мефодия дополнительно введена магистерская программа. С 2011-2012 учебного года бакалаврская программа вводится в наиболее сильных духовных семинариях, список которых определяется Учебным комитетом. Начиная с 2012-2013 учебного года в наиболее сильных семинариях, перешедших на бакалаврские программы, вводятся магистерские программы. Остальные семинарии переходят на бакалаврские программы. Написание кандидатских или докторских работ на базе духовных академий также начинает осуществляться в соответствии с новыми требованиями. Постепенно все учебные заведения Русской Православной Церкви, включая духовные училища, должны перейти на трехуровневую систему образования. Семинарии, не имеющие возможности перейти на полную бакалаврскую программу, становятся духовными училищами.
Трансформация методик преподавания
16. Трансформация методик преподавания направляется на то, чтобы образование становилось интерактивным. Упор в нем должен делаться на самостоятельное достижение студентом результатов обучения.
17. Инструментом такой методики является учебный модуль, который становится основной единицей преподавания. Модуль ― завершенная с точки зрения результатов обучения часть программы, имеющая четко сформулированные цели и критерии оценки. Каждый модуль ориентирован на получение студентом определенных завершенных результатов обучения, которые включают в себя знания, умения и компетенции.
18. Каждый модуль может состоять из лекций, семинаров, самостоятельного освоения студентом дидактического материала, а также тех или иных форм проверки, включая письменные работы, тесты, зачеты, экзамены.
19. За успешное освоение каждого модуля студент получает определенное количество зачетных единиц. Зачетная единица ― это: 1) единица измерения трудозатрат студентов, определяющая время, необходимое для достижения конкретных результатов обучения; 2) средство обеспечения прозрачности и сопоставимости образовательных программ и результатов обучения; 3) способ описания образовательных программ, позволяющий переносить достижения студентов при смене образовательной траектории, учебного заведения и страны обучения; 4) важнейшее средство, обеспечивающее мобильность студентов, то есть возможность обучаться в разных учебных заведениях, признающих предлагаемые здесь принципы организации учебного процесса.
20. Определение значения зачетной единицы базируется на размерах трудозатрат студента по освоению определенного сегмента образовательной программы. В понятие общей трудоемкости входят лекции, практические занятия, семинары, учебные практики, самостоятельная работа студента в библиотеке или дома, подготовка к сдаче экзаменов и т.д.
21. Накопление зачетных единиц означает, что получение искомой степени (бакалавр, магистр) возможно только в том случае, если накоплено определенное количество зачетных единиц, каждая из которых представляет собой результат обучения.
22. Все учебные программы в богословских учебных заведениях должны быть переведены в модульную систему и выражены в зачетных единицах.
Трансформация системы проверки качества
23. Ключевую роль в образовательном процессе играет система проверки качества богословского образования. Уровень качества определяется соответствием тех реальных результатов обучения, которые студенты осваивают в стенах духовных школ, требованиям и стандартам, определяемым Священноначалием Русской Православной Церкви.
24. Органом, контролирующим качество получаемого в духовных школах образования, выступает Учебный комитет Русской Православной Церкви. Этот орган независим от духовных учебных заведений и подотчетен Святейшему Патриарху и Священному Синоду.
25. Качество образования в рамках той или иной духовной школы измеряется Учебным комитетом по таким параметрам как структура, процессы и результаты обучения.
26. В связи с упором на самостоятельное образование сами духовные школы должны обеспечивать усиленный контроль над тем, насколько ответственно студенты подходят к самостоятельной работе.
27. Меры по обеспечению качества обучения в рамках учебного заведения включают в себя: 1) измерение качества с точки зрения достижения результатов обучения; 2) измерение качества посредством оценок академической успеваемости; 3) количественное измерение трудоемкости/трудозатрат, выраженное в зачетных единицах; 4) текущую оценку для определения необходимой поддержки, которую следует оказать студентам.
Трансформация деятельности преподавателей
28. Повышение уровня духовного образования невозможно без изменения отношения к образовательному процессу со стороны преподавателей. В связи с этим предполагается реструктуризация деятельности преподавательской корпорации духовных школ.
29. С целью повышения эффективности преподавательской деятельности, а также получения признания со стороны светской системы образования, во всех учебных заведениях Русской Православной Церкви должна быть введена штатная структура.
30. Штатная структура включает в себя должности профессора, доцента, преподавателя и ассистента. Наряду со штатными должностями в учебных заведениях может практиковаться привлечение преподавателей на основе почасовой оплаты.
31. Штатная структура, требования к лицам, занимающим штатные должности, а также процедуры избрания на эти должности описаны в особом Положении об ученых званиях и штатных должностях.
32. Фундаментальной структурной единицей учебного заведения является «кафедра», международный аналог которой ― отделение или департамент факультета. В рамках кафедры организован учебный и научно-исследовательский процесс. Каждая кафедра имеет свой предметный профиль.
33. В задачу кафедры входит: 1) организация учебного и научно-исследовательского процесса на всех трех уровнях образования: бакалавриата, магистратуры и аспирантуры; 2) разработка модулей и учебных планов по предметным направлениям; 3) контроль за качеством научного руководства в написании диссертаций; 4) предзащита магистерских, кандидатских и докторских диссертаций.
34. Неотъемлемой структурной единицей учебного заведения является Ученый совет и Научно-методический совет.
35. В задачу Научно-методического совета входит: 1) разработка и внедрение инновационных методик преподавания; 2) содействие кафедрам в разработке модулей и учебных планов; 3) реструктуризация процесса преподавания в соответствии с настоящей концепцией.
36. С этой целью в состав Научно-методического совета вводится лицо, курирующее процесс адаптации учебного заведения к требованиям настоящей концепции.
37. На всех уровнях духовного образования ключевую роль должен играть институт наставничества. В первую очередь он важен в семинарии (на уровне бакалавриата). У каждого курса должен быть свой наставник, в обязанности которого входит воспитание будущих пастырей. Наставник осуществляет попечение над одним и тем же курсом в течение всего времени обучения студентов.
38. На уровне магистратуры и аспирантуры вводится также обязательное научное руководство. В задачу научного руководителя входит: 1) помощь студенту в формировании и реализации образовательной траектории; 2) помощь в работе над диссертациями.
39. Необходимая помощь оказывается также студентам на бакалаврском уровне в написании ими как промежуточных, так и итоговых работ.
